Кэтлин Уинзор - Навеки твоя Эмбер. Том 2

Эмбер вытащила свою кушетку и поставила ее по другую сторону от кровати Брюса. Она легла на живот, одетая только в ночную рубашку, потому что в комнате было жарко и душно. Она не хотела спать, она боялась за Брюса, но знала, что должна выспаться, и ничего не могла с собой поделать. Через несколько секунд она глубоко уснула.

Некоторое время спустя ее разбудил неожиданный глухой удар по лицу, и тяжелое тело навалилась на нее. Она непроизвольно вскрикнула, ее дикий, полный ужаса вопль разорвал ночную тишину. Потом она поняла, что произошло, и стала яростно бороться, чтобы высвободиться. Брюс забеспокоился, встал с кровати, споткнулся о кушетку и сейчас лежал на ней всем своим огромным весом.

Эмбер окликнула Спонг, но не получила ответа. Когда она вылезла из-под Брюса, то увидела, что старуха чуть приподняла голову и открыла один глаз. Вспышка ярости охватила Эмбер. Она резко повернулась и ударила сиделку по лицу.

– Поднимайся! – заорала она на Спонг. – Поднимайся, старая сука, и помоги мне!

Испуганная и окончательно проснувшаяся, Спонг быстро вскочила с кресла. Через несколько минут им вдвоем удалось уложить Брюса обратно в постель. Он лежал теперь совершенно спокойно и неподвижно. Эмбер встревоженно склонилась над ним, приложила руку к его сердцу, пощупала пульс – биение было, хотя и слабое.

Тут она услышала вопли Спонг:

– Боже ты мой, ну что я такого сделала! Я подходила к нему, и я же, оказывается…

Эмбер круто повернулась к ней.

– Что такого сделала?! – закричала она. – Дрянь толстопузая, ты заснула и позволила ему встать с кровати! Он мог убиться из-за тебя! Клянусь Богом, если он умрет, ты пожалеешь, что не заболела чумой сама! Я удавлю тебя, помоги мне Господи, своими собственными руками удавлю.

Спонг отпрянула.

– Господь с вами, мэм! Я только на минутку сомкнула глаза, клянусь всеми святыми! Ради Бога, мэм, не бейте меня…

Эмбер опустила сжатые кулаки и с отвращением отвернулась.

– Да не нужна ты мне. Завтра я позову другую сиделку.

– Ничего у вас не выйдет, мэм. Вы не можете отказаться от сиделки. Приход послал меня сюда, и служитель велел оставаться тут, пока вы все не умрете.

Эмбер тяжело и устало вздохнула, откинула волосы с лица.

– Ладно. Иди спи, я сама посижу с ним. Там есть кровать. – Она указала на детскую.

И всю остальную часть долгой ночи Эмбер не отходила от больного. Он лежал спокойнее, чем раньше, и она не стала беспокоить его, не заставляла есть. Она приготовила черного кофе, чтобы не спать, и время от времени выпивала глотом шерри-бренди. Но она так устала, что кружилась голова, и она не осмеливалась "ыпить побольше. А в соседней комнате храпела и пускала слюни Спонг. Иногда по пустынной ночной улице проезжала запоздавшая коляска, и лошадиные копыта ритмично цокали по мостовой; ночной сторож, устало шагал взад-рперед по улице. Где-то громко в экстазе мяукал кот. Похоронный колокол ударил три раза с промежутками. Потом в ночной тишине раздался мелодичный распев сторожа:

Наконец наступило утро, и на безоблачном небе поднялось яркое, жаркое солнце. Эмбер выглянула в окно и пожалела, что нет тумана, – веселый сверкающий солнечный свет казался ей жестокой насмешкой над больными и умирающими, которые лежали в тысячах домов по всему городу.

Ближе к рассвету выражение недовольства и гнева на лице Брюса, которое сохранялось все время с того утра, когда Эмбер встретила его на причале, сменилось теперь равнодушием и апатией. Казалось, он не воспринимает ни окружающих, ни своих действий. Когда она поднесла стакан воды к его губам, он непроизвольно глотнул, но глаза оставались безучастными, будто он ничего не видел. Его спокойствие обрадовало Эмбер, она решила, что ему стало лучше.

Она надела платье, которое носила накануне, и начала убирать грязь, скопившуюся за ночь. Эмбер двигалась медленно: в мышцах ощущалась тяжесть и боль, глаза горели и воспалились. Она взяла ночной горшок и понесла его во двор вылить. Но на дворе ошивался мужчина, и ей пришлось подождать.

В шесть она разбудила Спонг, грубо встряхнув ее за плечо. Старуха сжала губы и взглянула на Эмбер одним глазом:

– В чем дело, мэм? Что случилось?

– Поднимайся! Уже утро! Либо ты будешь мне помогать, либо я запру всю еду на замок, и ты умрешь с голоду!

Спонг сердито посмотрела на нее, поджав губы.

– Господи, мэм! Да откуда же мне знать, что уже утро!

Она откинула одеяло и встала с постели. Оказывается, она спала одетой, только обувь сняла. Потом Спонг застегнула платье, подтянула юбку и прихлопнула парик приблизительно на то место, где он должен быть. Она потянулась, шумно зевнула, потерла живот, потом сунула в рот палец и извлекла оттуда застрявший кусочек мяса, а палец вытерла о перед платья.

Эмбер остановила ее на пути из спальни в кухню:

– Подойди сюда! Что ты скажешь о его внешнем виде, ему лучше?

Спонг вернулась, взглянула на Брюса и покачала головой:

– Он плохо выглядит, мэм. Очень плохо. Я видела таких за полчаса до смерти.

– Черт тебя подери! Ты считаешь, что все должны умереть? Но он-то не умрет, слышишь? Уходи, убирайся отсюда!

– Господи, мэм, вы спросили меня – я ответила… – пробормотала Спонг, уходя.

Час спустя, закончив уборку спальни и накормив Брюса остатками супа, Эмбер сказала Спонг, что сходит в мясную лавку купить кусок говядины, это займет минут двадцать. Она знала одну лавку примерно в четверти мили рядом с Линкольнз Инн Филдз. Она застегнула платье, прикрыла вырез платком. Было слишком жарко, чтобы надевать плащ, но Эмбер накинула на голову черный шелковый капюшон и завязала его под подбородком.

– Стражник не выпустит вас, мэм, – предупредила Спонг.

– Ничего, выпустит. Уж предоставь это мне. А теперь послушай, что я скажу: не спускай глаз с его светлости, внимательно наблюдай, потому что если я вернусь и узнаю, что он поранился или сбросил с себя одеяло, то, поверь мне, я тебе нос отрежу!

Светлые глаза Эмбер гневно сверкали, черные зрачки расширились, губы сжались. Снонг ахнула, напуганная, как загнанный кролик.

– Боже мой, мэм, вы можете мне доверять! Я от него глаз не отведу!

Эмбер прошла через кухню к черной лестнице, спустилась во двор и двинулась по узкому проходу за домом. Не прошла она и двадцати ярдов, как раздался окрик. Она обернулась и увидела бегущего к ней стражника.

– Пытаетесь убежать? – В голосе его звучало злорадное удовольствие. – Или вы не знаете, что дом опечатан?

– Я знаю, что опечатан, и я не пытаюсь убежать. Мне надо купить еду. За шиллинг вы выпустите меня?