Виктория Самира - Животная страсть [СИ]

Миксам смотрел в иллюминатор, наслаждаясь панорамой столицы — пока еще можно было рассмотреть ее величественный облик во всей красе.

— Великолепное зрелище, — подтвердил его мысли мужчина, сидевший рядом. Невысокий, плотного телосложения, с бледно-голубыми глазами и довольно коротко остриженными русыми волосами.

— Вы впервые в столице? — поинтересовался Миксам вместо ответа. В Джалане никто не носил таких причесок. Некоторые традиции предков из моды не выходили никогда.

— Нет. Периодически здесь бываю. И всегда не хочется уезжать.

— Джалан — особенное место. Никогда не хочется его покидать.

— А вы тоже не местный? — поинтересовался сосед. Судя по всему, он сделал точно такой же вывод. И, получив утвердительный кивок в ответ, задал другой вопрос. — Куда направляетесь, домой?

— Хорошая шутка, — Миксам усмехнулся. — Я туда же, куда и вы. На остров.

Бледно-голубые глаза уставились на него с любопытством.

— Говорят, что отдых там — совершенно особое удовольствие. Даже в чем-то вам завидую, знаете ли. Я туда по работе. Павел Грин, геолог-разведчик, — он протянул руку попутчику. — Лечу по заказу местных. У зверолюдей плоховато с георесурсами и дисциплиной.

— Профессор Миксам, я тоже, знаете ли, не совсем отдыхать.

— Да? — Грин заинтересовался еще больше. — А что же вы собрались там делать?

— Изучать быт местных жителей. Историю, культуру. Обычаи.

— Имперцы решили выяснить, насколько безопасным будет… экзотический туризм для высшей знати, решившей позабавиться со зверушками?

— Вроде того, — Миксам решил не объясняться в силу бесполезности.

— Ну, удачи. Не будь такой острой нужды в деньгах, я бы на острова бы носа не сунул, — вздохнул геолог. — После пустыни Генде душа требует… цивилизации. С кондиционером. Но нет, снова придется лезть в самое пекло. Говорят, жара там чудовищная. И как это зверье в своих шкурах вообще там выживает?

— Господин Грин, — Миксам с трудом сдержал нецензурную брань. Лететь им предстояло еще одиннадцать часов. — А не ваша ли это случайно заслуга? Открытие залежей в Генде?

— Ну, не только моя, — геолог, кажется, был сильно озадачен такой осведомленностью. — Скажем так, я был одним из руководителей этой экспедиции.

— Сочту за честь наше сегодняшнее знакомство, — улыбнулся Миксам, старательно избавляясь от желания прямо сейчас вцепиться в горло этому… любителю отдыха со зверушками.

Триединая империя, Альварские горы

Особняк семьи Коннор

— С каких пор ты куришь? — поинтересовалась Нора, выходя в сад.

— Не помню, — меланхолично сообщил Виктор. — Не самая плохая привычка.

— На работу не опоздаешь?

— Нет.

— Или ты вообще решил туда не приходить?

— Еще не решил.

— Продолжишь сидеть дома и пить? — Нора встала напротив сына, и взгляд ее не обещал ничего хорошего. — Или ты думаешь, я не в курсе? Давай, можешь и вовсе пойти и сдохнуть где-нибудь под горой. Детский сад! Я понимаю, ты в прострации из-за того, что твои планы разрушились. Но это не повод впадать в депрессию!

— Я не смогу вернуться на службу.

— С каких пор работа в охранке стала единственной возможностью сделать карьеру?

— Я офицер, прокурор, а из меня хотят сделать какого-то… мальчика по вызову?

— Криминального аналитика. И это работа по твоей прямой специальности. А то, что она частная — не имеет никакого значения! Государственных служащих в империи — всего десять процентов. Остальные работают, и ничего. У тебя сотни возможностей, но ты предпочитаешь сидеть и страдать?

— Я не представляю, как работать в частной компании.

— Вот и выяснишь. Возраст позволяет, знания тоже. Недостающие получишь. Я не вижу ни одной причины, по которой ты сегодня можешь прогулять первый рабочий день.

— Я еще ничего не решил, — повторил Виктор.

— Если решишь дальше сидеть и ныть, я что должна сделать, помочь? Не буду. Мог бы тогда не подписывать прошение о помиловании и спокойно повеситься в камере. Палачу меньше работы.

— А почему…

— А почему я все еще вижу тебя здесь?

Триединая империя, Альварские горы

Рабочий поселок Белый Камень

В поселок привезли передвижной планетарий. Конструкцию, похожую на сферический белый шатер. Андрей уселся, точнее, почти улегся на мягкое кресло.

В импровизированном зале было относительно тепло — видимо, как-то поддерживали температуру. А вот на улице уже царил лютый холод. Может, поэтому и народу в зале было мало, человек тридцать. Или все дело было в том, что лекция посвящалась планетарному устройству мира? Кому из рядовых работяг интересно смотреть на звезды?..

Андрей жаждал знаний. При всей благодарности за свое спасение, при всех возможностях, которые ему дал Ким, он понимал: не будет знаний — не будет той жизни, которую у него отняли. Той, которая у него была до того, как он очутился на Камчатке. Которую он теперь собирался вернуть, раз выпал второй шанс. И, пожалуй, он был почти единственным, кому закрытый городок стал нестерпимо тесен.

Даже Лиза, с трудом сменившая трехкомнатную квартиру на «временное жилище», домик-вагончик, окончательно смирилась со своей новой судьбой и как-то умудрилась влиться в местное сообщество. С удовольствием трындела с другими тетками по вечерам, занималась какой-то нехитрой работой — вроде заготовками для артефактов. Там нужны были «чуткие женские руки». Похоже, и думать забыла, что по образованию она — фельдшер, а не сортировщица камушков.

В тот момент, когда Лиза купила охапку мешковатых платьев, какие раньше не надевала даже на Камчатке, Андрей понял, что она здесь деградирует. Вместе со всеми. И он — тоже.

Да, формально он числится начальником горнодобывающей компании, наспех сколоченной «из того, что было». Да, командует всей этой оравой, общается на ты с местными шишками.

Только это даже не провинция, это глухомань. Поселок закрыт и огорожен теперь уже не просто колючей проволокой, а добротно выстроенным глухим забором. Превращен в закрытый городок с КПП.

Из двух тысяч людей, не считая тех немногих, которые уехали учиться, осталось меньше полутора тысяч — взрослых, ну и за это время родилось несколько детишек… И продолжают жить в вагончиках. Даже постоянное жилье не строят. И сколько это будет продолжаться?

Еще год-два, и он завязнет в этом болоте окончательно. Тем более, Лиза тоже нет-нет, да поговаривала о том, что часики тикают, ей уже за тридцать, а Андрею и вовсе скоро «полтишок стукнет». И откуда только таких слов понабралась? Полтишок!

Из мыслей о происходящем Андрея выбил громкий звук — началась трансляция фильма о мире, в котором они теперь живут.