Виктория Холт - Обет молчания

— А как же посольство? Разве вы не при посольстве?

— Да… да. Но я должен находиться здесь, ведь я поспорил, что эта работа мне по силам и я буду заниматься ею в течение двух месяцев. Мой друг сказал, что я так долго не выдержу, а я ответил, что выдержу, и вот я здесь.

— Пари, — сказала я. — Я слышала о подобных вещах.

— Да… пари. Я выиграю его… я твердо это решил.

— Мадам Рошер знает, что вы здесь… из-за пари?

— О нет, нет, нет. Она бы выгнала меня'. Она считает меня обыкновенным садовником.

— Это просто шутка, — сказала Аннабе. — Но я считаю, что вы очень мужественно ведете себя, Карл.

— О, это не требует мужества… просто надо работать. — Он печально посмотрел на свои руки. — А я не привык к подобному труду.

— У вас прекрасно все получается, — сказала Аннабе. — Я уверена, что вами очень довольны.

Как будет замечательно, когда вы выиграете это пари! Вы сможете по праву гордиться собой. На сколько вы спорили, Карл?

— На двадцать тысяч франков.

Аннабе поджала губы и казалась глубоко взволнованной.

— О, но дело не в деньгах, — сказал он.

— Честь Швейцарии, да? — шутливо спросила Аннабе.

— Что-то вроде этого.

— Вы живете рядом? — спросила я.

Карл махнул рукой.

— Вон там есть несколько маленьких коттеджей… скорее, лачуг. Но что ни стерпишь… ради пари. Все работающие в пансионе живут в них…

— Понимаю.

— Ну… я, конечно, не должен вступать в разговор с молодыми леди из школы.

— Нас укрывают деревья, — сказала Аннабе. — По крайней мере, я надеюсь на это.

Мы шли по аллее, обсаженной кустарником, и Карл показал нам издали свой домик.

— Там я живу, — сказал он. — А теперь, с вашего позволения, я удалюсь.

С этими словами он поклонился и ушел.

Аннабелинда казалась слегка раздраженной, и я догадалась, что она сердится на меня. Я уже собиралась заговорить с ней, когда она сказала:

— На твоем месте я бы не рассказывала о нашей встрече с Карлом.

— Почему?

— Ну, ведь это секрет, правда? А мадам Рошер не нужны люди, работающие здесь, чтобы выиграть пари, не так ли? Она рассчитывает на опытного садовника.

— Ну, Карл же здесь ненадолго.

— Она этого не знает. Поэтому не говори ничего, хорошо?

— Ты не сказала, что видела его.

— Я случайно наткнулась на него на днях… как ты сегодня.

— Наверное, мы никогда бы не увидели его, если бы ты неожиданно не столкнулась с ним.

— Может быть.

— Ты не думаешь, что встреча с нами немного выбила его из колеи?

— Ты права, Карлу не хотелось бы, чтобы его пари получило широкую огласку.

— Он сказал это тебе?

— Да, надеюсь ты ничего не расскажешь Кэролайн или кому-нибудь из соседок. Если кто-то узнает о Карле, это распространится по всей школе.

— Я не скажу.

— Чем ты собираешься заняться сейчас?

— Просто немного прогуляюсь перед возвращением. В шесть вечер бесед. Не знаю, о чем пойдет речь.

— Подождем и увидим.

Мы немного прошлись, а потом вернулись в пансион.

Прошло несколько дней после неожиданной встречи с Карлом, и я уже перестала удивляться совпадению, по которому он выбрал именно нашу школу для выполнения условий своего пари.

Я сказала Аннабелинде:

— Кажется, Карл один из тех людей, на которых наталкиваешься в самых неожиданных местах.

Она улыбнулась каким-то своим мыслям.

— Ну, — продолжала я, — он был в нашем доме… около «укромного местечка»… а потом мы обнаруживаем его здесь. Это странно.

— Но ведь он дипломат.

— По-моему, у него к тому же еще и очень длинный отпуск. Для дипломата необычно вдруг превратиться в садовника.

— Карл же объяснил. Я думаю, что он прекрасно проводит здесь время.

Аннабелинда улыбалась. Уже некоторое время она выглядела не такой, как раньше. Мне казалось, что причина в том, что ей очень нравилось в школе. Они с Люсией всегда шептались с видом некоторого превосходства, словно им было известно что-то, о чем не знали все остальные.

В ту ночь я крепко спала, и меня внезапно разбудил зов: «Люсинда… Люсинда!»

У моей кровати стояла Кэролайн в пеньюаре.

— Проснись, — сказала она. — Прислушайся.

Я села на кровати, пытаясь стряхнуть дремоту.

— Что? — пробормотала я.

— Шаги, — прошептала Кэролайн. — Я слышала, как кто-то шел по коридору, а потом спустился в холл.

— Привидение! — воскликнула я.

— Вставай. Я собираюсь пойти взглянуть. Пойдем со мной.

— Поздно…

— Слушай.

Я прислушалась и тоже услышала шаги. Без сомнения, они раздавались на лестнице, ведущей в холл. Я почувствовала, что мое сердце забилось быстрее. Теперь я была так же заинтригована, как Кэролайн. Проснулась Ивонн.

— Что случилось? — спросила она.

— Привидение. Мы обе слышали его шаги.

— Где?

Кэролайн кивнула на дверь.

— В коридоре, а теперь на лестнице. Послушай!

Мы замерли.

Теперь проснулась Хельга. Мы быстро ей все объяснили.

— Мы собираемся пойти посмотреть, — сказала Кэролайн.

Пока она тихо отворяла дверь, Хельга торопливо встала и надела пеньюар. Мы вышли в коридор, спустились по лестнице в холл и онемели от изумления, потому что впереди у одного из окон стояло привидение. Стройная фигура молодой женщины с распущенными по плечам волосами. Она стояла к дам спиной, и мы не видели, носит ли она вуаль, но в первые мгновенья у нас не возникло в этом сомнения.

А потом мы поняли, что ее платье вовсе не отвечает моде прошлого века, а очень похоже на наши пеньюары. И вот фигура повернулась, и мы увидели, что нашим привидением была не рябая красавица, а Мари Кристин де Брэй.

— Мари Кристин! — прошептала Кэролайн.

В это время Мари Кристин медленно направилась к нам, вытянув руки перед собой, словно двигаясь ощупью. Она ничем не показала, что видит нас.

Кэролайн прошептала:

— Она лунатик.

— Что нам делать? — спросила Ивонн.

— Пойти и привести мадемуазель Артуа, — сказала Кэролайн.

— Что? — переспросила Хельга.

— Тише. Мари Кристин нельзя будить. Нам надо уложить ее обратно в постель.

Кэролайн взяла эту задачу на себя и поспешила вверх по лестнице в комнату, где спала мадемуазель Артуа. В конце дортуара располагались ее спальня и рабочий кабинет.

Мари Кристин за это время дошла до конца галереи и села в кресло. Кэролайн велела нам тихо стоять и наблюдать за ней, на случай, если Мари отправится еще куда-нибудь.

Вскоре появилась мадемуазель Артуа, совсем не такая, как днем, с испуганным лицом и с двумя довольно тонкими косичками, болтающимися за спиной.

К этому времени появились еще несколько девочек, среди которых были Аннабе и Люсия.

Мадемуазель Артуа сразу взяла все в свои руки.

— Девочки, немедленно возвращайтесь в спальни. Ведите себя очень тихо. Мари Кристин нельзя тревожить.