Сьюзен Кинг - Цыганское гадание

Но он уже заставил ее страдать, причинив почти невыносимую боль. Тамсин только кивнула в ответ. Он был мудрым и терпеливым, он сумел подавить свою страсть, отказаться от нее. А ее импульсивность не позволяла ей действовать разумно, ибо слишком нетерпеливой оказалась вспыхнувшая в ней страсть. В чем-то Уильям был очень похож на нее, но он мог многому научить ее.

Девушка вздохнула, чувствуя себя полностью опустошенной. Ее жизнь, ее чувства изменились с тех пор, как она встретила Уильяма Скотта. Она ощущала, как в ней расцветают новые ощущения, подобно тому, как раскрываются бутоны подснежников после долгой зимней стужи. Но на это цветение ушли ее последние силы, и теперь ей хотелось только спать, спать много часов или даже дней, чтобы привыкнуть и принять все, что произошло с ней.

Тамсин устало откинула волосы за спину.

– Я признательна тебе, – пробормотала девушка.

– Признательна? – Уильям издал легкий, скептический смешок. – За что?

– Я благодарю тебя за то, что ты хотел меня, даже если это была просто похоть, – тихо ответила она. – И я благодарна тебе за твою доброту и терпение, которые ты проявил по отношению к моим… недостаткам. – Она повернулась и направилась к постели. – Пусть эта ночь будет счастливой в твоей жизни.

Тамсин принялась убирать вещи, разбросанные по покрывалу. Уильям пересек комнату и, задержавшись возле узкой двери в переднюю, обернулся. Тамсин чувствовала его взгляд, слышала, как он вздохнул, и почти ощутила сердцем, как тянется к ней его сердце. Но она не повернулась, не взглянула в его сторону.

Уильям вышел, и комната сразу стала пустой и холодной. Но пустота и холод были не только снаружи, они были внутри ее. И теперь она знала, что эту пустоту может заполнить только он один.

Ведомые тонкими полосками лунного света, тихие и быстрые, как вороны, они скакали по холмам и заросшим вереском долинам, пока не достигли спокойной реки. Уильям остановил коня на покрытом травой берегу, укрывшись под кронами берез. Приученные к ночным набегам животные вели себя тихо, слышно было только их дыхание. Сэнди и Джок остановились рядом с ним. Все безмолвно ждали.

Из темноты леса, росшего на другом берегу реки, вынырнула легкая фигурка и подошла к подернутой рябью воде. Это была девушка, одетая в платье и плащ с капюшоном. Она остановилась, огляделась, а потом бросила в воду три камешка. Ночную тишину нарушили три мягких всплеска.

Услышав условленный сигнал, Джок повернулся к своим кузенам, в молчаливом салюте приложил руку к шлему и тронул поводья. Животное послушно вошло в воду и быстро поплыло, рассекая грудью спокойную гладь на две блестящие волны. Наконец конь достиг противоположного берега, и Джок вывел его на сушу.

Девушка бегом устремилась к мужчине. Капюшон слетел с ее головы, открывая рыжие волосы, заплетенные в косы и уложенные короной. Джок спешился и снял с головы шлем. В лунном свете его светлые волосы казались серебряными. Он шагнул вперед, раскрывая объятия, и девушка приникла к нему, обвив руками его стан. Их фигуры слились в один нежно покачивающийся силуэт, будто они никогда и не были двумя отдельными существами.

Уильям отвернулся, почувствовав, как его сердце переворачивается при виде двоих влюбленных. Его одиночество стало для него еще невыносимее.

– Слушай, – прошептал Сэнди, – он потерян для нас, этот парень. Пропал.

– Он не пропал, – прошептал в ответ Уильям. – Он нашелся.

– Ага, нашел себе английскую девушку… а пострадаем из-за этого мы все. – Сэнди тоже отвернулся от реки и посмотрел на темные заросли вереска. Потом покачал головой в стальном шлеме и продолжил: – Она из семьи англичан Форстер и обручена с Артуром Масгрейвом. Джок говорит, свадьба назначена на завтра. У нас у всех будут большие неприятности, я тебе обещаю! – пробормотал он.

