Сидони-Габриель Колетт - Клодина в школе

Слышно, как ботинки летят вниз, подскакивая на ступеньках. Один из них долетает до самого низа и падает на пороге, на самом виду, – лакированный, сверкающий, изящный… Никто не смеет к нему прикоснуться. Истошные вопли становятся тише, удаляются по коридору и после хлопанья нескольких дверей замолкают вовсе. Мы переглядываемся, не веря своим ушам. Озадаченные танцоры всё ещё стоят парами, но постепенно рты расплываются в ехидных улыбках, язвительные смешки распространяются по залу, достигая эстрады, где музыканты веселятся ничуть не меньше других.

Я ищу глазами Эме: та стоит бледная как полотно и не спускает вытаращенных глаз с ботинка, на который уставился весь зал. Какой-то молодой человек из сострадания подходит к ней и предлагает выйти подышать свежим воздухом. Эме безумным взором глядит по сторонам, разражается рыданиями и выбегает вон (поплачь, поплачь, детка, эти тягостные минуты помогут тебе обрести часы самого сладостного наслаждения). После её бегства все уже без стеснения предаются веселью и подталкивают друг друга локтями: «Видала!»

Вдруг я слышу совсем рядом исступленный пронзительный захлёбывающийся смех, тщетно приглушаемый платком. Это на скамейке, согнувшись пополам, корчится и плачет от радости Люс: на лице у неё выражение такого неомрачённого счастья, что мною тоже овладевает смех.

– Ты совсем спятила, Люс, что ты так хохочешь?

– Ах, отстань… Так здорово… На такое я и не надеялась! Теперь я могу уйти, теперь у меня долго будет прекрасное настроение. Хорошо-то как, честное слово!

Я увожу её в сторону, чтобы немного привести в чувство. Разговоры в зале не утихают, никто не танцует. Какой скандал в преддверье утра! Но вот скрипка издаёт как бы нечаянный звук, за ней корнет-а-пистон, тромбон, какая-то пара робко проходит в ритме польки, её примеру следуют сначала две другие, затем и все остальные: кто-то захлопывает дверь, чтобы убрать с глаз долой пресловутый ботинок, и танцы возобновляются ещё веселее и неистовее после такого неожиданного и забавного зрелища. Я ухожу спать, вполне довольная, что могу увенчать свои школьные годы столь памятной ночью.

Прощай, мой класс, прощайте, мадемуазель и её подруга, прощайте, киска Люс и стервозина Анаис! Я покидаю вас и выхожу, так сказать, в свет – но будет удивительно, если где-нибудь мне будет так же хорошо, как в Школе.

Королева французской словесности, создательница «женской литературы» высочайшей пробы Сидони Габриель КОЛЕТТ (1873–1954), почти неизвестная в России, оставила яркий след в европейской культуре XX века. Обаятельнейшая женщина, француженка до кончиков ногтей, талантливая актриса, законодательница мод ею восхищались, ей поклонялись, её любили. И сама она любила, много и пылко, прожив долгую, насыщенную страстями жизнь. Любила мужчин, любила женщин, обожала кошек и собак, цветы и деревья – и писала об окружающей жизни свежо, взволнованно и предельно откровенно. В знак уважения к её таланту Колетт избрали президентом Гонкуровской академии. Всенародная любовь к писательнице снискала ей и официальное признание: за свою литературную деятельность она была удостоена звания командора ордена Почётного легиона.

Французы без ума от своей Колетт. Теперь ее узнают и российские читатели.

Новый «школьный комплекс» строится уже семь-восемь месяцев в специально приобретённом соседнем саду, но до сих пор нас не очень-то интересовали эти постоянно растущие огромные белые коробки. Несмотря на быстроту (необычную для нашего городка лентяев), с какой ведутся работы, строительство, я думаю, не закончат до Всемирной выставки, а к тому времени, получив свидетельство об окончании учёбы, я уже – увы! – покину школу… (Прим. автора.)

Эколь Нормаль – педагогическое училище. (Прим. перев.)

Т. е. «непристойное» на местном наречии. Например, вечером во Фредонском лесу можно встретить парней и девушек, занимающихся «глупостями». (Прим. автора.)

Канебьер – улица в Марселе, выходящая к Старому порту. Клодина намекает на то, что Рабастан – марселец. (Прим. перев.)

Начальные строки элегии Мюссе «Люси» (перевод А. И. Курошевой).

Конте, Николя Жак – французский химик и инженер, разработал специфический тип карандашей. (Прим. перев.)

Для игры в «квадрат» нужны девять шаров. (Прим. автора.)

Вероятно, имеется в виду часто воспроизводившаяся статуя скульптора Поля Дюбуа. – Здесь и далее примечания переводчиков.

Одноактная комедия в стихах Франсуа Коппе.

Речь идёт о стилизации под трубадуров, мода на которых возникла в первой трети XIX в.

Отрывок из романса Сована «Храбрый трубадур», написанного около 1815 г.

Искаженная цитата из Бодлера.