Виктория Холт - Королева в ожидании

Стенхоп и Тауншенд молчали. Заговорил Уолпол:

– Ваше Величество знает, как опасно иметь дело с принцем. И когда Ваше Величество будет в Ганновере…

– Я не стану делать его регентом. Забота о королевстве будет в руках моих министров.

«Не такое плохое распоряжение», – подумал Уолпол. Забота и сейчас была в руках министров, потому что сердце Георга осталось в Ганновере, и его вроде бы мало беспокоило, как они управляют страной, лишь бы в управление не вмешивался принц.

Разлад в королевской семье – это неприятность, но часто эти ссоры бывают на руку министрам.

Когда Каролина услышала, что король собирается в Ганновер, она забыла о своем обычном благоразумии. Ведь он увидит маленького Фрицхена, и надо заставить его понять, как мать тоскует без своего единственного сына.

Она попросила у короля аудиенцию, и он ворчливо согласился принять ее. Георг решил, что надо ее держать подальше, в особенности в связи с этим неприятным делом насчет Аргилла.

Когда она пришла, он отпустил придворных и с подозрением разглядывал жену сына.

«О да, – подумал он. – Георг Август, может быть, и дурак, но эта особа совсем не глупа».

Он упрямо молчал, ожидая, когда она заговорит.

– Ваше Величество собирается в Ганновер и там увидит своего внука. Прошу вас, скажите ему, как я скучаю здесь без него. Как мечтаю увидеть его и надеюсь, что вы скоро позволите ему соединиться с отцом, матерью и сестрами.

– Это нарушит этикет, – король покачал головой.

– Но ведь он приедет в Англию… со временем. – Со временем – да. Не сейчас.

– Но он же будет наследником трона.

Георг нахмурился. Он терпеть не мог любые намеки на спою смерть. Одна из причин, почему он так страстно не любил сына, заключалась в том, что того постоянно называли следующим королем – титул, который Георг Август мог получить только после смерти отца.

– У него есть обязанности в Ганновере.

Мать взяла верх над дипломатом в душе Каролины, и она воскликнула:

– Какие обязанности могут быть у девятилетнего мальчика? Жестоко держать его вдали от матери!

– Вы истеричны.

– Нет, я не истерична, – в этом ее не могли бы обвинить и злейшие враги. Это было незаслуженно. Она нормальная мать, которая не может согласиться с ненормальной разлукой. – Как любая мать, я хочу быть рядом с сыном.

– Вы принцесса и знаете, что у Фридриха есть свои обязанности.

– И по-вашему, он так и будет расти там… вдали от семьи?

– За ним смотрят, и у него есть обязанности.

– Вы непоколебимы.

Георг не скрывал, что ему надоело с ней пререкаться. – Вы должны выслушать меня.

Тут не о чем больше говорить, – он смотрел поверх ее головы.

Природный румянец скрывал небольшие пятна, оставленные оспой, золотисто-русые волосы, просто причесанные, локонами опускались на плечи. Привлекательная женщина с великолепным бюстом, подчеркнутым узкой талией и пышными бедрами. У нее была именно такая фигура, какая вызывала у Георга восхищение. Да, если бы она не была его снохой… Но она была, поэтому нет смысла ввязываться в историю, да и она не будет себя компрометировать.

«В темноте все женщины одинаковы», – подумал Георг и зевнул.

– Нет, мне еще очень многое надо сказать, – воскликнула в ответ Каролина. – Я хочу, чтобы мой сын соединился со своей семьей. Ведь это мой сын.

– А мой внук, и у него есть обязанности.

– Прошу вас…

– Вы напрасно тратите время.

– Неужели у вас нет сердца… нет чувств?

– Нет.

– Неужели вы не можете понять родительских чувств к ребенку…

Он еще раз зевнул, на этот раз намеренно. Он прекрасно понимал чувство, которое испытывал к сыну. Он презирал этого парня. Порой он мог бы ненавидеть его, если был бы более горячим человеком.

– Фридрих останется в Ганновере, – повторил Георг.

– Вижу, что бесполезно упрашивать вас, – вспыхнула она, и хладнокровие на мгновение покинуло ее. Она не могла сдержаться. Она вспомнила, как родился Фрицхен и как счастлива она была, какие планы строила насчет его будущего. Даже когда это чудовище приказало оставить мальчика в Ганновере, она по-настоящему не верила, что разлука продлится больше двух-трех месяцев.

– Он должен учиться управлять государством, – сказал Георг.

– Как управляете вы? – воскликнула она. – Вы не управляете. Управляют ваши немецкие друзья… Берншторф, Ботмер и Робетон, а им помогают Тауншенд, Уолпол и Стенхоп. Эти люди правят Англией, и вы с удовольствием позволяете им это делать. И при этом Фрицхен, имея перед собой такой пример, должен оставаться в Ганновере, чтобы учиться управлять. Что он делает в Ганновере, неужели вы думаете… что он учится управлять, как его дед?

Король удивился. И Каролина тоже.

После минутного потрясения оба взяли себя в руки.

– Вы слишком взволнованы.

– Ваше Величество простит меня.

Король кивнул, и Каролина ушла.

Она медленно плелась в свои апартаменты и ругала себя:

«Какая глупость! Он будет ненавидеть меня. Я раскрыла спои истинные чувства».

Зато теперь не было смысла притворяться, будто она покорная жена и сноха, ведь она уже выдала себя. Теперь она могла действовать в открытую. И если ей нельзя иметь рядом сына, то она по крайней мере устроит себе отдельный двор. Она и Георг Август будут принимать собственных друзей, влиятельных людей. Помимо двора короля будет двор принца и принцессы Уэльских. И двор принца Уэльского будет таким, что все умные люди захотят принадлежать к нему.

Она пошлет за Лейбницем. Конечно, король не разрешит ему приехать. Но все равно она попытается привезти его в Лондон. Если король отказал ей с Фрицхеном, он должен в утешение позволить пригласить старого друга. Будто Георг способен думать о чьем-то утешении!

Так начались открытые военные действия.

Каролина очень бы удивилась, узнав, что Георг думает о ней:

«Чертовски прекрасная женщина. Как жаль, что она жена этого дурака, который не способен оценить ее! Если бы она не была… Черт возьми, все женщины в темноте одинаковые. Л она к тому же дьявол. Надо следить за ней. Георг Август просто дурак, но она…»

Весь двор с интересом наблюдал борьбу вокруг Аргилла.

– Ему надо дать отставку. Он не должен быть в свите принца, – заявил король.

– Я сам буду решать, кого мне держать в своей свите, – заявил принц.

Каролина в этом поддерживала мужа.

– Будем стоять твердо, – сказала она, – нам надо показать, что мы требуем к себе уважения.

Ее просьба разрешить Лейбницу приехать в Англию натолкнулась на ничем не обоснованный отказ короля.

– Нам не нужны здесь умники. Их в Англии и так достаточно. Кроме того, он выполняет в Ганновере мое задание.

Каролина твердо выступала против короля, и это сблизило ее с мужем. Ссора с отцом всегда была любимейшим развлечением принца, и в прошлом именно Каролина всегда сдерживала его. Сейчас расстановка сил изменилась. Во-первых, она не могла простить королю, что он отнял у нее Фрицхена, и, во-вторых, он не разрешил Лейбницу приехать в Англию.