Джуд Деверо - Дорога страсти

Хэнк вспомнил, сколько раз видел Аманду за учебниками до самого позднего вечера. Она развлекала его целыми днями и при этом училась по ночам. Эта девушка была достаточно взрослой, чтобы уже закончить колледж, но ее до сих пор отсылали в постель без ужина, если она не подчинялась хозяину.

"Хозяин!» — подумал Хэнк. Он ненавидел это слово. Каждый человек являлся хозяином собственной судьбы, но некоторые из людей, благодаря деньгам или происхождению, считали себя хозяевами чужих судеб. Тейлор сказал, что Хэнк — человек простого происхождения, как будто в Америке люди делились на классы. И он сказал Аманде, что, если появится профсоюз, ранчо отберут. Профсоюз был пугалом для землевладельцев.

, Хэнк прикрыл на мгновение глаза и подумал обо всем том, что делает Тейлор, чтобы держать Аманду в подчинении, чтобы отнять у нее данную ей с рождением свободу — свободу выбирать, свободу любить или не любить, свободу плакать или смеяться. Он отнял у нее все, подвесив над головой, как дамоклов меч, угрозу разорения или разрыва помолвки.

Хэнк остановился перед домом и посмотрел на окно Аманды. Теперь он понял, что так влекло его к этой девушке с первой их встречи. Его ненависть к любому давлению либо несправедливости. Что-то в нем угадало, что Аманда нуждается в его помощи. Он поможет ей понять, что она имеет столько же прав, сколько любой другой человек, и ей не нужно спать, есть или дышать по расписанию, составленному кем-то другим. Он научит ее, и когда она поймет, то сможет сказать Тейлору Дрисколлу, чтобы тот убирался к черту.

Он улыбнулся, глядя на окно Аманды.

— Спящая красавица, — произнес он. — Я собираюсь разбудить тебя.

Он развернулся и пошел к гаражу. Ему нужно уехать и обдумать план — план возвращения мисс Аманды Колден к жизни.

Хэнк стоял в своей комнате на втором этаже дома Колденов и пристраивал за спиной только что купленный рюкзак. Он оставил пиджак в шкафу, оставшись в одной рубашке с засученными рукавами и брюках на подтяжках. Хэнк вышел на балкон и немного постоял, глядя на звезды. Слева он видел свет, пробивавшийся между занавесками спальни Аманды, и ее силуэт, склонившийся над столом.

Стараясь не шуметь, он перелез через перила балкона и ступил на крышу веранды, которая шла вокруг дома. Крыша проходила как раз под открытым окном Аманды. Карниз был уже, чем он предполагал, и он чуть не соскользнул вниз, но успел схватиться рукой за ставни и подтянуться. Он уже наполовину влез в комнату, прежде чем Аманда подняла глаза и увидела его. Она, как всегда, была одета аккуратно — каждая пуговка застегнута, каждый волосок на месте, хотя в комнате она находилась одна и время приближалось к десяти вечера.

Аманда изучала учебник по экономике, когда увидела, что профессор Монтгомери влезает в ее окно. Слово «шок» не вполне выражало охватившие ее чувства. Первое, что пришло ей в голову: Тейлору это не понравится.

Она застыла в изумлении, чувствуя, как волна гнева поднимается в ней.

— Профессор Монтгомери, — сказала она. — Вы не можете находиться в моей комнате.

— Ш-ш-ш, — прошептал он и влез вовнутрь. — Вы всех разбудите.

Он кивнул на пустое пространство в середине комнаты и продолжил:

— Подходящее место. Возьмите это, — и, стащив со спины рюкзак, протянул его ей.

Аманда отказалась поверить своим глазам, когда увидела, как он подошел к кровати и стащил с нее покрывало.

— Профессор Монтгомери! — прошипела она. — Вы не можете…

— Вы определенно всех перебудите.

Он взял покрывало, встряхнул его и расстелил на полу. После чего уселся на пол и, взяв рюкзак, начал выкладывать из него коробки с едой.

Там был салат с чем-то, похожим на мясо крабов или омара, еще один салат — с цыпленком и горохом, тартинки, оливки, сельдерей, пикули, клубника и крохотные пирожные.

Монтгомери вынул бутылку с густой красной жидкостью.

— Клубничный соус к пирожным с клубникой.

Аманда не двигалась с места, с удивлением глядя на еду.

— Вы не голодны? Я пропустил ужин, и вы, кажется, тоже, так что я подумал, что вы мне поможете справиться с этим. Не думаю, что ужин в столовой намного отличается от того, что мы едим здесь. Если же вы против, то мы можем разбудить слуг и попросить сварить что-нибудь для вас. Мы даже можем разбудить Тейлора и пригласить его присоединиться к нам.

— Нет, — быстро ответила Аманда и побледнела, представив, как она будит Тейлора. Запах пищи достиг ее носа, и она чувствовала, что у нее подгибаются ноги. Она опустилась на колени, словно генерал, протягивающий свой меч победившему его противнику.

— Бутерброд? — спросил он, протягивая полную тарелку. — Они с ветчиной и грибами.

Аманда одним глотком расправилась с бутербродом, восхитительным как на вид, так и на вкус.

Хэнк, улыбаясь, протянул ей порционную тарелку.

— Угощайтесь. Еды не много, но это все, что мне удалось купить в это время. Надеюсь, вам понравится омар.

— Да, конечно, — промычала она, глотая слишком быстро. Но все было таким невероятно вкусным, что ей казалось: еще минута — и еда исчезнет.

— Вы занимались? — спросил он.

— Историей экономики, — ответила она, набивая рот салатом из куриного мяса, заправленного восхитительным майонезом.

— Неужели ради меня? Или вы и раньше увлекались историей экономики?

— Я думала, мы сможем побеседовать об этом предмете. Я же не знала, что вы… — Она замолчала, так как чуть не сказала, что не знала, что Монтгомери, похоже, интересуют только машины, кинокартины и женщины неподходящего поведения.

— Но мы мало беседовали об экономике, верно? — сказал он. — И вообще мало беседовали. Я вел себя ужасно грубо, мисс Колден. Надеюсь, вы простите меня. Еще салата?

— Да, пожалуйста, — ответила Аманда. Она начала расслабляться. Конечно, мужчине неприлично находиться в ее спальне, тем более ночью, но он не выглядел опасным, а по сравнению с тем, как вел себя раньше, представлял образец вежливости и хороших манер.

— Вы так увлечены экономикой, что пропустили ради занятий ужин?

— Нет, это Тейлор… — Она чуть не сказала правду, но остановилась. — Мне нужно было остаться и немного позаниматься.

— Восхищен вашей старательностью. За все годы, что я учился в школе, мне ни разу не пришлось пропустить ужин ради занятий. Я всегда был голодным. А сейчас я бы не смог питаться так, как вы. У вас потрясающая сила воли, мисс Колден.

— Наверное, — пробормотала она, хотя сейчас особой силы воли она в себе не замечала. Она была готова душу продать ради тарелки пирожных с клубникой.

— А когда вы закончите?

— Что закончу? — спросила она, по-прежнему глядя на тарелку с пирожными.

— Ну как же! Сколько вам сейчас — двадцать три, двадцать четыре? Большинство женщин заканчивают обучение в более раннем возрасте, а у вас до сих пор есть учитель.