Колин Фолкнер - Под чужим именем

Боковым зрением Элизабет заметила, с каким недоумением О'Брайен разглядывает Клер.

— Я слышу, — она попыталась улыбнуться. Нельзя было расстраивать Клер, во всяком случае, не здесь и не сейчас, иначе потом неприятностей не оберешься.

— Хочешь подержать его? — Клер снова протянула к ней руку. — Я дам тебе его подержать, если захочешь.

Элизабет почувствовала себя очень глупо. Совсем не так представляла она себе первую встречу со своим управляющим. Если бы она не знала Джессопа достаточно хорошо, то решила бы, что он специально прислал Клер.

— Хорошо, дай я подержу его минутку… Клер, это мой новый управляющий мистер О'Брайен, нам с ним еще надо кое-что обсудить.

О'Брайен учтиво поклонился Клер, а та одарила его очаровательной улыбкой и вновь повернулась к Элизабет.

— Вот, держи моего мышонка, только смотри не выпусти! — предупредила она.

Желая подыграть Клер, Элизабет протянула руку, чтобы взять воображаемого мышонка из рук золовки, но как только ее ладонь коснулась пальцев Клер, та с писком разжала руку.

— Ох! Он быстрее тебя! — Она подняла глаза вверх. — Мышонок улетел. Лиз, почему ты никогда не можешь поймать мышонка? — захихикала Клер.

Элизабет взглянула на О'Брайена, который, как и Клер, смотрел вверх, на потолок. Это было настолько нелепо, что она чуть не рассмеялась. Конечно, ничего смешного здесь не было, Клер была больна. Болезнь началась сразу после взрыва. Врачи говорили, что это просто нервное расстройство, но на самом деле положение было значительно серьезнее. Никто не решался произнести вслух, что Клер Лоуренс сумасшедшая, тем более что иногда она вела себя, как вполне нормальный человек.

— Кажется, ты опять провела меня, — согласилась Элизабет. — А теперь, может быть, ты пойдешь и позаботишься, чтобы приготовили чай? Я вернусь, и мы вместе выпьем по чашечке.

— Ты придешь? — Клер захлопала в ладоши от радости. — Я так люблю пить чай с тобой, Лиз. С тобой интереснее, чем с братцем. — Она поморщилась. — Он вечно говорит о налогах да урожае табака.

Клер поклонилась им обоим.

— Лиз… Мистер О'Брайен, всего хорошего. Элизабет не смотрела на О'Брайена, пока Клер не прошла под окном, направляясь к дому. Наконец она все же повернулась к нему. Что сказать? Как она могла объяснить то, чего не понимали даже врачи?

— Мистер О'Брайен, моя золовка… — Он остановил ее жестом.

— Во многих семьях такое случается. — Он неторопливо улыбнулся. — Она безобидна… и очаровательна.

Элизабет улыбнулась в ответ.

— Спасибо за ваши слова. Здесь все знают Клер, и мы стараемся за ней присматривать. Бывают моменты, когда она…

Не желая вдаваться в подробности, Элизабет оборвала фразу.

— Понимаю.

— Нет, боюсь, не понимаете. — Она вздохнула. — Если вы встретите Клер где-нибудь у реки, будьте любезны, проводите ее домой. Иногда она забывает дорогу и не может вернуться к брату.

О'Брайен направился к двери, по дороге перешагнув через одну из собак Элизабет.

— Я собираюсь пойти на завод и все хорошенько осмотреть. Давайте встретимся завтра днем и обсудим то, что мне удастся обнаружить.

Элизабет проводила его до входной двери.

— Я здесь почти каждый день. Вы можете приходить когда угодно, мистер О'Брайен, но, если это будет необходимо, я могу встретиться с вами прямо на заводе.

— Вам лучше заниматься цифрами, мэм, на заводе я и сам справлюсь. Разве не для этого вы меня наняли?

Его слова были учтивы, но их тон ей не понравился. Точно так же Пол убеждал ее не забивать пустяками свою прелестную головку.

— Именно для этого, мистер О'Брайен. Так что хорошенько выполняйте свои обязанности. — Она повернулась и шагнула в свой кабинет столь стремительно, что он не успел ничего ответить. Элизабет не стала подходить к окну, чтобы посмотреть, как он отправится на завод.

Остаток дня Элизабет провела в своем кабинете в праздности. Это было не похоже на нее, но она не могла сосредоточиться на пачке счетов, лежащих перед ней на столе. Взгляд ее то и дело устремлялся к окну. Был прекрасный жаркий день. Сквозь открытое окно до Элизабет доносился шум реки Брэндивайн и сладкий запах отцветающей сирени. Она подошла к окну. Влажные завитки волос на ее висках развевал теплый ветерок. Машинально она заправила эти прядки за уши. Интересно, как справляется с делами О'Брайен? Элизабет выполнила его просьбу и целое утро не вмешивалась ни во что, но теперь любопытство начинало брать верх над терпением. Она провела пальцем по подоконнику. Этот человек не велел ей появляться на заводе, но какое право имел он ставить ей условия? Это был ее завод, ее рабочие, ее земля. Она обязана наблюдать за нанятыми ею людьми. Сегодня было пущено водяное колесо. Почему же она сидит в своем душном кабинете, гадая, хорошо ли жернова мелют уголь, когда она уже давно могла бы увидеть все своими глазами?

Элизабет резко повернулась и направилась к выходу.

— Лэйси, Фреклс, за мной! — Она хлопнула себя по ноге, и обе гончие бросились за ней следом.

— Ной, я иду на завод. Если понадоблюсь, ищи меня там, — сказала она клерку, проходя мимо его стола.

— Да, хозяйка. Думаю, мне не придется вас искать, хозяйка. Приятной прогулки, — ответил Ной, привстав со стула.

Элизабет открыла дверь, и собаки выбежали на улицу, опередив ее. Она замешкалась лишь для того, чтобы надеть соломенную шляпу, спасающую от палящего солнца. До того, как она приехала сюда, кожа у нее была белоснежная, но год, проведенный в колониях, изменил ее внешность. Бедная Кора Таррингтон, наверное, перевернулась бы в гробу, узнав, что личико ее младшей дочери украшают веснушки, а кожа стала темная, как у индейца.

— Вперед! — крикнула Элизабет собакам. — Пойдем к реке освежиться.

Джессоп не хотел, чтобы она одна ходила на завод. Но чего ей, собственно, бояться на своей земле? Рабочие не посмеют тронуть ее пальцем, а чужаки редко заходят на завод Лоуренса. Если же его волновала не безопасность, а благопристойность, то ей и подавно не о чем беспокоиться. Она вдова, ее семья осталась далеко по ту сторону Атлантики, друзей же у Элизабет не было. В доме бывали знакомые Джессопа, но все они были настолько глупы и неинтересны, что ей было совершенно безразлично их мнение. Однако, чтобы не ссориться с Джессопом, Элизабет согласилась всегда брать с собой собак, которые могли защитить ее в случае нападения. В глубине души она подозревала, что, как только они поженятся, Джессоп запретит ей прогулки в одиночестве. Если они поженятся, жизнь Элизабет совершенно изменится. Исчезнет ощущение свободы, которым она наслаждалась после смерти мужа. Согласно английским законам, будь они прокляты, хозяином завода станет Джессоп, и у него будет полное право отстранить ее от управления.