Виктория Холт - Подмененная

— Должно быть, он любил тебя, иначе бы не сделал этого.

— Он сделал это, как бы правильнее сказать, без размышлений.

— Под влиянием минуты. Только я не верю, что он может в таких вопросах действовать поспешно. Должно быть, он считал, что вместе вы будете счастливы.

— Возможно. Поначалу я и сама так считала… но он продолжает любить ее. Он не может забыть.

— Он по-прежнему ходит в запертую комнату?

Она кивнула:

— А я, печальная и одинокая, поджидаю мужа, которому не нужна.

— Моя бедная Селеста!

— Мне нужна любовь. Я не создана для одиночества, — Быть может, со временем…

— Со временем? Прошли годы с тех пор, как она умерла… но она остается с ним. Все так, будто она продолжает жить в этом доме. Не знаю, долго ли я выдержу… — Она уставилась в пространство. — Я могла бы завести любовника… или лишить себя жизни… ему было бы все равно.

— Ах, Селеста, не нужно так говорить.

— Видишь ли, я люблю его. Я нуждаюсь в нем так же, как он нуждается в своей покойной жене. Мы оба в тупике, в поисках невозможного.

— Все, в конце концов, наладится, — Возможно, — согласилась она. — Это слово не наполняет меня надеждами.

— Наверное, не стоит слишком привязываться к людям. Иногда это причиняет боль.

Селеста кивнула.

— И все-таки он любил тебя, раз женился, — настаивала я.

— Ему нужна была жена. Я умею принимать его гостей. Это помогает ему делать карьеру. Я похожа на его первую жену. Он женился на ней ради золота.

— Я думаю, он испытывает к тебе привязанность, но, видишь ли, с моей матерью у него были особые отношения… он действительно не может забыть ее.

— Я постоянно чувствую здесь ее присутствие.

— Да, я понимаю…

И между нами с Патриком встала преграда, как между Селестой и Бенедиктом встала тень моей матери.

Очень может быть, что я правильно поступила, уехав оттуда. После случившегося мы никогда не сможем быть счастливы. Это воспоминание всю жизнь будет всплывать в самые неподходящие моменты.

Я была рада уехать из Лондона в Мэйнорли.

Увидев меня, миссис Эмери пришла в ужас.

— Боже милосердный, мисс Ребекка! — воскликнула она. — До чего же вы бледная да и в весе наверняка потеряли. Да, уж это точно, вы же были налитая, как стручочек. Вот что с вами Корнуолл сделал. Ладно, поглядим, как это можно исправить. Мы еще возвратим румянец на щечки да и мяса на косточки нарастим.

Я частенько усаживалась у окна и смотрела на Гермеса в крылатых сандалиях, на пруд, на зачарованную скамью под дубом. Если бы здесь была моя мама, она посоветовала бы мне, что делать.

Приехал Оливер Джерсон. И я, и дети обрадовались встрече с ним. Он относился к тем людям, которые уже самим своим появлением рассеивают грусть.

Он выразил восторг по поводу нашего воссоединения и всем поцеловал руки. Белинда, кажется, впервые забыла о пережитой трагедии. Она весело прыгала вокруг него. Люси была почти также довольна.

— Какая приятная для всех встреча! — сказал Джерсон. — В том, что я сам очень счастлив, я ничуть не сомневаюсь, но радостно сознавать, что другие разделяют мои чувства.

— А почему вы не приехали в Корнуолл? — спросила Белинда.

— Я занятой человек.

— Я знаю, — сказала Белинда. — Вы работаете у моего отца.

— И это очень удачно, потому что это дает мне возможность время от времени встречаться с очаровательными членами его семьи.

Наши глаза встретились, и он тепло улыбнулся мне.

— Я не знал, когда вы возвратитесь из Корнуолла, — сказал он.

— Мы хотели жить там долго, — пояснила Люси. — А потом Белинда заболела.

— Ах, моя бедная! — озабоченно повернулся Джерсон к Белинде.

— Со мной уже все в порядке, — сказала она. — Что мы теперь будем делать?

— Ну, для начала мне придется посовещаться с твоим отцом. После этого я буду свободен часок-другой. Может быть, прокатимся верхом, как в те дни, когда вы еще не бросили меня?

— Мы вас не бросали, — твердо заявила Белинда. — Просто у нас были дела в Корнуолле.

— И теперь вы рады возвращению?

Белинда запрыгала и закивала головой.

— Ну что ж, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается. Теперь, если ваше величество изволит простить меня, — к радости Белинды он отвесил в ее сторону изящный поклон, — я обращусь к исполнению своего долга, а позже мы сможем покататься все вместе: мисс Ребекка, Белинда и Люси, а я буду вашим проводником.

— Поторопитесь, — приказала Белинда.

Он вновь отвесил низкий поклон:

— Ваше желание — закон, моя королева.

Как он очаровал ее! Он часто приезжал в наш дом, и Белинда ежедневно высматривала его. По-видимому, она совершенно забыла об этом ужасном происшествии в Корнуолле и вновь стала прежней.

Джерсон и в самом деле стал частым посетителем, как обещал, но в те дни, когда его не было, Белинда становилась угрюмой и несносной. Ли сохраняла невозмутимое спокойствие… Как она была предана этой девочке! К Люси, наверное, это тоже относилось, но Люси была более послушной, а для Белинды всегда находилось оправдание.

Мы часто катались верхом, и общество Оливера Джерсона оказывалось полезным даже мне. Для детей он постоянно устраивал различные соревнования, гонки проверки наблюдательности, поэтому каждая прогулка становилась для них увлекательным приключением. Они всегда были готовы к каким-нибудь новым заданиям, причем в них пробудился дух соперничества, что, по словам мисс Стрингер, было важно для детей. Она тоже подпала под обаяние чар Джерсона.

Однажды мы отыскали таверну, на которой раскачивалась скрипучая вывеска «Судья-вешатель». Белинда немедленно поинтересовалась:

— Это значит, что он там висит?

— О нет, — ответил Оливер. — Его прозвали вешателем за то, что он приказывал вешать за шею людей.

У Белинды загорелись глаза.

— Давайте зайдем и слегка освежимся, — предложил он.

Мне было немного неприятно вести детей в такое место, но он уверенно взял меня за руку.

— Им здесь понравится, — шепнул он, — Это для них что-то новенькое. Я уверен, что все будет в порядке.

Его обаяние действовало на всех. Он о чем-то поговорил с женой хозяина, та заговорщицки кивнула, и мы уселись в гостиной с нависающими дубовыми балками, которая выглядела очень романтично.

Детям принесли разбавленный сидр, и все взялись за свои кружки. Ни Белинда, ни Люси раньше не бывали в тавернах. Их глаза округлились от удивления, и было ясно, что они считают это настоящим приключением.

Белинде захотелось побольше узнать про судью-вешателя, и Оливер рассказал девочкам о герцоге Монмуте, сыне Карла II, считавшем, что у него больше прав на трон, чем у брата короля, Джеймса, о том, как произошла битва, при которой Монмут потерпел поражение, как его людей захватили в плен и поставили перед жестоким судьей.