Лиза Клейпас - Искушай меня в сумерках

К ужасу Поппи Кэм и Амелия согласились с оценкой ситуации, которую дал Лео. Демонстрация гордости и беззаботности просто необходима, если Поппи желает противостоять сплетням, возникшим из-за отказа Майкла Бэйнинга.

– У gadje хорошая память на такие вещи, – заметил Кэм сардонически. – Бог знает, почему они придают такое большое внимание мелочам, которые не имеют ни малейшего значения. Но, тем не менее, это так.

– Это всего лишь один вечер, – говорила Амелия Поппи с беспокойством. – Думаешь, ты сможешь справиться с происходящим, дорогая?

– Да, – безучастно согласилась Поппи. – Если вы будете рядом, то смогу.

Однако, когда она поднималась по парадной лестнице особняка, волна страха и неуверенности захлестнула ее. Поппи выпила бокал вина для храбрости, но вино обожгло внутренности, словно кислота, а корсет показался затянутым чересчур туго. На ней было платье из присборенного белого атласа и бледно-голубого тюля. Талию стягивал пояс из атласных лент, глубокий вырез на груди присобран и оторочен изысканными волнами того же голубого тюля. Причесав волосы сестры и уложив их локонами, Амелия продела тонкую голубую ленту сквозь них.

Лео прибыл, как и обещал, чтобы сопровождать семью на бал. Он протянул свою руку Поппи и повел ее вверх по лестнице, в то время как остальные члены семьи следовали все вместе – en masse (фр.). Они вошли в душный дом, который был заполнен цветами, музыкой и шумом сотен голосов. Двери были сняты с петель, чтобы гости могли свободно перемещаться из бального зала в буфет и комнаты, в которых собирались для игры в карты.

Хатауэи ждали в вестибюле в очереди приглашенных гостей.

– Посмотрите, они все так вежливы и благородны, – сказал Лео, осматривая толпу, – я не смогу остаться надолго, кто-нибудь может повлиять меня.

– Но ты же обещал, что останешься хотя бы до окончания первого тура, – напомнила ему Поппи.

Ее брат вздохнул:

– Ради тебя придется, но я презираю такие мероприятия.

– Как и я, – мисс Маркс удивила всех, произнеся слова мрачным тоном и окидывая собравшихся гостей таким взглядом, словно это была вражеская армия.

– Мой Бог. Хоть в чем-то мы сошлись, – Лео послал компаньонке полунасмешливый-полусмущенный взгляд. – Нам нужно прекратить делать это, Маркс. Мой желудок начинает выворачивать.

– Пожалуйста, не смейте произносить это слово! – рявкнула она.

– Желудок? Почему же?

– Невежливо упоминать части своего тела, – она бросила на его рослую фигуру презрительный взгляд. – К тому же, уверяю вас, это никого не интересует.

– Вы думаете, нет? Я скажу, чтобы вы знали, Маркс, что множество женщин высказывались относительно моего...

– Рэмси, – прервал его Роан, посылая предупредительный взгляд.

Миновав вестибюль, Хатауэи разошлись в разные стороны. Лео и Кэм прошли к игорным столам, в то время как женщины направились к столам с закусками. Амелией немедленно завладела небольшая группка щебечущих матрон.

– Я не могу есть, – проговорила Поппи, с отвращением осматривая столы с холодными закусками, говяжьими окороками и салатами с омарами.

– А я проголодалась, – сказала Беатрис извиняющимся тоном. – Не возражаешь, если я что-нибудь возьму?

– Нисколько, мы постоим рядом с тобой.

– Возьмите ложку салата, – предложила мисс Маркс Поппи. – Хотя бы для вида. И улыбнитесь.

– Вот так? – Поппи попыталась изогнуть уголки губ вверх.

Беатрис посмотрела на нее с сомнением:

– Нет, так совершенно не пойдет. Ты похожа на лосося.

– Я и чувствую себя лососем, – ответила Поппи, – таким вареным, раскромсанным и законсервированным.

Так как гости образовали очередь в буфете, лакеи заполняли свои подносы и переносили их от стола к столу.

Поппи все еще стояла в очереди, когда к ней подошла леди Белинда Воллскоурт, молодая симпатичная девушка, оказывающая ей поддержку в течение всего сезона. Как только Белинда вышла в свет, на нее сразу обратили внимание несколько подходящих джентльменов, и вскоре она уже была помолвлена.

– Поппи, – тепло поприветствовала ее Белинда, – как приятно видеть вас здесь. Многие сомневались, приедете ли вы.

– На последний бал сезона? – ответила Поппи с принужденной улыбкой. – Разве я могла пропустить такое?

– Я так рада, – леди Белинда послала ей сострадательный взгляд. Ее голос понизился, – это так ужасно, то, что произошло с вами. Мне очень жаль.

– О, ничего такого, о чем стоило бы жалеть, – ответила Поппи живо. – Все замечательно.

– Вы очень храбры, – заметила Белинда. – И, Поппи, помните, что однажды вы встретите лягушонка, который превратится в прекрасного принца.

– Это хорошо, – сказала Беатрис, – потому что все, что пока ей попадались, были принцами, превращающимися в лягушек.

Слегка смущенная Белинда выдавила улыбку и покинула их.

– Мистер Бэйнинг не лягушка, – возразила Поппи.

– Ты права, – согласилась Беатрис, – это было бы несправедливо по отношению к лягушкам, которые сами по себе прекрасные существа.

Только Поппи открыла рот, чтобы ответить, как услышала тихий смешок мисс Маркс. И сама она тоже начала смеяться, пока на них не стали бросать косые полные любопытства взгляды.

После того, как Беатрис закончила есть, они стали прогуливаться по залу. С верхней галереи, где разместился оркестр, непрерывным потоком лилась музыка. Зал ярко освещался светом восьми люстр и тонул в благоухающем аромате роскошных свежих роз.

Заключенная в безжалостные оковы своего корсета, Поппи дышала тяжело и прерывисто.

– Здесь слишком жарко, – пробормотала она.

Мисс Маркс посмотрела на ее вспотевшее лицо, достала носовой платок и повела ее к одному из множества плетеных стульев, стоящих у стены.

– Здесь довольно тепло, – сказала она. – Сейчас я узнаю, где находится ваш брат или мистер Роан, чтобы сопроводить вас улицу подышать свежим воздухом. Но сначала мне нужно повидать Беатрис.

– Да, конечно, – согласилась Поппи, заметив краем глаза, как два джентльмена уже подошли к Беатрис явно с надеждой вписать свои имена в ее танцевальную карточку. Ее младшая сестра вела себя с мужчинами в такой спокойной манере, которой Поппи даже представить себе не могла. Казалось, они обожали ее, потому что она смотрела на них, как на своих домашних питомцев: кротко потакая и проявляя терпеливый интерес.

В то время как мисс Маркс просматривала танцевальную карточку Беатрис, Поппи, откинувшись на спинку стула, сосредоточилась на безжалостно затрудненном корсетом дыхании. К сожалению, сидя на этом стуле, она услышала беседу, ведущуюся с другой стороны увитой гирляндами колонны.

Три юных леди болтали на пониженных тонах, так и сочащихся самодовольным удовлетворением.