Дениз Домнинг - Раскаленная стужа

Рэннольф приказывал Ровене:

– Затяни петлю на другой руке. Если из-за этого веревка окажется слишком короткой, мы сломаем себе ноги.

– Убийца, – бушевала Никола, пытаясь освободиться от крепкой хватки Гилльяма, ее свободная рука бессильно царапала стальную рукавицу.

– Нет, я не уйду. Пусть я умру вместе с ним. Убийца! Он еле встал, а ты все-таки убил его. О, папа, – зарыдала она, цепляясь свободной рукой за отца. – Дай мне остаться.

Рэннольф закричал своему брату, выбрасывая из окна конец веревки:

– Не отпускай ее, Гилльям.

– Тебе повезло, дочь предателя, – сказал младший брат, обхватив рослую девушку за талию.

Она била его и извивалась, но он только перекинул ее через плечо. Кулаки девушки колотили по спине рыцаря, облаченного в доспехи.

– Иди, – сказал Рэннольф своей жене, которая стояла на сундуке.

Ровена только кивнула и скользнула вниз по веревке с удивительным проворством. Крышу объяло пламя. Искра попала на смятую постель. Она мгновенно начала тлеть, потом появился язычок пламени.

– Иди, – сказал старший брат Гилльяму. – Не спорь, ты должен унести ее с собой.

Тот широко усмехнулся.

– Теперь, когда я знаю, что ты жив, я смогу справиться с этим, старина.

И он исчез.

Рэннольф почувствовал, как кровь сочится из его раны на бедре. Он ухватился за веревку, бросил меч на землю и повернулся, чтобы выбраться из окна. Едва он успел перелезть через подоконник, как раздался страшный взрыв. Огромные сверкающие кинжаловидные языки пламени вырвались в окно и лизнули низко нависающую крышу. Лорда Грэстана отбросило от стены. Отпустив веревку, он упал на мягкий дерн у подножия дома. Из его глаз от удара чуть не посыпались искры.

– Господи Иисусе, – услышал он слова Гилльяма. – Что это было?

Когда Рэннольф повернул голову, то увидел, что взрыв свалил его брата на спину, а рядом с ним растянулась Никола. Девушка лежала на траве лицом вниз и всхлипывала.

– Рэннольф, – закричала Ровена, бросаясь к нему. – Святая Мария, у тебя снова идет кровь.

– Да, но я все еще жив и ничего не сломал, хотя теперь у меня будут синяки поверх тех старых, – пошутил он. – Дай мне полежать здесь минуту и перевести дыхание. Где ты научилась так лазать?

Она бросила на него взгляд, стыдливый и гордый одновременно.

– Когда я была маленькая и жила еще в Бенфилде, мне нравилось забираться на деревья. Особенно я любила висеть на сучьях вниз головой.

Он громко засмеялся.

– А твое платье тоже свисало вниз?

– Нет, подол можно было скомкать и зажать между коленями.

– Рен, я даже не могу себе представить, что ты могла проделать такие фривольные штуки, – сказал Рэннольф и закашлялся от смеха и дыма, которого уже успел достаточно наглотаться. Он обнял ее и прижал к себе, лежа на траве, а в его взгляде светились веселье, любовь и благодарность одновременно.

– Значит, кое-что изменилось с тех пор, как я уехал из Грэстана, не так ли? – Гилльям не скрывал улыбку.

Потом он внезапно посмотрел в сторону, поднял руку и пронзительно свистнул.

– Мы здесь и живы, – крикнул он в ответ на чей-то вопрос. – Все в порядке!

Рэннольф освободил свою жену, которая гибко поднялась на ноги. Потом протянул руку младшему брату.

– Помоги старику подняться, а? – Гилльям непринужденно помог ему встать на ноги, а в ответ Рэннольф легонько его шлепнул. – Скажи мне, ради Бога, зачем ты изо всех сил стремился в горящее здание? Если ты хотел перебить их всех, тебе нужно было только ждать снаружи, они сами бы вышли к тебе.

– Я плохо соображал. Я был уверен, что ты погиб, – сказал юный рыцарь, его голос был едва ли громче шепота, – и даже не услышал, как я раскаиваюсь в том, что тебе тогда сказал.

Он положил ладони на плечи своего брата – заменившего ему отца, которого он почти не помнил, как будто хотел обнять его, но постеснялся.

У Рэннольфа не было таких колебаний. Он ступил вперед и обнял брата, который был гораздо крупнее и выше его.

– Остановись! – воскликнул Гилльям, – моя кольчуга продерет тебя до костей, а ты и так ранен.

– Это ничего, – сказал Рэннольф. – Теперь, когда я свободен, дело быстро пойдет на поправку, особенно, если ты снова будешь рядом со мной. Ты останешься?

– Ты хочешь, чтобы я вернулся? – Спросил он недоверчиво.

– Давно надо было вскрыть нарыв, назревший между нами, Темрик был прав, – сказал он. – Ты пришел мне на помощь, когда у меня не было оснований на это надеяться.

Глаза Гилльяма затуманились, но он только пожал плечами, как будто это не имело никакого значения. В смущении рыцарь повернулся к своей невестке.

– Миледи, – сказал он, улыбаясь. – Для меня большое удовольствие видеть вас.

– Я так рада, что ты пришел, – ответила она.

Гилльям отвесил низкий поклон.

– Не удалиться ли нам к южной стене, миледи? Моя палатка на другой стороне рва. Рэннольф, что ты прикажешь мне делать с ней? Ты хочешь, чтобы ее связали или охраняли? – Кивком головы он показал на девушку, которая все еще заливалась горючими слезами у его ног.

Внезапно Рэннольф почувствовал к ней искреннее сострадание. Как бы она ни вела себя, все-таки сразу было видно, что она была просто ребенком, у которого только что на глазах убили отца, а родной дом разрушили. Он опустился на колени около нее.

– Вы обещали… – только и сумела она выговорить, – вы поклялись.

– Никола, мне так жаль, – сказал он, гладя ее по волосам, – я пришел слишком поздно, чтобы остановить брата, но, может быть, это было к лучшему. Твой отец был уже кандидат в покойники. Я почти убил его тем ударом. Как бы ни велико было твое искусство врачевания, со временем для него все было бы кончено.

– Нет, – зарыдала она словно маленькая девочка, но он успокоил ее и продолжал.

– Тебе хотелось, чтобы все было иначе, но так не могло быть. Гилльям быстро закончил то, что ты только продлевала. А если этого не сделал бы мой брат, то за него постарался бы огонь.

Она вновь упрямо качнула головой, как будто хотела избавиться от его утешительных слов и успокаивающего прикосновения.

– Нет, я спустила бы его из окна.

Он не выпускал девушку из своих ласковых рук, пока Никола не села и не склонила голову на его широкое плечо. Слезы все еще текли по ее лицу, хотя она больше не всхлипывала.

– Дитя, он весил больше двадцати стоунов. Ты не справилась бы с этим, да и он не позволил бы этого. Отец приказал бы тебе покинуть здание. Он прожил свою жизнь, а твоя только начинается.

Глаза девушки снова закрылись, и, хотя слезы не прекращались, она выглядела уже гораздо спокойнее.

– Не плачь, – сказал Рэннольф, гладя ее волосы. – Ты не одинока. Я поклялся позаботиться о тебе и исполню свою клятву. – Когда он попытался поднять ее на ноги, она воспротивилась. – Оставайся здесь, пока не будешь готова. Мы не уедем без тебя.