Дорин Малек - Влюбленная пленница

– Сорок британских фунтов, двадцать восемь американских долларов и около сотни курушей.

Анвар покачал головой.

– Немного, если учесть, что риск быть пойманными возрастает с каждой операцией. Янычары внимательно следят за поездами.

Малик кивнул.

– А пассажиры уже прекрасно о нас знают и берут с собой как можно меньше денег и ценностей.

Друзья замолчали, обдумывая проблему; Малик выглянул из палатки, рассматривая незнакомые деревья и размышляя, где еще можно достать денег. Повстанцы перенесли свой лагерь в новое место вскоре после отъезда Амелии, и все здесь казалось чужим и неуютным. Со старым лагерем связаны воспоминания о ней.

– Почему ты не ограбил дом этой девчонки, когда был в Пере? – внезапно спросил Анвар.

Малик мрачно взглянул на него.

– Ну, всего лишь парочку серебряных вещиц? Несколько колец? Они бы никогда их и не хватились!

– Семья Амелии навсегда вычеркнута из черного списка, Анвар. Запомни это!

– Но мы вовсе не обязаны щадить ее родственников. В них ты не влюблен, и они не спасали мне жизнь.

– Нет.

– Ну, любом случае мы должны что-то придумать, – сердито заметил Анвар, сгребая со стола деньги.

– Придумаем. Я что-нибудь изобрету.

Анвар уселся на перевернутый ящик и взглянул на Малика.

– Ты пойдешь туда снова?

– Куда?

– К ней?

– Когда смогу. Анвар вздохнул.

– Это все равно, что добровольно засовывать голову под топор.

– Я должен ее видеть!

– Знаю. И понимаю. Но необходимо ли для этого рисковать жизнью?

– Мы с тобой оба каждый день рискуем жизнью. Анвар наклонился.

– Послушай, я знаю, что ты любишь Амелию, но есть вещи, которые тебе лучше знать. Юрий только что рассказал мне, что прошел слух, будто султан втрое увеличивает число янычар в Пере. Европейцы жалуются на разгул преступности. Хаммид очень заботится об их благополучии и о том, чтобы их доллары исправно текли в казну.

– Он всех нас скоро превратит в воров и разбойников, – с отвращением произнес Малик.

– Если это все правда, то попасть в дом тебе будет еще труднее, – продолжал Анвар.

Малик лишь пожал плечами.

– Позволь мне в следующий раз пойти с тобой.

– Нет. Если что-то случится, наше дело останется без вождя.

– Неужели ты можешь предположить, что я в состоянии тебя заменить? – искренне изумился Анвар.

– Конечно!

– Малик, ты ошибаешься. Эти люди слушают тебя лишь потому, что ты – это ты, потому что они верят именно тебе. А если тебя убьют, отряд развалится и дело наше погибнет.

– Такого быть не может. Нет на свете незаменимых людей!

Анвар поднялся и воздел рук к небу.

– Прекрасно! Может быть, ты и прав. Но если эта девушка столько значит для тебя, иди и возьми ее. Навсегда! Она хотела остаться с тобой раньше – значит, она пойдет с тобой и сейчас. Она знает нашу жизнь – уже испытала ее. А так, как пытаешься решить проблему ты, бегая туда-сюда и рискуя попасть в лапы султана, может действовать лишь безумец!

После долгого молчания Малик наконец произнес:

– Я знаю это. Знаю.

Анвар понимающе посмотрел на друга.

– Джеймс уже велел подать карету, Амелия. Ты готова, душечка? – голос Беатрис разносился по дому.

– Иду! – крикнула в ответ Амелия, забирая веер и сумочку. Она не наряжалась к официальному выходу с тех самых пор, как покинула Бостон, и сейчас ей было страшно тяжело и неудобно в платье из атласа. Бледно-розовый наряд отличался квадратным вырезом и присобранными рукавами до локтя. Короткий шлейф на слегка расширенной юбке заканчивался такими же оборками, которые украшали и рукава. Длинные лайковые перчатки и изящные кожаные туфельки завершали ансамбль.

Эми взяла в руки плащ в тон костюма – из розовой шерсти с атласной отделкой. Даже заколки в волосах были тщательно подобраны – с тем, чтобы они соответствовали серьгам и ожерелью на шее. Но выходя из комнаты, девушка даже не взглянула на себя в зеркало: ведь если Малик не увидит ее, совсем не важно, как она выглядит!

– Ах, как ты хороша! – проворковала Беатрис, расплываясь в улыбке, едва Эми подошла к ней в холле. – Просто загляденье! Твоя танцевальная карточка наверняка будет заполнена до предела!

Эми улыбнулась, довольная, что угодила тетушке, надев это платье. После стычки с миссис Беллинджер она старалась вести себя как можно примернее, и вот уже две недели все шло гладко: казалось, Беатрис совсем забыла о ее промашке. Она сама была одета в серое с металлическим отливом фаевое платье и вся увешана драгоценностями. Высокую прическу украшали перья, серые, в тон наряда. Глаза ее сияли, а нетерпение казалось очевидным. Светские рауты, подобные этому, были самыми яркими событиями в ее жизни; только благодаря им эту ссылку в Константинополь и можно было терпеть. Эми искренне надеялась, что вечер удастся.

Джеймс появился из своего кабинета во фраке с атласными лацканами, узких брюках и накрахмаленной рубашке. В руке он держал цилиндр.

– Леди? – произнес он и подал Беатрис руку.

Вечер казался прохладным: ведь стоял уже октябрь; и Эми, усаживаясь в карете напротив Джеймса и Беатрис, накинула плащ. Путь в британское посольство предстоял короткий – через красивейшие кварталы Перы, в самое сердце города, сияющее красотами древности. Эми смотрела в окошко кареты на богатые, ярко освещенные дома, размышляя о том, где сейчас Малик и что он делает. Стук лошадиных копыт и покачивание кареты вводили в заблуждение: ей казалось, что она в Бостоне и выезжает в свет вместе с родителями. Но за окошком мелькали не особняки из красного кирпича – образец колониального стиля, а узкие, мощенные булыжником улочки, ровесники Византии.

Посольство сияло огнями: газовые рожки светили вовсю, и желтое зарево выплескивалось сквозь широкие окна на улицу. Британский флаг был укреплен на балконе второго этажа; легкий ветерок развевал сине-красно-белое полотнище над изящными дорическими колоннами. Элегантные кареты заполнили улицу, дожидаясь своей очереди к украшенному портиком крыльцу, двойные двери которого были распахнуты настежь навстречу гостям. Вулкоты вместе с Эми поднялись по широким каменным ступеням мимо охраны в красных мундирах и белых шлемах и отдали плащи привратнику. Потом прошествовали под самой большой из всех когда-либо виденных девушкой люстр через холл, увешанный портретами в золоченых рамах, в парадный зал.

Миссис Беллинджер стояла на красном ковре перед мраморным бюстом герцога Веллингтона рядом со своим нарядным супругом и приветствовала гостей, принимая от них благотворительные карточки. Когда она протянула Эми ее танцевальную карточку, девушка заметила, что почтенная дама одета в платье цвета слоновой кости, прекрасно оттеняющее великолепный бирманский рубин, красовавшийся у нее на шее. Камень был величиной с голубиное яйцо и вставлен в филигранной работы оправу. Эми невольно задумалась, сколько людей из отряда Малика можно одеть и накормить на то состояние, которое ушло на его покупку, но потом решила отложить эту проблему до конца вечера. Подобные мысли могут привести к новому неосторожному выступлению в защиту мятежников, а второй раз смущать Беатрис нельзя.