Виктория Холт - Опрометчивость королевы

– Ваше Величество, я написал Малмсбери, чтобы он начал переговоры.

Король был доволен. Ни слова грубости. После всех этих лет отказов и препирательств наконец пора выполнить свой долг, видно, принц осознал ошибки и готов их исправить. «Отлично, а, черт возьми?» – подумал король.

– Я надеюсь, она будет так же плодовита, как ваша матушка.

«Спаси Господи, – подумал принц, – должно быть, и сам отец понимает, что тринадцать, а могло быть и пятнадцать, детей – достаточное бремя для государства».

– Мне хочется верить, что мы не разочаруем Ваше Величество.

Король склонил голову, еще немного, и он станет совсем податливым. Принц торопливо сказал:

– Есть одно дело, о котором я хотел бы посоветоваться с Вашим Величеством.

– Да, что это, а?

– Ваше Величество, вы, должно быть, знаете, что у меня были отношения с одной дамой… они сейчас прерваны.

– Я рад слышать, что вы покончили с этим. Этих отношений больше не должно быть. Если они сохранятся, это приведет к неприятным последствиям, вы понимаете, а?

Принц сдержал свой гнев и продолжил:

– Я полностью осознаю это, Ваше Величество. Связь наша больше не существует, но я уверен, что должен выполнить некоторые обязательства по отношению к этой женщине.

Король что-то пробормотал, а принц продолжал бить в одну точку:

– Все время, пока мы были вместе, дама получала три тысячи фунтов в год, и я намерен продолжать эти выплаты, несмотря на разрыв наших отношений. Но мне бы хотелось, Ваше Величество, чтобы вы заверили меня, что если я умру раньше нее, выплата пенсиона не прекратится.

Король прервал его:

– Я знаю… я знаю… – Потом он смягчился. – Эта дама, Мария Фитцгерберт, – симпатичная вдовушка. – Король застыл с открытым ртом, он вспоминал свою жизнь до болезни, те искушения, которые стояли на его пути, и свои попытки борьбы с ними. Окружение его было бы поражено, узнав, что по-своему он любил женщин не меньше, чём сыновья. Сара Леннокс жила у него в Голландском доме. Прелестная маленькая красотка! Он хотел жениться на ней. У него возникало такое намерение. А до нее была Ганна Лайтфут, милая, ласковая девочка, из квакеров. Но он выбрал другую и считал правильным свой выбор, женился на некрасивой, не вызывающей никаких эмоций принцессе Шарлотте и пытался забыть прежних подруг, выбросить из головы весь этот любовный вздор. Елизавета Пемброк… такая прекрасная! Вот была женщина, которую он мог бы полюбить. Она находилась при дворе, он встречал ее каждый день и должен был все время напоминать себе, что уже женат на Шарлотте и его долг подавать всем подданным пример. Долг. Вечный долг. Некрасивая Шарлотта заменила красавицу Сару Леннокс. Пятнадцать детей, и ни одного незаконнорожденного. Конечно, была Ганна… но это раньше… в прошлом. Со времени женитьбы он не нарушал обет верности, однако в мыслях, конечно, заходил слишком далеко. Мужчина не властен над своими мыслями.

Былые чувства, любовные увлечения короля помогли ему понять принца. Эта Мария Фитцгерберт действительно хорошая женщина во всех отношениях. Жаль, что она не германская протестантка-принцесса, а английская вдова-католичка. Он чувствовал, что она благотворно влияла на принца. Ему доносили, что именно она уговаривала его жить достойно, отказаться от экстравагантности, меньше играть, меньше пить, оставить беспутных друзей.

О да, эта Мария Фитцгерберт вполне заслуживала некоего вознаграждения. А он, припомнив случаи из собственной жизни, обязан согласиться с этим.

– Ваши… ваши чувства делают вам честь, – наконец решился высказаться король. – Я думаю эта дама заслуживает… подобного вознаграждения. Она всегда, насколько я знаю, вела себя благородно, да? А?

– Сущая правда… правда! – страстно воскликнул принц.

Король покивал головой.

– Тогда мы решим этот вопрос. Но лучше пускай этим займется Лоуборо. Лорд-канцлер обязан утрясать такие дела. Скажите, чтобы он мне напомнил. Не бойтесь. Я уверен, ваши чувства делают вам честь.

– Я благодарю Ваше Величество от всего сердца. Король положил руку на плечо сына, глаза его увлажнились. В глазах принца тоже стояли слезы.

«Как приятно и как необычно, что теперь мы друзья. Он изменился, – думал король. – Наконец-то решился на брак. Стал отзывчивее. Более разумен. Теперь мы поладим».

Принц думал: «Сумасшествие его изменило. Он стал мягким, мудрым. Возможно, мы сможем подружиться».

Через несколько дней принц получил письмо от лорда Лоуборо, в котором лорд-канцлер извещал его, что представил королю необходимые бумаги относительно выплаты пенсиона одной известной особе, удостоенной ранее его внимания, и что прошение удовлетворено, а в случае такого несчастья, как смерть принца, Его Величество позволили сохранить этот пенсион. Его Величество пожелали также уведомить Его Высочество, что более не следует тревожиться по этому поводу.

Принц обрадовался.

Он хотел, чтобы Мария знала, что на самом деле он не оставил ее. Он хотел, чтобы она знала, что, хотя им нельзя встречаться, он все время думает о ней.

Писать ей он тоже не мог, так как дал слово, что порвет с ней все отношения. Но ему очень хотелось порадовать ее хоть какой-то весточкой.

У него родилась идея. Он пошлет письмо старому другу мисс Пигот, а уж она не преминет показать его Марии.

Он сейчас же сел за стол и быстро набросал письмо.

Мисс Пигот не могла удержаться от удивления, когда узнала почерк на конверте. Ах, письмо адресовано ей! Это могло значить только одно. Он хотел, чтобы она помогла установить мир между ним и Марией.

Она вскрыла письмо, и послание лорда-канцлера выскользнуло на пол. Она подобрала его, с изумлением пробежала глазами и вернулась к посланию принца.

Он не хотел, чтобы дорогой друг мисс Пигот думала, будто он забыл ее. В мыслях он часто возвращался в Марбл-хилл, а теперь он посылает еще один запечатанный конверт, чтобы она передала его по назначению той, кому предназначен, и надеется, что письмо в какой-то мере разъяснит, как он относится к этой замечательной женщине.

Мисс Пигот перечитала послание канцлера и, как только поняла смысл, сразу побежала в комнату Марии, где та отдыхала.

– О Мария, дорогая моя, как вам это нравится? Я получила весточку от принца.

– Вы… получили?

– О, конечно, это письмо прежде всего для вас. Это ясно как Божий день. Вот послание канцлера о вашем пенсионе.

Мария схватила его, и лицо ее вспыхнуло от возмущения.

– Я не приму его.

– Ну, конечно же, вы примете. Ведь вам надо платить долги, не так ли? Долги, наделанные из-за него. Оставьте вашу дурацкую гордость. Он хочет, чтобы вы получали эти деньги.

– Он хочет откупиться от меня, как от Пердиты Робинсон?