Вирджиния Эндрюс - Рассвет

– Никто тут не ходит, – спокойно сказал Филип. – Бабушка занята с гостями, Клэр Сю со своими подругами, отец находится в своем кабинете, а мать обсуждает, достаточно ли она в порядке, чтобы спуститься вечером в столовую. Мы в безопасности.

– Мы не в безопасности. Я не хочу, чтобы ты был здесь. Пожалуйста, уйди, – просила я.

Он продолжал пристально смотреть на меня, его глаза перебегали с моих ног на голову, с наслаждением впитывая меня. Я крепче прижала полотенце к телу, но оно было слишком мало, чтобы все прикрыть. Когда я прижимала его к груди, оно слишком высоко поднималось к бедрам, а когда я опускала его, то обнажалась грудь.

Филип облизал языком губы, словно только что перестал есть что-то вкусное. Потом он ухмыльнулся и шагнул ко мне. Я отступила назад, пока не прижалась к стене.

– Чем ты занимаешься, чистишься и принаряжаешься для Джимми?

– Я… я готовлюсь к ужину. У меня днем была масса работы, и я вся перепачкалась. Уходи, прошу тебя.

– Ты достаточно чистая для меня, – сказал он. Я вся сжалась, когда он подошел ближе. В какой-то момент он захватил меня в кольцо, упершись ладонями в стену, так, что я не могла выскользнуть. Его губы прижались к моей щеке.

– Филип, ты забыл, кто мы теперь и что произошло?

– Я ничего не забываю, – он поцеловал меня в лоб и приблизил свои губы к моим, – особенно нашу ночь под звездами, когда нам помешали мои друзья-идиоты. Я уже был близок к тому, чтобы научить тебя некоторым вещам, которые тебе уже следовало знать в твоем возрасте. Я очень хороший учитель, ты знаешь. Ты будешь мне благодарна, ты ведь не хочешь научиться этим вещам у кого попало, верно? – Он опустил свою правую руку на мое плечо. – Ты должна испробовать, что это такое, – тихо говорил он, не сводя с меня глаз. – Как ты можешь этого не хотеть больше?

– Филип, ты не можешь… Мы не можем. Пожалуйста…

– Мы можем до тех пор, когда надо остановиться, а я обещаю, что знаю – когда. Я тоже выполняю свои обещания. Я держу свое обещание помочь Джимми, разве нет? – сказал он, подняв брови.

«Нет, – подумала я, – и Филип тоже. Они оба, и он, и Клэр Сю использовали неприятности Джимми, чтобы заставить меня делать то, что им надо».

– Филип, пожалуйста, – умоляла я, – это не правильно. Я ничего не могу с этим поделать. Я так же сожалею, как и ты, что все обернулось таким образом, поверь мне, но мы ничего не можем поделать с этим, кроме как принять все как есть.

– Я принимаю это как другой вызов, – он придвинул свою руку так, чтобы захватить пальцами край полотенца. Я в отчаянье вцепилась в него. – Но это нечестно, – сказал он, лицо его неожиданно потемнело и стало злым. – Ты знала, как сильно я хотел потрогать и поласкать тебя, и ты заставила меня поверить, что это произойдет.

– Но в этом нет моей вины.

– В этом нет ничьей вины… а может быть, это вина твоего другого отца, но кому теперь до этого дело? Как я сказал, – продолжал он, цепляя пальцами верхний край полотенца, – мы не пойдем также далеко, как обычно делают мужчины и женщины. Это не будет иметь никакого значения, но я обещал тебе, что покажу тебе…

– Я не нуждаюсь, чтобы мне показывали…

– Но я нуждаюсь, – он с силой вырывал у меня полотенце.

Я попыталась вывернуться, но это только помогло ему, и полотенце слетело с моей груди. Его глаза расширились в предвкушении.

– Филип, остановись! – вскрикнула я. Но он схватил меня за локти и зажал руки сзади.

– Если кто-нибудь услышит тебя, мы все попадем в неприятность, – предостерег он, – ты, я, и особенно Джимми.

Он поднес свои губы к моим соскам, быстро перенося их от одного к другому.

Я закрыла глаза, пытаясь отстраниться от того, что происходило. Когда-то я мечтала, чтобы он прижимал и любил меня, но все это теперь грубо перевернулось. Мое бедное растерянное возбуждаемое тело откликалось на его ласки, но мой разум кричал: «Нет!» Я чувствовала себя так, словно кто-то погружал меня в теплый, мягкий зыбучий песок. Несколько секунд удовольствия сулили только беду.

Я продолжала извиваться под его пальцами-щипцами. Кончик его языка описывал линию от одной груди к другой, потом он присел, целуя внизу живота, пока не добрался до края полотенца, который едва прикрывал меня до поясницы. Я едва держала его кончиками пальцев. Он захватил полотенце, словно взбесившаяся собака.

– Филип, пожалуйста, остановись! – умоляла я. Он сорвал полотенце с моего тела и швырнул его к моим ногам. Потом он взглянул на меня бешеными от вожделения глазами. От их блеска сердце мое забилось еще быстрее и застучало еще сильнее.

Не в состоянии вырваться от него, потому что он прижал меня к стене, я закрыла ладонями лицо, как только он освободил мои руки, чтобы обнять бедра и прижаться к ним лицом. По-прежнему закрывая лицо, я почувствовала, как мои ноги стали подкашиваться и скользить по стене на пол.

– Дон, – сказал он, дыша тяжело и прерывисто, – это так приятно прижимать тебя. Мы не должны думать ни о чем другом.

Все, что я могла сделать, это заплакать. Его руки блуждали по моему телу, обследуя и лаская его.

– Разве неприятно это чувствовать? Разве ты не счастлива? – прошептал он. Я отняла руки от лица, когда он начал расстегивать брюки. Словно электрический разряд страха прошел по моей спине. Со всей силой я попыталась оттолкнуть его от себя, чтобы дотянуться до двери и убежать. Но он схватил мои кисти, вывернул их и повалил меня на деревянный пол.

– Филип, – закричала я, – остановись, пока не слишком поздно!

Но он уже очутился между моих ног.

– Дон… не будь такой пугливой. Я не могу не хотеть быть с тобой. Я думал, что смогу, но ты такая красивая. Это не будет иметь никакого значения, – выдыхал он слова.

Я сжала руки в кулачки и пыталась колотить его по голове, но это было все равно, как если бы маленькая птичка била своими крыльями по пасти лисы. Он даже не заметил этого, он устроился удобнее против меня, его губы захватили мягкую плоть моей груди, а рука пробиралась к моему животу.

Неожиданно я почувствовала его тяжесть, когда он вдавил в меня свой разбухший, твердый половой орган, который требовал удовлетворения. Он ворвался в мою тугую и сопротивляющуюся плоть, разорвав ее и вызвав кровь.

Я закричала, уже не думая, что нас могут обнаружить и найти Джимми. Потрясение от ощущения его внутри меня отбросило прочь все страхи. Мой пронзительный крик оказался достаточным, чтобы он отпрянул.

– Ладно, ладно, – уговаривал он, – перестань, я тоже перестану. Он вскочил и стал быстро натягивать трусы и брюки. Я перевернулась на живот, все мое тело содрогалось.

– Разве тебе не было хорошо? – тихо спросил он, присев возле меня. Я почувствовала его руку на своих ягодицах. – Во всяком случае, у тебя теперь есть представление о том, на что это похоже.