Виктория Холт - Месть королевы

Роберт Брюс придерживался такого же мнения в отношении того, когда начать битву.

Войска обеих сторон уже стояли друг против друга, каждая готовилась к предстоящему сражению…

Брюс в задумчивости ехал на своей низкорослой лошадке вдоль фланга шотландской армии, думая о том, какие изменения в его военных планах нужно все-таки сделать в связи с боем местного значения, который ведет сейчас пеший отряд Рандолфа. И тут у одного из молодых английских рыцарей, который издали заприметил шотландского короля, возникла тщеславная мысль – совершить поступок, могущий прославить его в веках. Не только его, но и весь их славный род де Боунов, один из представителей которого, Хамфри, четвертый граф Гирфорда и третий граф Эссекса, стал мужем дочери Эдуарда I Элизабет, после того как та овдовела. Юный рыцарь по имени Генри был племянником этого облеченного титулами человека.

А мысль, что мелькнула в его буйной голове, когда он увидел ставшего легендарным шотландца, была вот какой: он вспомнил древний и почетный обычай решать исход битвы с помощью поединка между двумя воинами. Такой случай ему сейчас представился – перед ним был сам шотландский король, и если тот будет повержен в бою, шотландцы должны признать свое поражение, а Генри де Боун стяжает себе бессмертную славу.

Молодой рыцарь вскочил на коня и помчался навстречу Роберту Брюсу, который взглянул на него с удивлением, но тут же разгадал его намерения. И он подумал тогда, не безумством ли будет с его собственной стороны ответить на вызов этого облаченного в доспехи, вооруженного до зубов воина, сидящего на боевом коне, в то время как под Робертом Брюсом обычная смирная лошадь и единственное оружие в его руках – боевой топорик.

Отказываться от боя было не в его обычае, но и принять в подобных условиях – значило идти на огромный риск. Однако он должен биться. Можно представить, как возрадуются английские воины, если увидят, что он, Роберт Брюс, не решился на поединок с молодым рыцарем.

Что ж, с Богом! Он должен встретить противника, атаковать его и действовать быстро и точно…

Брюс пришпорил лошадь и помчался навстречу врагу. Позади себя он услышал взволнованные голоса сподвижников.

– Сумасшествие! Безумство! – воскликнул Дуглас. – Чем окончится этот злополучный день? Рандолф вот-вот попадет в плен к англичанам, а сам король принял вызов на неравный бой…

Копыта могучего боевого коня сотрясали землю – Генри де Боун с копьем наперевес неумолимо приближался к противнику.

Шотландцы наблюдали за ходом сражения со страхом, англичане – с радостным волнением. Едва ли не каждый из них мечтал сейчас быть на месте де Боуна. Ведь его имя станет передаваться из поколения в поколение.

То, что случилось потом, оказалось великой неожиданностью для всех. Копье, которому суждено было проткнуть незащищенное доспехами сердце Брюса, не попало в него, а сам Брюс, привстав на стременах, молниеносным движением метнул боевой топор, который точно угодил в голову де Боуна, расколов ее пополам, как орех.

Потом Брюс повернул свою серую лошадку и медленно поехал обратно. Его окружили взволнованные люди.

– Милорд… милорд… – говорили они. – Вас могли убить. Это было бы концом всего… Как можно так рисковать!

У него был удрученный, но спокойный вид.

– Я сломал свой топорик, – сказал он. – Хорошее было оружие…

В душе он ликовал. То, что случилось, произведет должное впечатление и на шотландцев, и на англичан. День перед боем выдался удачный. Предчувствия не обманули его.

Дуглас, видя, как успешно окончилась схватка его короля с англичанином, тоже решил действовать. Он ведь не может позволить врагам расправиться с отрядом Рандолфа и должен немедленно, что бы ни говорил Брюс, выступить на помощь. Если король мог так легкомысленно рисковать своей жизнью, действовать по мгновенному побуждению – так же поступит и он, Дуглас. Тотчас же даст команду и сделает все, что в его силах, чтобы выручить Рандолфа.

Он собрал людей, и они поскакали к месту боя. Но, когда приблизились туда, Дуглас не мог поверить своим глазам. Он увидел, что земля усеяна мертвыми телами английских солдат, и понял: Рандолф одержал победу!

– Как славно, – сказал он, – что мы не появились здесь раньше. Иначе честь от победы могла бы не достаться Рандолфу целиком.

Английская конница – всем было видно – вернее, то, что от нее осталось, отступала, шотландцы преследовали ее.

Все было похоже на чудо.

Противник отошел от замка Стерлинг.

Судьба продолжает улыбаться нам сегодня, заметил Дуглас, и был недалек от истины.

Ночь пала на оба военных лагеря. Англичан отрезвила смерть де Боуна и поражение конницы, шедшей на подмогу гарнизону в замке Стерлинг, но они не впали в уныние: все равно их намного больше, чем шотландцев, и с ними воинственный дух великого Эдуарда.

Наступил рассвет нового дня – это был понедельник двадцать четвертого июня одна тысяча триста четырнадцатого года от рождения Христа. В шотландской армии с рассветом началась месса.

Король Эдуард издалека увидел, как все воины стали на колени, и сказал графу Ангусу:

– Смотри! Какое зрелище!

Граф Роберт Ангус, неоднократно принимавший участие в битвах с шотландцами, заседавший в нескольких шотландских парламентах, хорошо знал эту страну и ее людей. Он ответил:

– Да, милорд, они стоят на коленях. Но перед Богом, а не перед нами. Могу вам сказать лишь одно: эта армия либо победит сегодня, либо вся умрет на поле сражения.

– Нужно постараться, чтобы случилось второе, – сухо заметил король.

– Милорд, – сказал Ангус, кто верил в союз между двумя странами и считал, что он был бы на пользу обеим сторонам, – милорд, я знаю шотландцев. Они прекрасные воины, но им нехватает порядка и дисциплины английской армии. Если вы после начала боя притворитесь, что вынуждены отступить, они сломя голову бросятся вслед и потеряют всякое управление. Тут-то вам и нужно воспользоваться их промахом.

– Отступить даже для вида?! – вскричал Эдуард. – Никогда! Попридержи свои советы для других!

В ослепительно сверкающих доспехах он уже чувствовал себя победителем, на вершине славы. Мелькнула мгновенная мысль: видел бы меня сейчас мой Перро!..

Что за бред несет этот Ангус! Они в любом случае победят сегодня шотландцев, и он докажет всем, кто так любит сравнивать его с отцом, что сын тоже кое-чего стоит!

Возбужденный, уверенный в себе король подал сигнал к началу битвы…

Глостер и Гирфорд со своими отрядами готовились атаковать правый фланг шотландцев, на котором находился Эдвард Брюс.

Глостер сказал решительно:

– Я пойду первым. Вы за мной.

– Ничего подобного, милорд, – ответил Гирфорд. – Я собираюсь сам расправиться с этим сбродом.