Эдна О`Брайен - Деревенские девчонки

– Я могу вам всё объяснить, – сказала я настоятельнице.

– Я уже сообщила вашим родителям, что вы завтра нас покидаете, – окончила она разговор.

Последнюю нашу ночь в монастыре мы провели в изоляторе, в двух отдельных блоках. Это была самая долгая ночь в моей жизни, меня страшили думы о возвращении домой на следующий день. Всю ночь где-то под плинтусом скреблась мышь, я лежала без сна с поджатыми под себя ногами и думала, каким образом мне лучше покончить с собой.

Когда мы на следующий день после обеда покидали монастырь, ни один человек не попрощался с нами.

– Прочитай молитву, – сказала мне Бэйба на заднем сиденье такси.

Шофер был нам незнаком, но он, наверное, здорово потешался, когда мы читали молитвы, перемежая их с планами на будущее. Он был из монастырского городка, и его вызвала настоятельница монастыря. Слухи о нашем позоре бежали впереди нас.

Когда мы вышли из машины, перед домом Бреннанов человек подстригал газон. Его звали Чарли, он кивнул нам головой, но не остановил газонокосилку. Она была похожа на маленького зверька, бегущего перед своим хозяином. Стоял холодный солнечный день, над грядкой рододендронов уже начинали распускаться цветы крокусов. Жёлто-коричневатые крокусы. Холодный ветерок добрался до некоторых цветов, и их лепестки уже лежали на траве. Они напоминали брошенные на землю кусочки цветной бумаги. Начинали расцветать и примулы. Большой их куст рос у подножия старого явора. Но само дерево спилили – оно было уже старым и могло упасть на дом во время сильного ветра. Мистер Бреннан, чтобы как-то прикрыть оставшийся пень, развёл здесь же плющ, пустив его плети по пню, и теперь примулы выглядывали сквозь листики плюща. Я семнадцать лет смотрела на листья примул и никогда раньше не замечала, что их листья были мохнатыми, старыми и морщинистыми. Я остановилась, засмотревшись на них. Всегда, будучи на пороге неприятностей, я останавливала свой взгляд на чём-то вроде дерева, цветка или старого ботинка, чтобы отвлечь своё сознание от неприятных дум.

– Боже мой, да входи же, – не выдержала Бэйба. Она шла за мной, волоча большой чемодан по плитам дорожки. Она подтолкнула меня им в спину, и я постучала в дверь. Дверь нам открыла Молли. От неё веяло лёгким холодком. Должно быть, ей были даны указания не проявлять радости при нашем приходе.

В столовой сидели мистер Бреннан, Марта и мой отец. Я не смотрела никому из них в лицо, но заметила, что Марта очень волнуется. Она вертела в руках платок, и её пальцы дрожали.

– Ну что ж, отлично. Ты грязная маленькая… – сказал мой отец, выходя вперёд. Он пытался найти достаточно мерзкое слово, которое охарактеризовало бы меня. И занёс над головой руку, словно собираясь ударить меня.

– Я ненавижу тебя, – неожиданно для себя самой страстно произнесла я.

– Ты маленькая вонючая крыса, – ответил он и со всего размаху ударил меня. Я упала на пол и ударилась головой об угол горки с посудой, стоящие в ней чашки задрожали. Щека, на которую пришёлся удар, загорелась.

Мистер Бреннан бросился через комнату, на ходу засучивая рукава.

– Оставьте её в покое, – сказал он, но мой отец был готов снова ударить меня.

– Не трогайте её, – крикнул мистер Бреннан, пытаясь оттолкнуть отца. Я поднялась с пола и прижалась к Марте.

– Я сделаю с ней всё, что пожелаю, – угрожающе заявил мой отец. Его разбирала ярость, и я видела, как поблёскивают его зубные протезы. Он попытался схватить меня за руку, но мистер Бреннан обхватил его за плечи и потащил к двери.

– Убирайтесь к дьяволу, – бросил он отцу.

– Вы не можете так обойтись со мной, – запротестовал мой отец.

