Виктория Дал - Азарт и страсть

Харт смотрел вниз, избегая ее глаз, и поморщился при виде кровавой раны на ноге. Прекрасной ноге, стройной и длинной.

– Я сделаю это сама! – вскрикнула она, когда он опустил полотенце в таз с водой. – О-о-о…

– Извините. Будет немножко щипать.

– Немножко!

Дыхание вырывалось из ее плотно сжатых губ, пока он осторожно промывал рану, заставляя ее вздрагивать снова и снова. Когда он увидел, как слезы блеснули в ее глазах, то почти примирился с ее требованием оставить ее одну, просто хотел сунуть полотенце ей в руки и уйти, но он не был трусом. И когда она закрыла глаза и прилегла на постель, он и сам чуть-чуть успокоился.

Стараясь не обращать внимания на то, как дрожат ее руки, он осторожно промывал рану, пытаясь не причинять ей боли.

– Боюсь, останется шрам.

Надув щеки, она шумно выдохнула и рассмеялась.

– Тогда лучше сдать меня в архив. Теперь я буду совершенно ни на что не пригодна.

Хитрая девчонка.

– Действительно, кому вы теперь нужны? Можете запереться в четырех стенах. – Сначала он смыл кровь вокруг раны, и теперь оставалась наиболее болезненная часть. Ее грудь поднималась и опускалась в постоянном ритме. Лучше пожалеть и не дразнить ее больше. – Я последнее время обнаруживаю, что меня окружают сплошь непригодные женщины. К чему бы это?

– Наверное, это не самая загадочная история в мире. – Она напряглась, когда мокрое полотенце прикоснулось к ране, но его жертвенность была вознаграждена, когда она продолжила: – Вы повеса.

– Я не согласен. – Когда он прикоснулся к особенно болезненному месту, она заскулила и сжала в кулаке желтое бархатное покрывало. – Простите.

– Как… почему вы не согласны? Вы же распутник. Любитель женщин. И я думаю, вы провели большую часть своей молодости, совершенствуя свой вкус.

– Вы сказали – вкус? Хм-м, интересно…

Она подняла голову и растерянно заморгала, поняв, что сказала некую двусмысленность.

– Я не имела в виду… просто я хотела сказать, что вы провели лучшие годы… О Господи. Вы скоро закончите? Это не очень-то приятно. – Ее лицо снова скривилось.

Наконец он закончил и посмотрел на кровь, сочившуюся из ее икры. Он не обманывал ее, говоря о возможном шраме, но ее, казалось, не заботило это. Странная девушка.

– Горничная принесет бинты, – сказал он и услышал, как зашуршало покрывало, когда она кивнула.

Боль в ране усилилась. Она оставила свои нападки и просто лежала на постели. Странная неловкость сковала его, когда он сел и посмотрел на голые ноги женщины, которая ничего не хотела от него. Ее розовые пальчики согнулись, привлекая его внимание. И он заметил, что ее нога немного дрожит от боли и холода. Погладив ее стопу, он помассировал ее пальцы. Потом поднял ее ногу и, расстегнув жилет, прижал ее ступню к своему животу, чтобы согреть ее. Когда она коснулась его рубашки, что-то заискрилось внизу живота, и ее легкий вздох показался ему глубоким стоном.

– Вы… – Он прочистил вдруг осипшее горло. – Вас преследуют кредиторы, леди Денмор?

– Нет, насколько я знаю. Разве кто-то стоит у моих дверей? – Ее пальцы снова зашевелились. Харт провел рукой по ее стопе и лодыжке, чувствуя гусиную кожу под своей ладонью. Прежде этого не было.

Он покачал головой.

– Вы рисковали из-за нескольких фунтов. Разве ваш покойный муж не обеспечил вас? – И снова волна холода. – Я не могу понять, зачем вы сделали это?

– Неужели? К тому же это вас не касается.

Харт улыбнулся, не обращая внимания на ее пренебрежительный тон. Ее тело между тем так или иначе, но отвечало на его прикосновения. Он погладил большим пальцем ее икру и сделал несколько маленьких кругов по узкой маленькой ступне. Аккуратные розовые пальчики послушно задвигались, а ее колено чуть отклонилось в сторону. Воображение Харта тут же разыгралось не на шутку, и серия умопомрачительных, захватывающих видений возникла перед его мысленным взором. Она еще больше отклонила колено, и теперь он мог видеть нежную кожу на внутренней стороне ее бедра. Его бедра могли прекрасно вписаться в развилку ее бедер; кожа была такой белой, словно ее никогда не касались лучи солнца.

Харт вздохнул. У него была душа распутника, но его сознание было неотъемлемо связано с такими понятиями, как гордость и чувство ответственности. Ему было уже не двадцать. И хотя он думал, что она утонченная, она не была полностью таковой. И была лишена осмотрительности. Ему уже пришлось краснеть за них обоих.

Он в последний раз потер ее ногу, затем опустил ее на пол.

– Я должен поискать вашу горничную.

– Спасибо, – сказала она с таким выражением, словно была шокирована этим. Она потерла ступню о пушистый ковер, и не успел Харт уйти, как открылась дверь.

Горничная влетела в комнату, ее светлые пряди выбивались из-под наколки.

– Простите, милорд! Там было…

– Чудесно. – Он взял бинты и маленькую коричневую баночку из ее рук. – Благодарю.

– Да, сэр, – ахнула она, снова и снова приседая в реверансе, пока он закрывал дверь.

Леди Денмор приподнялась, опираясь на локти и следя за ним с улыбкой.

– Я готова поверить, что вы скрытый покоритель сердец. Ай-ай-ай… Такая почтительность.

– Вам не грозит конкуренция, леди Денмор.

Она громко рассмеялась.

Теперь это был тот самый резкий смех, который он уже слышал раньше.

– Вы правы, – проговорила она. – Абсолютно.

Женщины никогда не смеялись над ним.

– Вы напоминаете мне мою сестру.

Изумление погасло в ее мерцающих глазах.

– Меня это не удивляет.

– Что вы хотите сказать? – Он снова опустился перед ней на колени и поднял юбки, которыми она старательно прикрыла ноги. Нижние юбки были испачканы темными пятнами крови. – Вы ведь не знакомы с Александрой?

– Не знакома. Но я слышала… что она… очень необычная.

– Да, – с некоторой долей осторожности произнес он. Нанес на кусочек бинта немного мази и приложил к ране на ее ноге. – Она такая.

Он ждал, что она заскулит от боли или хотя бы охнет, но вместо этого ее мышцы расслабились.

– О, это не так уж плохо. Спасибо.

– Я рад.

– Я воображаю, что ваша сестра заключала уж точно не одно рискованное пари в своей жизни. А может быть, и два.

– Хм-м… – Харт начал бинтовать ее икру, прикасаясь пальцами к бархатистой коже позади колена. До невозможности нежной. – Моя сестра, – продолжал он, – заключала пари на более существенные вещи, чем деньги. Ну вот, я забинтовал как сумел.

Она опустила юбки, прежде чем он успел убрать свои руки. Так уж вышло, что из-за ее скромности Харт так и остался с руками под ее юбками. Куда более интригующая картина, чем ее ноги. Он позволил бы своим пальцам потянуться дальше, но она ударила бы его по рукам.

– Что ж, тогда все. – Он поднялся с поклоном. – И стоило это пятидесяти фунтов?