Виктория Холт - Змеиное гнездо

– Мисс Девина! – Голос, пронзительный, громкий, слышный всем и каждому, принадлежал Китти.

Происшествие завершилось в несколько секунд. Роже Лестранж поймал мою лошадь и остановил. Я высвободила ногу и встала, не получив даже царапины.

Роже обнял меня за плечи и пристально посмотрел в глаза.

– Все в порядке?

Я не могла ему ответить. В моих ушах стоял вибрирующий крик «Мисс Девина!»

Лилиас казалась потрясенной. Она стояла рядом и держала меня за руку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Что же произошло?

– Лошадь просто пошла в другом направлении, – сказал Роже Лестранж. – Вы знаете, что животному нельзя давать волю.

– Мисс Грей только учится ездить верхом, – вмешалась Лилиас.

Роже Лестранж внимательно смотрел на меня, голубизна его глаз была поразительна.

– Считайте это уроком, мисс Грей. Удачно, что мы оказались рядом и лошадь не пошла галопом. Тогда… впрочем, не будем об этом. Самое главное – вы целы и невредимы. Лошадь выразила вам легкое недоверие, вот и все. Она поняла, что вы не готовы ко всем ее фокусам… потому решила проверить на вас один из них… Они любят иногда пошалить, верно, Джон?

– Точно, сэр, любят, – сказал Джон. – Вам нужно умереннее садиться в седло, мисс Похоже так. Тогда она ничего не выкинет.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказал Роже Лестранж. – Вы чувствуете себя в силах снова сесть в седло, мисс Грей?

– Я должна это сделать.

– Похвальная сила духа. Никогда не отступать. Только не повторите своей ошибки. Похлопайте лошадь в знак того, что она прощена, и вы снова будете друзьями. Верно, Джон?

– Точно, сэр, верно.

Не слишком уверенно я села на лошадь; но думала я не об опасности, которой грозила мне повторная попытка укрощения строптивой, а о пронзительном крике: «Мисс Девина!».

По пути домой мы с Лилиас не сказали друг другу ни слова. Да в словах и не было необходимости. Каждая из нас понимала, что в голове другой.

Я сразу ушла к себе в комнату и села у окна – перед моими глазами лежало церковное кладбище.

«Девина, – однажды сказал Ниниан Грейнджер, – довольно необычное имя. Что если Роже Лестранж обратил внимание на крик Китти? Что если он вспомнил, что я из Эдинбурга?

В дверь постучали; я знала, что это Лилиас. Она вошла и несколько мгновений с тревогой смотрела на меня.

– Он должен был услышать, – сказала я.

– Возможно, он не обратил на крик внимания.

– Голос прозвучал громко и чисто.

– Только для нас, поскольку мы понимали, в чем дело. Китти очень переживала. У нее получилось это непроизвольно. Ее можно понять. Она испугалась за тебя. И очень потом… раскаивалась. Она не хотела тебе вреда. Больше такого не случится. Она подумала, что ты разбилась, и твое имя вырвалось у нее. Не думаю, что кто-нибудь заметил. Мы все думали только о тебе.

– Я решила написать Ниниану Грейнджеру и попросить его свести меня с миссис Краун, – вдруг выпалила я.

– Да, пожалуй, тебе стоит встретиться с ней и послушать, что она скажет. Ты ничем себя не связываешь.

– Мне кажется, я решилась, и потому такая связь установится. Я не могу оставаться здесь, жить над обрывом… все время в страхе. Бояться, как бы не повторилось то, что было сегодня утром.

– Похоже ты сильнее потрясена этим, чем самим падением. Если бы лошадь понесла, последствия для тебя могли бы оказаться очень тяжелыми.

– Я знаю, но этот случай, когда Китти выкрикнула мое имя, показал мне, что разоблачение может произойти в любой миг. Мне нужно все как следует обдумать.

– Понимаю тебя, – помедлив, сказала Лилиас.

Она ушла, а я села к столу и написала Ниниану Грейнджеру:

«Уважаемый мистер Грейнджер,

мне потребовалось некоторое время, чтобы принять решение, хотя я не вполне уверена, что оно окончательно, ибо со слишком серьезными последствиями сопряжено. Сегодня произошел еще один случай, связанный с моим подлинным именем, и самое лучшее для меня сейчас – встретиться с миссис Краун и обсудить с нею некоторые подробности.

Вы очень любезны, принимая такое участие во мне. Я вам признательна сверх всякой меры.

С искренними пожеланиями благополучия,

Д.»

Письмо ушло. Я сделала первый шаг. Я уже готовилась спать, когда раздался стук в дверь. Это была Лилиас в ночной рубашке и со свечой в руке.

– Я боялась, что ты уже спишь, – сказала она.

– Мне не до сна, так много нужно обдумать.

– Это лишь самое начало.

– Но начать – важно.

– Я подумала…

– Я что?

Она помедлила и вдруг спокойно проговорила:

– Что могла бы поехать с тобой.

Меня захлестнула радость. Это меняло все. Теперь планы, к которым я подступалась с боязливой осторожностью, можно было строить с легким сердцем. Вдвоем куда легче преодолевать любые трудности, чем в одиночку; а если этот второй – твоя лучшая подруга, то…

– Лилиас! – воскликнула я. – Ты в самом деле так решила?

– Я размышляла над этой возможностью с того мгновения, когда впервые о ней услышала. Общество показалось мне интересным. Понимаешь ли, я чувствую, что не слишком хочу заниматься тем, чем занимаюсь здесь, – навещать таких людей, как миссис Делтон, получать указания от миссис Эллингтон. Мне кажется, мною помыкает… любой и каждый, но я этого не хочу. Мне по сердцу учить детей. Я чувствую в себе призвание к этому. И хочу вернуться к любимому делу.

– Это так неожиданно, Лилиас. Ты ничего мне не говорила…

– Не говорила. Как и ты, я не могла сразу принять решение… но сама идея увлекала меня все сильнее и сильнее.

– Замечательно, если мы уедем вместе. Если бы только я могла поверить, что ты будешь со мной, все повернулось бы другой стороной.

– Нам обеим есть что скрывать.

– Твой случай не был таким…

– Да, не был. Последствия оказались не столь ужасны, как для тебя. О твоем деле узнали многие. Но и на моей репутации появилось пятно. Я в затруднительном положении. Не знаю, на что решиться… но если поедешь ты, то я хочу быть рядом.

– Если бы ты знала, Лилиас, как я хочу того же. А ты в самом деле обдумала все… до конца?

– Всесторонне. Сюда сможет вернуться Элис. Она гораздо полезнее в тех делах, которыми пытаюсь заниматься я. В глубине души она не любит учить детей, хотя делает вид, что ей это интересно. Я знаю ее и думаю, что права. Если я уеду, она с удовольствием возвратиться в дом.

– Но есть еще Чарлз Мерримен, – напомнила я. – Ты подумала о нем?

– Да, конечно. По сути дела, все кончилось. Мне кажется, мы просто стараемся вдохнуть жизнь в нечто, уже не существующее. И хожу к нему читать вслух. Кто-то другой сможет делать это для него. Мы разговариваем о книгах, которые я ему читаю. Так может продолжаться, пока один из нас не умрет. Похоже на твои отношения с Джеми. Правда, порой… Но нет, растение чересчур слабое.