Джейн Фэйзер - Колдунья

— Я полагаю, ты будешь рад Беатриче и ее выводку, если в твоем лондонском доме столько же мышей, сколько здесь.

— Нет, нет и нет! Мне еще раз повторить?

Хлоя смотрела мимо него, с необъяснимым интересом разглядывая залитое дождем окно.

Спустя семь дней два изумленных форейтора с любопытством наблюдали, как один из пассажиров деловито ставил корзину с мяукавшими котятами и птичью клетку в карету. Обитатель птичьей клетки своими обычными сочными выражениями сказал все, что он думает по поводу изменившихся обстоятельств его жизни, а потом довольно защебетал. Пестрая кошка прыгнула в дилижанс вслед за котятами и свернулась клубочком на сиденье у окна. Огромная дворняга, возбужденно лая, носилась вокруг дилижанса, распушив лохматый хвост.

Хьюго проследил за тем, как привязали к дилижансу Петрарку. Он до сих пор не мог понять, когда сдался. У его подопечной был на редкость упрямый характер, и она просто игнорировала все его возражения. В эту неделю она вела себя так, как будто он и не пытался ей что-либо запрещать, и постепенно он сам стал в это верить.

Но, черт побери, он же запрещал! Перспектива поездки в двести миль с этим цирком была просто ужасной. Не менее жутким представлялось и прибытие в его запущенный дом на Маунт-стрит в сопровождении этого зверинца.

Беспомощно хмурясь, он слушал успокаивающие слова Хлои, размещавшей свое семейство в дилижансе. Похоже, она описывала им все прелести путешествия и ожидающие их приключения. Судя по ответу Фальстафа, на ее питомцев это не произвело особого впечатления.

— Что-то не светит мне ехать с этим выводком, — пробормотал Самюэль, появившийся рядом с Хьюго. — Я уж было решил поехать верхом рядом с вами.

Поскольку Самюэль был не мастер ездить верхом и раскачивающаяся палуба корабля была ему ближе, чем покачивающаяся походка лошади, то уже сама идея поездки верхом красноречиво говорила о его настроении.

— Я сожалею, — сказал Хьюго, пожимая плечами. — Не знаю, как все это произошло.

— Слово «нет» для нее не существует, вот в чем ее проблема, — заявил Самюэль.

— А моя в чем? — спросил Хьюго. Самюэль изучающе взглянул на него.

— Думаю, вы сами это знаете… — Он обошел дилижанс и с сомнением заглянул в открытую дверь. — А мне здесь место найдется?

— Да, конечно, — сказала Хлоя. — Я сяду с Беатриче, Фальстафом и котятами, а в твоем распоряжении сиденье напротив.

— А пес?

— Он сядет на пол… но, наверное, какое-то время он захочет пробежать рядом с каретой.

Самюэль тяжело вздохнул и забрался внутрь. Хлоя тепло улыбнулась ему и вжалась в сиденье, будто стараясь сделаться еще меньше.

— Тебе ведь достаточно места, правда? — спросила она заботливо, когда он устроился.

— Вроде да, — сказал он, сердито шмыгнув, — Но тут скоро будет такой запах!

— Не будет, — возразила Хлоя, пытаясь утихомирить Данте, который с бурной радостью вскочил в карету и звонким лаем поприветствовал попутчиков. — Они очень чистые. И мы можем открыть окно.

— Мне шею продует сквозняк.

— Ну же, Самюэль, не сердись, пожалуйста. — Она положила руку ему на колено.

Как всегда, он не смог устоять перед ее очаровательной манерой уговаривать. А вообще поездка представлялась ему полной глупостью. Он родился и вырос в Ланкашире и за исключением службы на флоте никогда не покидал графство. Он никогда не был в Лондоне и не стремился туда попасть. Не хотел ехать и сейчас. Он считал, что у них достаточно дел в поместье. Теперь, когда сэр Хьюго перестал пить, жизнь могла бы измениться к лучшему и стать спокойнее. Но его место там, где сэр Хьюго, и если сэр Хьюго считает, что необходимо изменить привычный уклад их жизни, то он прикусит язык.

Хьюго вскочил на коня, и дилижанс тронулся. Он оглянулся через плечо на свой дом. Даже когда был мальчиком, он никогда не любил его и без сожаления покинул, уйдя на флот. А с тех пор как вернулся, близость дома к Шиптону и Грэшем-холлу всегда угнетала его, и он не думал оставаться в поместье до конца своих дней. Он жил здесь только потому, что никак не мог порвать ту фантастическую невидимую нить, которая связывала его с единственной чистой любовью в его жизни… и еще потому, что его терзало презрение к себе, а забыться, напиваясь до беспамятства, можно было в любом месте, даже здесь.

Но сейчас все это оставалось позади.

Перед ним стояла проблема, которую необходимо было срочно решить. А единственное решение — срочно выдать Хлою замуж. Если бы она осталась в Денхолме, подходящего мужа найти ей не удалось бы. Устроить ее жить одну было так же невозможно, ведь Джаспер с его кознями очень опасен. Значит, выход один — поездка в Лондон под его присмотром.

И может быть, в Лондоне, полном развлечений, ему наконец удастся развеять колдовство, которым опутала их обоих Хлоя, этот миниатюрный сгусток любви. Пока не прекратится их связь, Хлоя не будет до конца свободной, чтобы следовать по пути, который избрала бы для нее Элизабет. Он надеялся, что она найдет друзей, увлечения, ее захватит такой вихрь светской жизни, который никогда и не снился девочке, выросшей в чопорной семинарии. И когда это случится, ослабнут нити, связывающие их.

Что же до него, то и ему когда-то Лондон казался завораживающим кладезем чудес. Наверняка там есть еще люди из высшего общества, что помнят его… есть и дальние родственники. Они знают о нем лишь то, что когда-то он несколько поспешно отправился воевать с Наполеоном. У него были друзья в Адмиралтействе — мужчины, готовые получать половину жалованья, лишь бы не уходить с флота после окончания войны. Раньше он был очень общительным, и сейчас ничто не мешает ему снова стать прежним. Он готов окончательно расстаться с преследовавшей его долгие годы тенью Конгрегации Эдема.

В водовороте развлечений большого города он наверняка сможет постепенно отказаться от этой неестественной, совершенно недопустимой и даже позорной связи со своей семнадцатилетней подопечной. А когда она будет благополучно выдана замуж и станет неуязвимой для угроз Джаспера, он сможет спокойно покинуть Англию и попытаться устроить свою жизнь на континенте.

Он точно знал лишь одно и понял это не умом, а всем своим существом: он не вынесет жизни рядом с Хлоей, когда она окажется замужем и станет недосягаемой для него. Он превратился в отшельника, страдая по Элизабет, и не хотел еще раз пройти тот же путь с ее дочерью.

— Хьюго Латтимер, не так ли?

Услышав тихий вопрос, Хьюго оторвал взгляд от полок с нотами в магазине Хатчарда. Какое-то мгновение он, нахмурившись, смотрел на черноглазого мужчину, обратившегося к нему, затем лицо его прояснилось, он наконец вспомнил, кто перед ним.