Лаура Гурк - Надежда на счастье

– Но мы-то с Конором не ссоримся, – возразила Оливия. – Мы слишком мало разговариваем, чтобы ругаться. Он не хочет жить со мной. И он не делал из этого тайны.

– Нравится ему это или нет, но теперь он женатый человек.

– Только потому, что у него не было выбора.

– Видишь ли, Оливия… – Кейти поставила на стол свою чашку и строго посмотрела на подругу. – Мужчина, который не может заплатить по счету, не должен и смотреть в меню. Конечно, у него был выбор. Никто не заставлял его спать с тобой.

Оливия вспыхнула и снова потупилась.

– Он взрослый человек, Лив, – продолжала Кейти. – И он знал, что делает. Хуже всего, если ты теперь будешь винить себя.

– А что я могу поделать?

– Дай ему время. Я думаю, он сам во всем разберется. Оливия подняла голову.

– Но он меня не любит.

– Он так сказал?

– Не словами, но…

– А ты, конечно, каждый день говоришь ему, как сильно ты его любишь.

Оливия покачала головой:

– По правде говоря, нет, не говорю.

– А почему?

– Боюсь, что это заставит его тут же вскочить и умчаться в город, – призналась Оливия.

– Когда я выходила замуж, мама дала мне совет, который я никогда не забуду, – сказала Кейти. – Поскольку у твоей мамы такой возможности не было, я передам тебе слова моей матери. Вот что она сказала: самая важная вещь в браке не влюбленность, хотя это и важно. И не деньги, хотя деньги – это тоже неплохо. И даже не дети, Оливия. Самое важное – доверие. – Она сжала руку подруги. – Я думаю, Оливия, вы нашли друг друга. И теперь тебе нужно верить в него. Судя по тому, что ты мне рассказала, он пережил когда-то очень трудные времена. Такой мужчина не будет выставлять свои чувства напоказ, но это не значит, что у него нет сердца.

– Спасибо тебе, Кейти.

Подруга улыбнулась:

– Не за что меня благодарить. Кроме того, когда мы с Ореном в следующий раз поссоримся, я приду поплакать у тебя на плече.

Ночью Кэрри приснился страшный сон, и Конор, сидевший на веранде, услышал ее громкий крик.

– Папа! Папа! – кричала девочка.

Конор тут же помчался наверх. Когда он вбежал в комнату Кэрри, там уже находились Оливия и сестры девочки. Оливия сидела на кровати, держа дочь на руках. Конор молча подошел к ней и сел рядом. Оливия передала ему всхлипывавшую Кэрри – ее плач разрывал ему сердце. «Что с ней? – думал он. – Ведь Кэрри никогда ничего не боялась…»

Оливия посмотрела на других девочек и тихо сказала:

– Все в порядке, милые. Идите в постель.

Девочки ушли, и Оливия снова посмотрела на Кэрри.

Конор, державший ее на руках, что-то тихо говорил ей.

– Sha sha, – шептал он, гладя малышку по волосам. – Sha sha. Bermid go maith. Та me anseo. [23]

Он снова и снова повторял незнакомые слова, пока Кэрри не перестала всхлипывать.

Когда девочка успокоилась, Конор утер слезы с ее щек и спросил:

– Теперь лучше?

Кэрри кивнула, но когда он пошевелился, она вцепилась в него.

– Не уходи, папа.

– Я никуда не ухожу, малышка, – ответил Конор, усаживаясь поудобнее.

Кэрри прижалась щекой к его груди и закрыла глаза. Конор посмотрел на Оливию, сидевшую рядом с ним на кровати. Никто из них не произносил ни слова. Через несколько минут он снова взглянул на девочку у него на коленях.

– Уснула? – спросила Оливия.

Он утвердительно кивнул, затем уложил спящую малышку в постель и накрыл одеялом. После чего наклонился и поцеловал в щеку.

– Спокойной ночи, моя милая.

Оливия тоже поцеловала спящую дочку, и они с Конором вместе вышли из комнаты, закрыв за собой дверь. В коридоре остановились и переглянулись.

– Научи меня ирландскому, – попросила Оливия. – Кажется, это действует.

– Виски действует гораздо лучше, – ответил Конор с ухмылкой. – У меня еще осталось немного, но я подумал, что ты не разрешишь дать малышке.

Оливия поморщилась.

– Ты правильно подумал. Никакого виски в нашем доме. – Она вдруг улыбнулась и добавила: – О Господи, я ведь решила, что не буду так себя вести. Мистер Браниган, боюсь, что у вас ужасно ворчливая жена.

«Моя жена, – подумал он. – Моя жена…» Конор провел ладонью по ее щеке, а потом запустил пальцы в ее волосы, а другой рукой обнял и привлек к себе. Он не мог этому противиться, не хотел противиться. Она вышла за него замуж, и он должен был защищать ее, сделать ее счастливой. Его жена…

– Оливия… – Ему хотелось сказать ей очень многое, но он не находил слов.

Чуть отстранившись, он отвел руку за спину, нащупывая дверную ручку. Распахнув дверь, увлек Оливию в спальню. Как только они вошли, Конор закрыл дверь и тут же прижался к губам жены. Он целовал ее долго и страстно, все крепче прижимая к себе.

Когда же пальцы его нащупали верхнюю пуговицу ее ночной рубашки, Оливия обвила руками его шею и прошептала ему в ухо:

– О, Конор… Да, да…

Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не разорвать на ней рубашку. Руки его дрожали, когда он расстегивал перламутровые пуговки. Наконец, когда они были расстегнуты, он снял с жены рубашку и снова прижал к себе. В комнате было темно, а ему хотелось, чтобы горел свет, хотелось видеть Оливию. Но он не мог больше сдерживаться. Подхватив жену на руки, он понес ее к широкой двуспальной кровати. Уложив Оливию на мягкий матрас, стал поспешно расстегивать рубаху и брюки, потом стащил сапоги. Освободившись, наконец, от одежды, Конор забрался на кровать и пробормотал:

– Черт побери, для женщины, которая боится высоты, кровать у тебя чертовски высокая, миссис Браниган.

Он обнял ее и поцеловал, прежде чем она успела подумать о том, что нужно сделать мужу замечание по поводу брани.

В следующее мгновение Конор улегся на нее, и она тут же обняла его за шею. Затем ноги ее раздвинулись, и он тотчас вошел в нее. Тогда, в Монро, он причинил ей боль, поэтому сейчас старался по возможности сдерживаться. Но когда Оливия прошептала его имя, он совершенно утратил над собой контроль и забыл о своем намерении проявлять сдержанность.

Жаждая полного обладания, он проник в нее еще глубже и двигался с каждой секундой все быстрее и быстрее. Оливия же трепетала под ним и стонала, стараясь уловить ритм движений. Ей казалось, что она горит, пылает, объятая пламенем. В какой-то момент она вдруг содрогнулась, громко вскрикнула, и по телу ее словно пробежали судороги. И почти в тот же миг раздался крик Конора. Опустившись на нее, он уткнулся лицом в ее шею и крепко обнял обеими руками.

Они долго лежали не двигаясь, тяжело дыша. Наконец, Конор шевельнулся и пробормотал:

– Я боялся, что могу задушить тебя.

Он приподнялся и отодвинулся к краю кровати. Но Оливия тут же обхватила его шею и крепко прижала к себе. Поцеловав, прошептала:

– Не уходи. Останься со мной.

Конор мог бы без труда высвободиться из объятий жены, но ее голос и поцелуй удержали его. Он снова улегся с ней рядом и, нежно поцеловав, проговорил: