Линда Мэдл - Шепот фиалок

– Я тоже. – Леди Элизабет поплотнее укуталась в мантилью.

Николас намеренно долго возился с перчатками и не упустил ни единого слова из разговора. Он даже вспомнил кое-что об этом самом лорде Хэлторпе. Кажется, о старике отзывались как об ученом и музыканте – сочетание для представителя высшего света крайне редкое. Вот кто не пожалел бы целого состояния на отрывок партитуры руки Шамьера. Ведь этим можно похвастать перед приятелями!

Уже в экипаже по дороге домой Николас расплылся в довольной улыбке. Он едва верил своей удаче. Дядя Джордж как раз получил приглашение на прием в Торп-Холле. Николас никогда не жаловал подобные светские мероприятия. Эти домашние вечеринки всегда означали одно и то же – танцы до изнеможения, нудные обеды, охота с гончими, бесконечные пикники и дурацкие игры с фантазиями и поцелуями.

Но вот загородная вечеринка с Дориан Сент-Джон – совсем другое дело. У этой девушки нижняя губка – просто чудо. Такая восхитительно упрямая… Да и в коллекцию старого Хэлторпа неплохо бы заглянуть.

Жаль, конечно, что Дориан отказалась от его предложения. Зато благодаря ей он теперь знает, у кого находится вторая часть рукописи. Так или иначе, но Дориан приведет его и к владельцу третьего кусочка… а потом отдаст и свой.

Николас смотрел в окно экипажа, лениво скользя взглядом по проплывающим мимо фонарям. Интересно, думал он, можно ли соблазнить своевольную мисс Дориан Сент-Джон? Впрочем, есть и еще более интригующий вопрос – были ли у нее мужчины? Возраст ее нежной юности остался позади. Если память ему не изменяет, ей уже все двадцать пять. И все же Николас почему-то не сомневался, что она невинна. Для искушенной в науке страсти женщины Дориан слишком искренна. И уж совсем не отдает себе отчета в том, как ее красота действует на мужчин. Но пробить брешь в броне мисс Сент-Джон какому-нибудь сладкоречивому пройдохе вряд ли удастся. Да, она может отвечать улыбками на комплименты и кокетливо играть веером, но одними лишь словами ее не одурачить. Уж в чем, в чем, а в этом он убедился лично.

Николас догадывался, что за маской своевольной упрямицы кроется нежная, романтическая натура. Ее избраннику достанется любящая, бескорыстная и – теперь Николас в этом не сомневался – страстная женщина.

Мысль о том, чтобы соблазнить девственницу, была неожиданной для Николаса. Обычно он придерживался мнения, что девственницы – своего рода табу для истинного джентльмена.

Николас улыбнулся. Уже совсем скоро он получит доказательства своей невиновности… и сделает он это с помощью мисс Сент-Джон – хочет она того или нет.

Он постучал по крыше экипажа. Хорошо бы поделиться приятной новостью с кем-нибудь, кто оценит его радость.

В окошке появилось лицо грума.

– Да, милорд?

– Я передумал сразу возвращаться к дяде, – сказал Николас. – Отвези-ка меня в доки. Выпью на сон грядущий в «Голубой русалке».

– Слушаю, милорд. – Окошко захлопнулось, и на следующем углу экипаж свернул в сторону реки.

Моряки торгового флота, гардемарины, капитаны толпились у стойки и восседали за столиками «Голубой русалки». В сизом табачном дыму витал острый запах эля.

Пальто, кашне и цилиндр Николас оставил в экипаже. Владелец паба и многочисленные завсегдатаи знали Николаса, так что их удивление мог вызвать его сегодняшний официальный наряд, но не само появление в прокуренном зале портовой забегаловки. А привлекать к себе ненужное внимание он не собирался.

«Голубая русалка» была одним из немногих баров, куда Николас заглядывал в последние полтора года, – и единственным, где он чувствовал себя в безопасности. Устроившись за свободным столиком, он, как обычно, кивнул официантке, и та принесла кружку его любимого пива.

Он уже заканчивал первую порцию, когда из-за соседнего столика, оставив шумную компанию, поднялся один из гардемаринов. Прихватив свою кружку, парень прошагал к столику Николаса и опустился на стул напротив.

– Неужто я вижу улыбку на этом мрачном лице? – Светловолосый гардемарин подался вперед и впился изучающим взглядом в лицо Николаса. – Выходит, нашли?

– Первую часть. – Николас улыбнулся. Джейми Коллард был единственным, кого разгадка тайны интересовала так же, как и его самого. – У меня такое ощущение, словно со мной сыграли шутку.

– Я рассказал вам все, что знал, капитан.

– Нет-нет, Джейми, я вовсе не то имел в виду, – успокоил парня Николас. – Твои сведения оказались очень полезными, и с их помощью мне удалось узнать еще кое-что.

Джейми смущенно уставился в кружку.

– Рад это слышать, капитан. Вы же знаете, я не меньше вашего хочу узнать правду о гибели моего брата.

– Да, конечно, – сказал Николас. – Потому-то мне и хотелось именно тебе рассказать, что мы приближаемся к разгадке. Вот отыщу оставшиеся два кусочка – и станет ясно, кто предал нас при Трафальгаре. Ты ведь сообщишь мне, если еще что-нибудь узнаешь?

– Не сомневайтесь, капитан. – Джейми поднялся. – И будьте все время начеку. Настоящий предатель, чье имя значится на листке, наверняка попытается вам помешать.

Николас молча кивнул. Предупреждение было излишним. Он и без того отлично представлял, сколько опасностей таит в себе его расследование.

Дело, ради которого Николас приехал в «Голубую русалку», было выполнено, но торопиться ему было некуда, так что он отыскал глазами официантку и сделал знак повторить заказ. Она тут же принесла еще одну кружку пива.

Второй порцией он наслаждался не спеша, растягивая удовольствие, хоть и остался за столиком один. Одиночество никогда не тяготило Николаса. Компания ему была не нужна, и все же он скучал по здешней атмосфере, а потому всегда был рад послушать громогласные излияния моряков, отдать должное их фривольным шуткам, со стороны понаблюдать за переменчивыми, как морской прилив, отношениями. Здесь никогда нельзя было угадать, разразятся ли завсегдатаи паба песней или же сойдутся в рукопашной.

Житейская практичность этих людей была полной противоположностью равнодушию и изыскам высшего света. Служителям моря чужды лукавые взгляды и двусмысленности. Море – это море. Оно всегда искренне в своих проявлениях. В шторм оно бушует, в штиль затихает. И его покорителем может стать лишь тот, кто умеет выживать.

Николаса внезапно захлестнула тоска по морским просторам, кораблю, капитанскому мостику. Он и сам понимал, что это несбыточная мечта. Да и зачем наследнику графского титула, владельцу обширнейших имений мечтать о командовании кораблем? Вроде бы незачем. А он мечтал. И все привилегии титула и богатства казались ему пустыми и даже тягостными.

Но что поделать – судьба уготовила ему этот тяжкий путь, и он обязан им следовать. Обязан и будет следовать… до тех пор по крайней мере, пока не сумеет исправить то, что еще возможно исправить.