Дорин Малек - Жемчужина гарема

– И ты даже не расскажешь Саре, что приезжал ее кузен.

– Не расскажу. И тебе запрещаю говорить об этом.

Косем открыла рот, собираясь возразить внуку.

– Я запрещаю, ты слышишь? – повторил Халид, вставая и грозя ей пальцем.

– Я не советую тебе так поступать, – негромко сказала Косем.

– Когда мне понадобятся твои советы, я к тебе обращусь, – резко отозвался Халид. – А теперь иди.

Косем продолжала стоять перед ним, в упор глядя на внука своими ясными темными глазами.

– Иди и не мешай мне думать, – повторил он, и Косем неохотно повиновалась, но, уходя, еще раз оглянулась.

Халид заметил на ковре обрывок бумаги и яростно отбросил его ногой.

Ничто не должно стоять между ним и Сарой, ничто не помешает им быть вместе.

Ничто.

– Ах, вы так прекрасны, госпожа! Паша будет очень доволен.

На Саре была блузка из тонкой шелковой ткани с широкими рукавами и перламутровыми пуговицами впереди. Рукава и подол были расшиты золотом, сквозь тонкую ткань просвечивало тело. Поверх кофты она надела кафтан из розовой парчи и атласный пояс, который застегивался аметистовой пряжкой. На голове – из-под тюбетейки темно-красного бархата, расшитой жемчугом, волной спадали на спину распущенные волосы. Ансамбль завершали жемчужные нити, свисавшие с вдетых в уши аметистов, и белые лайковые сапожки.

– Такая чудесная одежда! – восхищалась Мемтаз. – Хотя, думаю, вы долго в ней не останетесь!

И она захихикала.

Сара с улыбкой покачала головой.

– У вас такой счастливый вид, госпожа! Почему вы так долго не уступали паше?

– Это… трудно объяснить, Мемтаз.

– Почему трудно?

– Потому что дело было во многих вещах, и я… А, оставим этот разговор. Позови евнухов, и пусть они отведут меня в мабейн.

Халид ждал Сару в своей скромно обставленной прихожей. Увидев ее, он раскрыл объятия, и она кинулась к нему.

– Идите, вы не нужны, – сказал он через ее плечо слугам, которые поспешно удалились, обмениваясь понимающими взглядами.

–: Я по тебе соскучилась, – вздохнула Сара. Халид уже начал расстегивать пряжку ее пояса.

– Зачем столько одежд? – осведомился он.

– Мемтаз настояла, чтобы я оделась, как подобает! – со смехом ответила Сара.

Халид швырнул пояс, а потом и кафтан на пол, снял с нее обувь и принялся расстегивать шелковую блузку. Как только обнажилась нежная грудь, он припал губами к ее соску. Несколько секунд он сражался с ее сорочкой, пытаясь спустить ее ниже пояса, чтобы тело было открыто его ласкам. А потом, к изумлению ахнувшей Сары, схватив ворот сорочки обеими руками, нетерпеливо разорвал ее и отбросил в сторону.

Быстро подхватив Сару на руки, он отнес ее к себе в спальню и посадил на постель. А сам поспешно стал снимать с себя рубашку. Сара подошла к нему и обняла его.

– Дай мне любить тебя, – прошептала она, целуя ему грудь и линию темных завитков, уходившую под пояс брюк. Халид прислонился к стене у постели, и она двигалась вниз вдоль его тела, пока не опустилась перед ним на колени, расстегивая ему брюки. Его голова откинулась назад, глаза полузакрылись.

Сара ласкала его, пока Халид не застонал. Дыхание его лихорадочно участилось, тело напряглось так сильно, что она, ощущала его мгновенную реакцию на малейшее свое движение. В конце концов он запустил пальцы ей в волосы и отстранил ее голову, задыхаясь.

– Я хочу быть в тебе. Сейчас, – выдохнул он, поднимая ее с пола и укладывая на постель. Скинув с ног брюки, он лег рядом и перевернул ее лицом вниз, обнимая сзади.

– Халид?

Он ответил:

– Следуй за мной.

Нежно подпихнув ей колени вперед, он просунул под нее руки и поднял к себе. В следующее мгновение Халид уже вошел в нее, и Сара закрыла глаза, замерев or блаженства.

– Хорошо? – спросил Халид, начиная двигаться и увлекая ее за собой.

В ответ Сара только беспомощно застонала.

– Хочешь, чтобы я перестал?

Она вскрикнула, без слов протестуя. Потом с большим трудом выговорила:

– Не останавливайся!

И он не остановился, и к тому моменту, когда они были на верху блаженства, оба покрылись потом и измучились, как достигшие финиша пловцы в дальнем заплыве. Несколько минут они лежали неподвижно, и постепенно дыхание у них выровнялось и сердцебиение стало медленнее. Халид встал и, надев брюки, раскрыл двери, выходившие на террасу. Сара тоже встала, накинув на себя сброшенную Халидом рубашку, ее разорванная сорочка валялась в соседней комнате. Она вышла вслед за Халидом на улицу и увидела, что он, облокотившись на каменный парапет, смотрит вниз, на вымощенный плитками внутренний дворик.

– Халид! – позвала Сара, он повернулся к ней и протянул навстречу руки, готовясь ее обнять. Она подошла к нему, и он прижал ее спиной к себе, скрестив свои руки у нее на груди й уткнувшись подбородком ей в макушку.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она. – После захода солнца становится так прохладно!

– Климат пустыни, – откликнулся он. – Днем жарко, а ночью холодно. Как ты думаешь, ты сможешь к этому привыкнуть?

– Я уже привыкла. Бостон ведь, знаешь ли, тоже не рай. Летом влажно, а зимой очень морозно.

– Ты по нему скучаешь?

– Больше нет.

Халид облегченно закрыл глаза. Потом начал растирать ей руки со словами:

– Что это на тебе надето?

– Твоя рубашка. Ты мне мало что оставил.

– Ты дрожишь, користа. Замерзла? Войдем в дом?

– Нет. Просто… Кажется, я еще не пришла в себя.

– Мне нравится, когда я заставляю тебя слабеть, користа, – проговорил он, прикасаясь губами к ее волосам.

Сара так долго молчала, что Халид обеспокоенно спросил:

– Что случилось?

Она только молча пожала плечами.

– Скажи мне! – тихо попросил Халид.

Сара в ответ повернулась и сказала, глядя ему в глаза:

– Ты, наверное, многих женщин заставлял испытывать то, что испытала сегодня я. Я не могу не думать о твоих прежних возлюбленных…

– Ни одна из них на тебя не походила.

– Но ведь они должны были… лучше уметь это? – не поверила ему она.

– Лучше умереть? – шутливо спросил он, но, увидев, что Сара даже не улыбнулась, тут же сказал: – Нет, не лучше.

– Но их же обучали искусству любви…

– И именно поэтому они так не похожи на тебя. Можешь ли ты себе представить, что я чувствую, зная, что я первый прикоснулся к тебе? Что я первый, кого ласкала ты?

– Но именно об этом я и говорю, Халид! Я сама не знаю, что делаю.

– Нет, знаешь. Тобой руководит страсть, а страсть – это лучший учитель.

– Ты – лучший учитель, – возразила Сара и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в губы.

– Это потому, что я никогда никого не хотел так, как хотел тебя, – с готовностью откликнулся он, страстно прижимая ее к себе.

Она странно обмякла в его объятиях, и только через несколько секунд он понял, что Сара смеется.