Катарина Фукс - Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 1

– Послушай меня внимательно, Эмбер! – он присел рядом со мной у камина.

Он снова принялся говорить мне о своем желании получить у короля разрешение на узаконенный морской разбой; о том, что получить это разрешение не так-то легко; и о том, что дама, из-за которой он так неожиданно покинул меня и с которой провел вечер, не кто иная, как Барбара Пальмер, официальная фаворитка короля! Теперь она повлияет на своего коронованного покровителя, и Брюс наверняка получит разрешение.

С минуту я молчала, затем прикрыла лицо ладонями и рассмеялась.

– Король… – я буквально задыхалась от накатившего приступа смеха. – Брюс! Король даст тебе это замечательное разрешение за то, что ты сделался любовником его фаворитки, ведь так? О, Брюс, теперь король не сможет отказать тебе, ведь ты оказал ему столь важную услугу!

Я отняла ладони от все еще заплаканного лица. Брюс смотрел на меня испытующе и по-доброму насмешливо. Затем он привлек меня к себе на грудь и, прежде чем я успела что-либо сказать, на руках унес в спальню. А там уж я забыла все, что намеревалась сказать ему.

Прошел месяц. За это время Брюс добился желанного разрешения, а я поняла, что жду ребенка. Зарождающееся чувство ответственности за новую жизнь, которую я уже носила в себе, заставило меня вновь размышлять над поведением мужа. Окончательно уверившись в своей беременности, я решила серьезно поговорить с ним.

– Брюс! – я начала разговор рано утром, пока он еще не покинул постель, лежал рядом со мной и был разнежен ночной нашей любовью.

Я призналась ему, что жду ребенка. Он повел себя странно.

– Жаль, Эмбер, – пробормотал он. – Прости…

– Разве ты не хочешь иметь сына? – недоуменно спросила я.

– О, конечно, хочу. И не тревожься, для женщины вполне естественно иметь ребенка, в этом нет ничего страшного.

– Ты как-то странно говоришь, Брюс, – сказала я, стараясь держаться спокойно. – Ты говоришь только обо мне. А ты сам? Разве тебя это не радует?

– Конечно, радует, – также спокойно ответил он. – Но, к сожалению, мне придется уехать. Ты же знаешь, я получил разрешение и через неделю отплываю.

– Через неделю?! – я разом утратила свое нарочитое спокойствие. – Брюс, я еду с тобой!

– Эмбер! – он обнял меня. – Ты же отдаешь себе отчет в том, что это невозможно!

– Нет, нет, Брюс, нет! – я залилась слезами.

И вдруг – словно странное наитие – я поняла, что слезы только раздражают его, что за свою жизнь он видел немало женских слез, и что это – самый верный способ потерять его. Я собралась с силами.

– Скажи мне, Брюс, ведь ты не хочешь, чтобы при дворе знали, что ты женат? Ты наверняка скрываешь наш брак?

Он снова заговорил горячо и многословно; клялся, что любит меня, что ребенок будет его наследником; уверял, что для задуманного им плана обогащения действительно будет лучше, если в обществе и при дворе не будут знать о нашем браке.

Я слушала и пыталась понять. Нет, он все же любил меня. Он собирался заботиться о ребенке. И все же меня не оставляло чувство горечи.

– Что же мне делать, когда ты уедешь? – спросила я.

Но у него все было продумано. Он договорился с четой Элмсбери, которые также ждали первенца и собирались провести зиму в Лондоне, я должна была жить в их лондонском доме. Мне стало еще грустнее. Одной, без поддержки любящего супруга, вынашивать дитя.

– Впрочем, если ты находишь, что так будет лучше, ты можешь вернуться к своим приемным родителям, – донесся до меня голос Брюса.

Вернуться в деревню, беременной, словно брошенная продажная женщина? Нет, ни за что!

– Хорошо, я останусь у Элмсбери, – глухо произнесла я.

И снова Брюс осыпал меня поцелуями и клялся в любви.

Я думаю, он действительно любил меня. Иначе ему незачем было жениться на мне. Я не была богатой наследницей, у меня не было связей при дворе. В сущности, я была ему обузой, мешала осуществлению его планов. Но он, кажется, полагал, что со мной легко будет поладить, что я соглашусь терпеть его длительное отсутствие, а рождение ребенка и вовсе превратит меня в покорное бесцветное существо. О, как он ошибся!

Брюс не хотел долгого прощания и моих слез. Однажды утром он сказал мне, что корабль отплывает. Он быстро обнял меня и вышел вслед за одноглазым матросом, несшим на плече сундучок с самыми необходимыми вещами. Я вдруг почувствовала, что и ему тяжела разлука. Он оставил мне деньги, на которые я могла безбедно прожить вместе с ребенком года два, и обещал вернуться через год.

Я знала, что Элмсбери и Эмили прекрасно относятся ко мне и с радостью примут меня. Но гордость и самолюбие не позволили мне переехать к ним. Я решила, что справлюсь сама. Мне даже не хотелось видеть их, слышать их утешения. Не дав им знать, я переехала в другую гостиницу. Брюс оставил мне карету, двух слуг, горничную. Он объяснил мне, как платить слугам.

Я стала жить самостоятельно, тратила деньги на модные платья и вкусную пищу. Беременность моя еще не была заметна и не причиняла мне никаких хлопот. Даже непременная тошнота и рвота, от которых страдала моя приемная мать, когда носила своих младших детей, миновали меня. Впрочем, это имело и свою дурную сторону: я хорошо себя чувствовала и думала больше о том, чтобы испытать какие-то новые ощущения, узнать что-то новое о Лондоне, развлечься, нежели о будущем ребенке. Стыдно признаться, но временами я даже ощущала беременность как досадную помеху, и тогда выкидыш казался мне наилучшим выходом из сложившейся ситуации. К счастью, я всегда отличалась завидным здоровьем, и ничего подобного не могло со мной произойти.

Однажды, когда я садилась в карету, со мной заговорила приятная на вид пожилая дама. Она сказала что-то о погоде, затем спросила, кто я. Брюс неоднократно предупреждал меня, что Лондон кишит всевозможными мошенниками и что доверять я могу только Элмсбери и Эмили. Но теперь мне хотелось действовать наперекор всем предупреждениям мужа, хотелось быть совершенно независимой.

Незнакомка показалась мне вполне приличной дамой. Я ответила на ее вопрос, что я – леди Карлтон, супруга лорда Карлтона, урожденная Эмбер Майноуринг, графиня Росвуд.

Дама, казалось, искренне взволновалась. Взволнованно принялась она расспрашивать меня о моих родителях; о том, кому именно из Майноурингов я прихожусь дочерью.

Я все рассказала ей, у меня не было причин скрывать свое прошлое. Она, в свою очередь, открыла мне, что приходится двоюродной сестрой моему отцу, она – дочь старшей сестры его отца, моей двоюродной бабки. Я принялась жадно расспрашивать об отце, но она охладила мой пыл, сказав, что ее мать вышла замуж за бедного дворянина против воли своего отца и потом не поддерживала со своими родными никаких отношений. Тем не менее, моя новоявленная родственница проговорилась о том, что пыталась наводить справки о графстве Росвуд, но увы, никаких прав на графство она не имела.