Виктория Холт - Месть королевы

Проклятый Ланкастер отказался прибыть на поле сражения в Баннокберн, словно чувствовал, что там не прибавится ему славы. А ведь, возможно, участие его отряда решило бы исход битвы по-другому. Впрочем, он выполнил свой долг по отношению к сюзерену: прислал некоторое количество солдат, оговоренное законом государства… Что было бы, прими Ланкастер участие в битве, никто не знает, но люди толкуют по-разному. Иные прямо говорят: эх, если бы Ланкастер был сыном Эдуарда I, а не его двоюродный брат!..

«Боже мой! – думал временами Эдуард. – Ланкастер подбирается к полной власти! Задумал править всей страной. И многие наверняка поддержат его…»

История с Гавестоном, в которой он, Эдуард, дал слабину, допустил убийство. Беспрерывные дрязги с баронами. А теперь еще Баннокберн… Сколько несчастий на его бедную голову! Бароны совсем распоясались еще со времен короля Джона – вообразили себя чересчур важными персонами и не дают королям править так, как те считают нужным. Хотят двигать их, словно пешки – туда-сюда, туда-сюда. Как им понравится…

Ужасная жизнь! Ни в чем нет утешения. Ох, если бы Перро был жив!..

А он даже не похоронен, как того заслуживает. Необходимо устроить торжественное погребение. Даже Изабелла соглашалась с этим. И памятник должен быть таким же прекрасным, каков Перро был в жизни – на турнирах, в королевских покоях… Таким, какой понравился бы самому Перро…

Погруженный в печальные мысли, Эдуард почти не замечал, что на всем пути домой окружавшие его бароны продолжали непрерывно спорить и ссориться между собой, перекладывая один на другого вину за поражение. Только и слышно было вокруг: «Баннокберн, Баннокберн»… При этом все время косые взгляды на него, будто он больше всех виноват…

Как бы то ни было, такого бедствия Англия, наверное, не знала… Можно ли забыть, как он бежал с поля битвы, словно заяц, и Пемброк позади него. Как, обессиленные, прибыли они в Данбар, откуда морем добирались до Бервика. А страшнее всего – что так бежала всяармия. Сколько было при этом убито, сколько попало в плен, сколько утонуло, пытаясь переплыть реку Форт! И еще многие попали в страшные ловушки – в ямы с острыми железными прутьями, и там нашли мучительную смерть. И, наконец, какое количество золота и других ценностей оказалось в руках врага! Все, все победы, одержанные его отцом, пошли насмарку в одном этом сражении!..

Ланкастер встречал бежавшего короля у Понтефракта. С ним была целая армия вооруженных людей – тех, кто мог бы, возможно, переломить исход битвы. Он не трудился скрывать злорадство при виде побежденного кузена.

Почему так много воинов? Эдуард догадывался: его братец предусмотрел тот случай, когда король, победив шотландцев, мог повернуть бы свою победоносную армию против тех баронов, кто не пожелал принять участие в сражении. Но, увы, это осталось только предположением.

Королю пришлось ехать бок о бок с Ланкастером до Йорка, где было созвано заседание Парламента… О Господи, наступит ли конец его унижениям?

В Йорке ему наглядно продемонстрировали, до какой степени подданные презирают его. Словно сговорившись, во время заседания Парламента все выступавшие непременно упоминали имя покойного короля, великого короля, как они повторяли, и, если не прямо, то косвенно, проводили сравнение отца с сыном, подчеркивая немощь и ничтожество последнего.

Подождите, подождите, в беспомощном озлоблении бормотал про себя Эдуард, наступит и мой день!..

Там же ему было сказано, вернее, приказано, что он теперь должен делать, и, как ни ужасно, ему не оставалось ничего иного, как подчиниться. Он подписал все законы, принятые Парламентом; ему вменили в обязанность примириться со всеми баронами, с кем у него испортились отношения, и вернуть им все, что было у них отнято – должности, земли, почет. В их числе были и убийцы Гавестона. Но чуть ли не самым унизительным было уведомление, что с этого дня королевское содержание урезывается до десяти фунтов в день.

Он прослушал все это, оставаясь внешне спокойным, но внутри сгорая от ярости.

Ланкастер одолел его по всем статьям. Эдуард оставался королем номинально, на самом же деле страной теперь управлял его двоюродный брат.

Уже в Лондоне Ланкастер нанес отдельный визит королю.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Эдуард думал: Перро с самого начала возненавидел тебя и был прав. Хотя мы родственники по крови, но ты никогда не желал мне добра. Возможно, потому, что близость трона ослепляла тебя и ты был убежден, что стал бы куда лучшим королем.

Ланкастер думал: как же ты слаб и малодушен, мой брат, и как славно, что потерпел такой крах при Баннокберне. Это показало всему народу, каков у них король. Уверен, многие сейчас говорят или думают: «Почему не Ланкастер сын Эдуарда I?..» А в общем, слова мало что значат. Разве не я у власти? Все это понимают, и Эдуард тоже…

– Милорд, – сказал Ланкастер, – назрела необходимость произвести некоторые изменения в назначениях. Я давно уже чувствовал – и остальные разделяют мое мнение, – что кое-кто из тех, кто занимает высокие посты в государстве, не всегда им соответствуют.

Эдуард чуть не закричал от ярости, но овладел собой и сказал холодно и спокойно:

– Такой взгляд вполне естествен для людей, кто считает своими врагами друзей короля.

– Ах, если бы они были вашими настоящими друзьями, милорд, никто бы не радовался этому больше, чем я. Как вы знаете, мой дорогой господин и брат, моя главная и единственная забота – служить вам и стране.

– Приятно такое слышать, – хмуро сказал Эдуард.

– А потому, милорд, – продолжал Ланкастер, – мы пришли к согласию, что, поскольку Уолтер Рейнолдс занимает высокий пост архиепископа Кентерберийского, ему следует уйти из Казначейства. Очень трудно удачно совмещать две такие должности, уверяю вас.

Итак, пришел черед Уолтера. Хорошо хоть, не в их власти отобрать у него церковный сан.

– И на кого же тынамерен возложить обязанности казначея, кузен?

Эдуард выделил слово «ты», но Ланкастер не обратил внимания на насмешливость тона. Его мало заботили эти тонкости. Он ответил прямо на вопрос:

– Я… и остальные… решили, что этой должности весьма заслуживает Джон Сандел.

Ага, Сандел. Один из самых преданных Ланкастеру людишек…

Но что он может сказать? Ведь правда, что Уолтер занимает две должности и многие считают, что он не соответствует ни одной из них.

Король промолчал. Обрадованный Ланкастер продолжал перечислять имена тех из ближайшего окружения короля, кого он считает нужным заменить.

Эдуард внутренне сгорал от стыда. Однако понимал, что ничего сделать не может. Кто остался с ним сейчас? Кто продолжает держать его сторону? Те, кто поддерживал в битве при Баннокберне? Но они делят вместе с ним позор поражения, их перестал уважать народ. Пемброк и Гирфорд – один из них сопутствовал ему в бегстве, другой попал в плен. Но оба хотя бы отличились в прошлых сражениях. Глостер мертв. Больше у него никого не осталось. Уоррен может в любой момент податься на ту или иную сторону. И многие другие тоже.