Эми Фетцер - Смятение сердца

Он понимал, что пустые переживания ничего не изменят. Ребенок исчез. Белая женщина исчезла тоже, и он даже не знал, приезжала ли она с Хантером к хижине. Если она мертва, то кто убил ее? Пауни — тогда, много недель назад, — или Барлоу? Быстрая Стрела надеялся, что она все еще жива, что она где-то рядом, внутри одного из вигвамов. До сих пор никто не подтвердил этого, но никто и не отрицал. По правде сказать, никто вообще не разговаривал с ним.

Схватив очередную веточку из груды на полу, индеец сломал ее и начал швырять в огонь кусочки, стараясь размять затекшие мышцы. Он был все еще очень слаб и не мог позволить себе роскошь выйти из вигвама.

Шкура, прикрывающая отверстие входа, внезапно откинулась. Внутрь хлынул дневной свет, заставив Быструю Стрелу заморгать. В вигвам, низко пригнувшись, шагнул могучий воин с ребенком на руках.

Не обращая внимания на всплеск боли в голове, Быстрая Стрела резко выпрямился. Он подождал, пока вошедший усядется рядом, так же скрестив ноги, и спросил, не скрывая радости:

— Так он был здесь все это время? Почему мне никто не сказал?

— О нем заботились, — бесстрастно ответил индеец. — Это твой сын?

Быстрая Стрела отрицательно покачал головой, тут же пожалев об этом: ему показалось, что череп раскололся на части. Он принял ребенка, привычным жестом прижав его к груди.

— Я не знаю, кто его родители, — рассеянно сообщил он, проверяя, все ли в порядке. — Возможно, Бегущий Кугуар знает и скажет тебе. Когда я в последний раз встречался с ним, он путешествовал к северу вместе с женщиной. Потом ее похитили пауни, и мне одному пришлось заботиться об этом маленьком воине…

— Воине? — переспросил индеец, присматриваясь.

— Разве ты до сих пор не заметил, что он индейской крови?

— Заметил, но меня смутил цвет его глаз.

— Цвет дождливого неба? — с улыбкой спросил Быстрая Стрела и увидел, что его собеседник замер, словно оцепенел. Черные, как плоды терна, глаза впились в лицо ребенка мрачным взглядом. — Как поживает Бегущий Кугуар?

— Пока дышит. — Индеец едва заметно пожал плечами. — Рана в животе не так опасна, как кажется. Хуже то, что он ударился головой.

— Нам повезло, что ты оказался поблизости, — заметил Быстрая Стрела, невольно касаясь кончиками пальцев стежков на макушке.

Индеец не ответил, продолжая пристально разглядывать малыша. После долгого молчания он сказал:

— Жена моего брата совсем недавно родила ему сына. Она согласна заботиться и об этом ребенке до тех пор, пока твои силы не восстановятся. Как ты смотришь на это?

Быстрая Стрела принял предложение с благодарностью. Ребенок между тем завладел его рукой и жадно сосал костяшку указательного пальца. Впервые по суровому лицу воина скользнула тень улыбки.

— Он голоден?

— Этот ребенок голоден всегда. Ты представить себе не можешь, сколько мороки было с козой… Кстати, ты ее не видел?

— После того как мы нашли тебя и Бегущего Кугуара, нам попались лошадь, мул и коза. Они не были связаны, но, как видно, привыкли находиться вместе.

— А женщина?

— Женщины мы не видели.

Быстрая Стрела нахмурился, услышав эту новость, и стукнул себя раскрытой ладонью по носу.

— Дьявол и вся преисподняя!

— Так говорят бледнолицые! — неприязненно заметил индеец и поднялся.

— А что тут странного? — с досадой ответил Быстрая Стрела. — Наполовину я белый, так почему бы мне не чертыхаться, как белые?

Тень улыбки снова коснулась сурово сжатых губ воина.

— Я научился принимать белую часть твоей души, брат мой, — сказал он и пошел к зияющему отверстию входа.

— Бегущий Кугуар знает, что его женщины здесь нет? Не поворачиваясь, индеец отрицательно повел головой. Густые черные волосы качнулись на обнаженных плечах.

— Пусть он не знает об этом до тех пор, пока не наберется сил для долгой дороги. Если он узнает об этом раньше, он будет вне себя, и никто не удержит его.

— Эта женщина… — индеец заколебался, что было совсем на него не похоже, — она индианка?

— Нет. Я думаю, этот мальчик — не ее сын.

— Значит, это белая женщина! Говори все!

Быстрая Стрела повиновался. Пока он излагал то немногое, что знал, и свои подозрения насчет спутницы Хантера, индеец смотрел на него, не отрываясь. Черные глаза его горели.

— Мне знакомы лживость и продажность бледнолицых, и потому я не доверяю людям с таким цветом кожи, — сказал он, дождавшись конца рассказа. — Что делать белой женщине на землях моего народа? Как случилось, что она принесла с собой ребенка индейской крови? Если из-за нее на мой народ падут новые беды и несчастья, пусть она никогда не узнает покоя ни на этом свете, ни после смерти. Откуда она взяла ребенка? Украла у матери?

— Только она сможет ответить на все эти вопросы. — Быстрая Стрела задумчиво посмотрел на ребенка, задремавшего у него на коленях. — Если мы не найдем ее, мы никогда не узнаем правды.

— Мы? — переспросил индеец с оттенком насмешки. — Не старайся взвалить на мои плечи твою ношу, шайен. С меня вполне хватает моей собственной.

Он еще раз окинул взглядом посапывающего ребенка, наклонил голову и нырнул наружу, опустив за собой шкуру.

— На случай, если тебе интересно, — сказал Быстрая Стрела ребенку, — это и был знаменитый Черный Волк. Что? Я знаю. Он не выглядит счастливым.

Колонна верховых в формах кавалерии Соединенных Штатов двигалась по равнине, поросшей «бизоньей травой». Приблизившись к хижине на вершине небольшого холма, они окружили ее. Старший по званию спешился и осторожно вошел внутрь, держа оружие наготове. Там он осмотрелся, содрогнувшись при виде лужи свернувшейся крови на полу и испятнанной постели на нарах.

Нетвердой рукой он вынул из-за пазухи пергамент и бросил его на грубо сколоченный стол. Уже повернувшись, чтобы уйти, он снова окинул взглядом картину недавней резни и с приглушенным возгласом ярости, выхватив нож, пригвоздил пергамент к столешнице.

Рукоять еще подрагивала, когда он вышел наружу и вскочил в седло. Светло-голубые глаза впились в бревенчатую стену хижины, как бы стараясь осмыслить, что же произошло внутри. Повернув коня, он сделал жест кавалеристам, и те последовали за ним в безупречном строевом порядке.

Нат Барлоу бросил взгляд через плечо, кисло усмехнулся и подумал: надо бы надрезать ей ногу, чтобы знала, каково ходить пешком с такой раной.

Впрочем, у него была идея поинтереснее. К тому же он и так дал ей жару, то труся мелкой рысцой, то неожиданно переходя на галоп, так что пленнице, привязанной за запястья, приходилось бежать следом изо всех сил. Пару раз она не удержалась на ногах и волочилась по камням до тех пор, пока Барлоу не заметил и не остановился, дав ей возможность встать. В его намерения не входило совсем уморить ее, только замучить достаточно, чтобы отбить охоту сопротивляться.