Уильям настороженно всматривался в темноту. Его рука в перчатке сжимала толстое древко копья, притороченного к седлу.

– Мы справимся с проблемами, парень, – заверил он кузена. – Джок любит эту девушку. Она одна стоит для него многих других. Только некоторым удается иметь то, что нашли они, будь то англичане, шотландцы или египтяне… – последнее слово сорвалось непроизвольно, и Уильям нахмурился.

– Цыгане, ага… Ты тоже попался, парень. Твоя девушка очаровала тебя, хоть ты и не хочешь это признать, несмотря на то, что она уже заарканила тебя. По крайней мере, ты женился на той, за которой не притащатся ее разгневанные родственники. Джок, в отличие от тебя, дорого заплатит за эти поцелуи.

Уильям ничего не ответил. Его губы были плотно сжаты, он всматривался в ночь… Той, самой первой ночью он отдал Тамсин свое сердце за несколько поцелуев, не торгуясь. Целая жизнь, состоящая из таких сладких поцелуев, ее любви и дружбы, была бы более чем справедливой ценой за его душу. Это выгодная сделка, думал он. Прошло уже десять дней. Он так жестоко обошелся с ней тогда, но с тех пор оплатил свой счет полностью… Десять дней вежливых разговоров, игр в карты и шашки с ней и с остальными, десять дней он наблюдал за тем, как весело она играет с Кэтрин и проявляет усердие, учась у Эммы вышиванию. Девять ночей на узкой постели в передней он усмирял свои мысли и плоть, отчаянно желая ее. В те моменты, когда он, доведенный до отчаяния, уже готов был заключить ее в свои объятия, он отворачивался, уходил или уезжал верхом, чтобы избавиться от своего настойчивого желания. Он не хотел рисковать. Слишком легко потерять все, думал он, если он отдаст ей и сердце, и душу, как хотелось ему, причем с каждым днем все сильнее. Смерть Дженни отняла у него все, что он имел, унесла из его жизни все надежды, как ветер уносит листья из осеннего леса. У него осталась Кэтрин, его самое драгоценное и неожиданное сокровище, но он потерял свое будущее. Цена, которую он заплатил за этого ребенка, оказалась слишком высокой.

Он говорил Тамсин, что нужно подождать, чтобы увидеть, что уготовила им судьба, что она планирует для них. Каждый прошедший день, каждую ночь Уильям убеждался, что чувство, которое он испытывает к ней, намного сильнее, чем обычное вожделение. Он молился, чтобы Тамсин разделяла его чувства. Сейчас он знал: чувство, вспыхнувшее между ними, не было короткой вспышкой, которая гаснет, не успев как следует разгореться, долго дает тепло и его нужно хранить и беречь, как главный источник жизни. Он страстно желал ее прикосновений, даже мимолетных – плечом к плечу в коридоре, рукой к руке за ужином. Когда она была поблизости, звук ее голоса, ее запах заставляли его терять голову. Он слышал ее шаги, ее смех, даже когда Тамсин не было в комнате, а когда она входила, у него поднималось настроение, будто ему вручили подарок. Когда Тамсин выходила из комнаты, он ощущал глубокую потерю. Она захватила часть его души, и сейчас он хотел отдать ей остальное. Он пока колебался, боясь потерять ее навсегда. Жар от костра, который они разожгли с Джен, потух даже раньше, чем его попытались погасить внешние силы. И теперь, с Тамсин, он боялся также ошибиться, хотя был почти уверен, что объединило их, было настоящее чувство. Он знал, знал едва ли не с того первого момента, когда впервые увидел ее, что все глубже и глубже погружается в это чувство и для него не будет возврата, как и для того мужчины, плывущего сейчас через залитую лунным светом реку. И он будет так же потерян, а возможно, так же спасен, как Джок. Уильям ненадолго закрыл глаза, сохраняя молчание.