Фабио - Влюбленный повеса

Его рука медленно заскользила к низу живота, туда, где лежал их пока еще крохотный ребенок. Пронзительное чувство сжало ее горло.

– Когда ты узнала? – спросил он.

– Примерно неделю назад, – ответила она.

– И не сказала мне, – произнес он укоризненно.

– Я не хотела связывать тебя, – ответила она.

– А теперь ты не чувствуешь себя связанной? – улыбнулся он.

– Я… я не знаю, – пожала она плечами.

– Ты хочешь иметь от меня ребенка? – спросил он шепотом.

– О да, – произнесла она, едва не плача.

Он облегченно вздохнул, отвел в сторону ее волосы и поцеловал ее в ямочку возле шеи.

– Тогда все будет хорошо, верь мне, дорогая.

Она вытерла слезы рукавом.

– Разве ты не говорил мне эти слова раньше, как раз перед тем, как переспал со мной первый раз?

Он улыбнулся.

– Ты по своей воле оказалась в постели, моя леди, и в свое время тоже по своей воле станешь невестой.

– Ты так уверен в себе?

– Да, уверен. Мы делаем это для нашего ребенка и для самих себя.

Он тихонько поцеловал ее в ухо.

– Знаешь, это должна быть очень быстрая свадьба. Нет времени на полное чтение оглашений в церкви… Может быть, мы пошлем извещение твоей матери в Париж?

– Нет.

– Она так обидела тебя, дорогая?

– Ты тоже обидел меня.

– Больше, чем ранила меня ты?

Она промолчала. Но печаль, прозвучавшая в его голосе, вызвала горькие отзвуки в ее сердце.

– Неужели это так ужасно – быть замужем за мной? – мягко спросил он.

Он слегка повернул ее к себе, поднял ее лицо и поцеловал в ее дрожащие губы. Его поцелуй заглушил ее вскрик.

Это был один из самых захватывающих моментов, которые Натали когда-либо пережила. Поцелуй Райдера был властным и в то же время нежным.

Потом она всхлипнула и отвернулась.

– Ты опять взялся за свое? – спросила она сквозь слезы. – Ты опять заставил меня плакать.

Он вздохнул.

– Мне никогда не хотелось заставлять тебя плакать, – сказал он. – Просто мне хотелось, чтобы ты была моей.

Он снова погладил ее живот. Его глаза светились любовью и гордостью.

– А ты говорила, что я не смогу удержать тебя, – тихо произнес он.

Она начала дрожать еще сильнее.

– В чем дело, дорогая? – встревоженно спросил он.

– Будущий герцог Мэнсфилдский был зачат или в карете, или, скорее всего, в борделе, – с несчастным видом заметила она.

Райдер засмеялся и поцеловал ее в шею.

– Думаю, что это было в борделе, – высказал он свое предположение. – Кажется, я понял это, когда глядел на нас в зеркало.

– А мне не удалось посмотреть, – всхлипнула она. – Но тогда я была на коленях.

– Зато я видел, – продолжал поддразнивать он ее. – А теперь я становлюсь перед тобой на колени, чтобы получить тебя.

– Ты знаешь, что самое плохое во всем этом? – спросила она.

– Что же? – вопросительно посмотрел он на нее.

– Мне очень жаль, Райдер, что я обидела тебя, – произнесла она, вцепившись в его запястья.

После этих слов она повернулась в его объятиях и разрыдалась.

В тот же день, несколькими часами позже Райдер нанес визит своему отцу. По дороге к кабинету герцога сын думал о Натали и о себе. Он еще чувствовал ноющую боль, вызванную размолвкой с Натали. Но теперь все более усиливались чувства радости и надежды. Теперь уже ясно, что они поженятся, он все устроит. А потом, когда Натали будет постоянно находиться рядом с ним, все станет возможным.

Когда Райдер вошел в кабинет отца, Уильям Ремингтон встал.

– Райдер, чем могу помочь?

– Я пришел, чтобы сообщить, что женюсь на Натали Десмонд. Из уважения к памяти моей матери я предоставляю вам шанс дать свое согласие. Но должен также предупредить, что если будет сказано хотя бы одно слово пренебрежения по отношению к мисс Десмонд, вы никогда ее больше не увидите.

Все это Райдер произнес холодным официальным тоном, который, чувствовалось, произвел на Уильяма неприятное впечатление.

– Сын, я… даю тебе свое благословение. Но ты должен сказать мне, носит ли эта молодая женщина твое дитя?

– Это не ваше дело!

Неприязненно посмотрев на отца, Райдер повернулся, чтобы уйти.

– Райдер, подожди, пожалуйста, – остановил его отец. – Тетя Натали сказала мне…

Райдер безмолвно смотрел на него.

– Лав сказала мне, что Натали упрямилась. Лав подумала, что, может быть, потребуется какая-нибудь помощь в части применения законов. Если это так, то я буду счастлив предоставить своих адвокатов в твое распоряжение. А если вам нужно специальное разрешение, то я в хороших отношениях с архиепископом.

Райдер скептически улыбнулся.

– Откуда такая перемена в настроении, ваша милость?

Уильям Ремингтон долго молчал, потом заговорил осторожно, взвешивая каждое слово:

– Во-первых, я сожалею о моем первоначальном осуждении мисс Десмонд. Я свел близкое знакомство с ее тетей и теперь понимаю, что это достойная молодая леди… Надо сказать, вполне вероятно, что мы с Лав поженимся.

От изумления Райдер не сразу нашелся что сказать.

– Да что вы говорите? – вымолвил он, наконец.

– Второй мой довод – это ребенок, – продолжал герцог. – Ты, конечно, не можешь допустить, чтобы твой ребенок родился незаконным или чтобы мисс Десмонд выбрала себе другого мужа.

– Это все? – спросил Райдер напряженным шепотом.

Герцог отрицательно покачал головой.

– Кроме того, я чувствую, что, наверное, я вел себя неправильно по отношению к тебе, мой сын, – не без труда выдавил из себя герцог. – Я хотел бы получить еще один шанс – с тобой и, конечно, с моим внуком.

Райдер растерянно досмотрел на отца, он испытывал в это время противоречивые чувства.

– Ничего не могу обещать, ваша милость, – произнес он. – Но, учитывая вашу очевидную искренность, принимаю вашу помощь.

– Спасибо, Райдер, – наклонил голову герцог.

– Спасибо и вам, отец, – с таким же поклоном ответил сын.

Впервые за много лет Райдер назвал Уильяма Ремингтона отцом без затаенной враждебности. Перед уходом сын пожал руку отца, и это было первое рукопожатие двоих мужчин после смерти Карлотты.

Менее чем через неделю Райдер и Натали стояли перед алтарем в церкви святой Маргарет в Вестминстерском аббатстве. Позади них в общем зале церкви, построенной Кристофером Реном, сидели гости. Собравшихся оказалось немного: члены обеих семей, близкие друзья и несколько знакомых отца Райдера, министров. Вступившие в брак по очереди повторяли вслед за священнослужителем слова обета.

В то время как Райдер произносил положенные слова, Натали смотрела на него. Он выглядел великолепно, хотя и несколько сурово в своем черном бархатном сюртуке, гофрированной рубашке, коричневых панталонах, черных туфлях с латунными пряжками и в белых перчатках. Свои длинные черные волосы по такому случаю он завязал сзади. Его лицо на протяжении всей церемонии оставалось серьезным и благородным.