– Ещё как могу! – мистер Бреннан схватил коричневую шляпу моего отца и нахлобучил ему на голову.

– Говорю же, я не позволю вам! – снова сказал отец, но мистер Бреннан вытолкал его из комнаты и захлопнул дверь у него перед носом. Он буйствовал и ругался в прихожей, ломился к нам, пока мистер Бреннан не закрыл дверь на ключ.

– Идите домой, Брэди, – сказал мистер Бреннан, и через несколько секунд мы услышали, как за ним захлопнулась наружная дверь. Разумеется, я заплакала, а Марта и Бэйба выглядели бледными и испуганными.

Возвращение домой, которого мы так страшились, было исчерпано. Вместо того чтобы пролиться грозой на нас и на ту ужасную вещь, которую мы сделали, всё разрешилось сценой между мистером Бреннаном и моим отцом. Я знала, что мистер Бреннан всегда терпеть не мог моего отца.

– Садитесь же, – сказал мистер Бреннан, обращаясь ко мне и Бэйбе. Мы сели на диван и умоляюще посмотрели на Марту.

– Мамуля, а как насчёт чая? – обратился к ней мистер Бреннан, и она неуверенно улыбнулась. По крайней мере он не потерял разум.

– Здравствуйте, я ведь даже не успела с вами поздороваться, – сказала она, проходя мимо меня. Бэйбу она потрепала по голове.

– Ну, что ж, – сказал мистер Бреннан, когда она вышла из комнаты.

– Мы не могли жить там, мы ненавидим монастырь, мы любим дом, – выпалила я. Бэйба не произнесла ни слова с того самого момента, как мы вошли в комнату. Она сидела, опустив голову и сложив руки, как для молитвы. Было ясно, что толку от неё немного.

– Извините нас, но мы ненавидим монастырь, – снова сказала я и повторила, – нам нравится здесь.

Он улыбнулся едва заметной улыбкой и покачал головой. Он явно был тронут. Каким-то образом вероятность того, что мы проделали всё это из-за чувства одиночества, была ясна и понятна ему.

– Но почему вы ничего мне не сказали? – спросил он, и я как раз обдумывала ответ, когда зазвонил телефон. Его срочно вызывали к умиравшей свиноматке, а мы остались пить чай и беседовать с Мартой.

Поздно вечером того же дня я сидела на диване в передней комнате, когда мистер Бреннан вернулся. Он зашёл поговорить со мной. Уже смеркалось, В окно проникал последний свет вечерней зари, а запах гиацинтов заполнил всю комнату.

– Диклэн хорошо идёт в школе, – сказал он. Я совершенно точно знала, что он имеет в виду.

– Простите меня, мистер Бреннан. Я очень виновата.

– Понимаешь, Кэтлин, мне очень жаль. Ты тоже хорошо училась в школе и смогла бы пойти далеко. Зачем же ты разрушила своё будущее? – говоря всё это, он держал меня за руку.

– Не спрашивайте меня, – сказала я.

– Я знаю, почему, – произнёс он про себя. Его голос был спокойным, а его рука тёплой и мягкой, Он был хорошим и мягким человеком.

– Бедная Кэтлин, ты всегда была орудием в руках Бэйбы.

– Но я люблю Бэйбу, мистер Бреннан. Она большая проказница, но она не хотела причинить никому вреда.

Это была истинная правда.

– Ах, если бы можно было выбирать собственных детей, – горько произнёс он. У меня встал комок в горле, мне сразу стало ясно всё, что он пытался объяснить мне. Мне показалось, что жизнь разочаровала его. Он провёл её в ночных поездках по разбитым дорогам, в хождениях по полю при свете фонаря, разыскивая заболевших животных в смрадных хлевах, она прошла у него впустую. Он не нашёл счастья ни в своей жене, ни в детях. И ещё мне пришло в голову, что моя мама была бы куда более подходящей женой ему, как и я – дочерью. Я чувствовала, что он и сам это понимает.