Мэйдлин Брент - Тени прошлого

Он сделал это, дабы дать всем понять, что не считает меня ниже кого-либо в избранном обществе, однако мне это показалось слишком нарочитым, поэтому я просто ответила:

– Доброе утро, Тоби.

И совсем тихо, чтобы никто не слышал, сказала ему по-французски, чтобы он вел себя прилично.

Он рассмеялся, огляделся и направился к миссис Уиллард, с ходу начав оживленно рассказывать ей о молодом американце из Северной Каролины, с которым он несколько лет служил вместе в Иностранном легионе. Мистер Райдер окликнул капитана, и не прошло двух минут, как мы уже плыли в сторону Вестминстерского аббатства.

Следующие полтора часа мы из-за отлива медленно плыли вдоль берега, наслаждаясь красивыми видами. Посмотреть было на что. Кроме капитана и его команды, Себастьян Райдер нанял экскурсовода, который буквально все знал о местах, мимо которых мы проплывали.

Слуги разносили напитки, и, когда экскурсовод умолкал, гости развлекали себя сами. Я разговаривала сначала с Кларой, потом с ее матерью, потом с отцом, потом с Эндрю Дойлом и чувствовала бы себя как нельзя лучше, если бы не тяжелый взгляд сэра Джона Теннанта, всюду следовавший за мной.

Я стояла рядом с Кларой, и мы пили холодный лимонад, когда через всю палубу ко мне подошел Тоби и спросил, кивая в сторону сэра Джона:

– Почему этот старик не отрывает от вас глаз, красавица? Так может себя вести художник, но уж никак не судостроитель.

– Я тоже не понимаю, – тихо сказала Клара. – Я-то думала, что он будет приставать к папе из-за своих дел, а его, кажется, больше интересуете вы, Ханна. Вы с ним встречались раньше?

– Никогда. Может быть, нам просто кажется.

– Или он любуется смешной шляпкой, которую вы сегодня нацепили, юная Маклиод, – заявил Тоби.

– Прелестная шляпка! – сердито сказала Клара.

– Мисс Клара, он шутит, – успокоила я ее. – А если даже нет, я давно привыкла к его замечаниям. Он ужасный человек.

– Еще не хватало, чтобы злословили обо мне в моем присутствии, – встрепенулся Тоби. – Возьму-ка я и одарю своим очарованием миссис Ритчи.

С мистером Хью Ритчи мы обменялись несколькими вежливыми словами за все утро, с сэром Джоном я не говорила вовсе, зато когда мы приблизились к Кью, где нам надо было сойти на берег, я увидела рядом миссис Ритчи.

– Как так вышло, что вам пришлось долго жить во Франции, Ханна? – спросила она.

Я подумала, что она видела, сколь расположены ко мне Уилларды, и тоже решила выказать вежливый интерес к моей персоне. Эндрю стоял по другую сторону, потому что мы с ним как раз разговаривали, когда она подошла.

– Мне тоже хотелось спросить вас об этом, – заявил он. – По правде говоря, я уже спрашивал Тоби, но для ирландца он слишком тактичен. Он сказал, что сам не спрашивал вас, потому что это не его дело. – Мистер Дойл улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами на загорелом лице. – Вот уж поставил меня на место, так поставил.

Таким образом он очень вежливо поставил миссис Ритчи на ее место, как я поняла, но мне не хотелось никаких недомолвок, поэтому я в очередной раз рассказала сказочку, придуманную мной для посетителей «Раковины», будто бы мой отец утонул в море, вскоре умерла мама и меня взяли ее родственники во Франции, которые сами были очень бедны, так что мне пришлось зарабатывать себе на жизнь, едва я повзрослела. Я не вдавалась в подробности, но когда я кончила говорить, миссис Ритчи спросила:

– Значит, ваш отец был моряком?

– Да, мадам.

– У вас правильная речь, и вы довольно образованы.

– Моя мама была учительницей, мадам.

– Понятно. – Она долго вглядывалась в мое лицо, как когда меня ей представили, а потом нетерпеливо махнула головой, словно отгоняя далекие и несуразные воспоминания. Помолчав, она прошептала: – Мы уже совсем рядом, – и отошла прочь.

Два часа мы провели на берегу в садах Кью, и я от души наслаждалась каждой проведенной там минутой. Мистер Дойл взял меня под свое покровительство, Тоби был с Кларой, и экскурсовод, которого нанял Себастьян Райдер, водил нас по великолепному уголку природы. Мне все было интересно, потому что до приезда в Серебряный Лес я почти не видела, как растут на воле цветы и деревья. Пожилых господ интересовали в основном практические вопросы, например изыскания, позволившие вырастить каучуковое дерево из Малайи и хинное дерево из Индии. Тоби волновала, как всегда, проблема света и тени, будь то огромное дерево на фоне неба или крошечный цветок на фоне зеленых кустов, к тому же он нашел в Кларе внимательную слушательницу. Миссис Уиллард разделяла мой интерес к цветам, миссис Ритчи немножко скучала, а Джеральд изо всех сил старался не показать, как ему плохо, хотя он очень ревновал меня к Эндрю Дойлу.

Те, кто мучился жаждой, заглянули в ресторанчик на пути, а в два часа мы вернулись на корабль перекусить и плыть дальше в Вестминстер. Слуги поставили столы, накрыли их белой скатертью, уставили сверкающими хрустальными бокалами, разложили сияющее серебро. На боковом столике чего только не было. Салаты, холодное мясо и птица, дюжина бутылок с шампанским и кувшины с лимонадом.

Все веселились от души, правда, под конец я услыхала, как Эндрю Дойл, сидевший рядом со мной, чуть ли не сердито заявил через весь стол мистеру Хью Ритчи:

– Нет, сэр. Старшее поколение мексиканцев еще не забыло войну сороковых годов, и тем не менее наши страны связывают крепкие узы. Американцы много денег вложили в наши земли, и у нас теперь есть железные дороги, шахты, порты, заводы. Мой отец был среди тех, кто начинал все это, и меня совсем не смущает, что я полумексиканец, полуамериканец. Труднее быть просто мексиканцем.

– Мистер Дойл, мне кажется, я вас не понимаю, – ответил ему мистер Ритчи.

– Просто я хотел сказать, что мексиканцу тяжело сносить репрессии мексиканского правительства, а беднякам – богачей.

– Ах, вот оно что. В министерстве иностранных дел у меня была возможность познакомиться с докладами по поводу Мексики. Мне кажется, с тех пор, как Порфирио Диаз стал президентом, у вас произошли коренные изменения. Но даже до него, если память мне не изменяет, правительство Лердо объявило свободу вероисповедания. Оно также издало законы против подневольного труда и объявило нерушимой свободу труда, образования и вероисповедания.

Эндрю раздраженно кивнул головой.

– Теоретически, сэр, все как нельзя лучше, – вежливо произнес он. – В точности, как лозунг «свобода, порядок и прогресс». Однако теперь свобода вполне официально забыта ради прогресса. Последний лозунг Диаза: «Pan о palo». Другими словами, делайте, как вам велят, и будете сыты. Иначе тюрьма или смерть. Вы знаете, когда индейцы стали докучать, их призвали в армию и отправили как дешевую рабочую силу на сизальные плантации в Юкатан?