Рут Лэнган - Заложники страсти

Их предводителя, назвавшегося Диллоном, простушки из его края, вероятно, считали красавцем. Пожалуй, он и впрямь был бы красив, размышляла Леонора, если бы не тонкий шрам, пересекавший лицо от виска до подбородка и различимый даже под золотисто-рыжей бородой. Под плащом горца не было рубашки, и взгляд Леоноры задержался на его обнаженном мускулистом плече. Ни один английский джентльмен не посмел бы оскорбить чувства леди, появившись перед ней в подобном виде. И все же по какой-то необъяснимой причине она никак не могла отвести взгляд от этого оскорбительного зрелища.

Лорд Уолтем привлек внимание гостей к людям, стоявшим рядом с ним.

– Представляю вам епископа Йоркского.

– Ваше преосвященство, – проговорил Диллон, поднося к губам протянутую епископом руку.

– Вы христианин? – Епископу не удалось скрыть изумление.

– Да. После… после безвременной смерти наших родителей мои братья и я были воспитаны монахами монастыря Святого Коллума.

Епископ расцвел от удовольствия. А он-то ожидал, что эти варвары окажутся язычниками. Тот факт, что они были воспитаны при монастыре, делал перспективу мирных переговоров с этими шотландцами еще более приятной.

Лорд Уолтем сделал знак, и вперед выступил другой нарядный вельможа – в превосходно сшитом дублете синего и алого бархата и шелковых голубых панталонах.

– Представляю вам Джорджа Годвина, герцога Эссекского, посланника короля.

Герцог старался сохранить бесстрастие, но в глазах его Диллон увидел затаенную враждебность. Вот это уже лучше, подумалось ему. Он всегда предпочитал знать, что на сердце у человека, прежде чем сесть с ним за один стол. Как и полагалось воину, Диллон поднял вверх правую руку, покоившуюся до того на пустых ножнах. Эссекс повторил его жест.

– А это лорд Джеймс Блэйкли и его сын, Элджер, – продолжал лорд Уолтем.

Отец и сын были красивы – аккуратно подстриженные волосы, бородки и воинственное выражение лиц. Старший спесиво кивнул. Его сын положил руку на рукоять меча и сделал шаг по направлению к Леоноре, смерив глазами человека, стоящего перед ним. Элджер Блэйкли демонстрировал свою готовность стать прекрасной даме защитой от назойливости диких горцев.

Что-то в этих двоих обеспокоило Диллона. Словно какой-то давно забытый ужас выплыл на поверхность его памяти, но он тут же отмахнулся от него, твердо напомнив самому себе, что подобное чувство вызывает у него любой английский воин.

Лорд Уолтем указал на согнутого, лысеющего человека, который опирался на палку:

– Доверенный советник короля, лорд Джон Форест.

Диллон внимательно посмотрел на советника, который ответил ему таким же изучающим взглядом. В глазах его не было ни дружелюбия, ни враждебности – только скрытое любопытство.

– Добро пожаловать, – произнес Джон Форест, протягивая руку.

– Благодарю вас.

Лорд Уолтем тщательно следил за тем, как его гости реагировали на представляемых им людей. Крайне важно, чтобы первая встреча прошла легко, в духе доверия и приязни, особенно если это встреча людей, издавна бывших врагами.

– Должно быть, вы устали после утомительного путешествия, – сказал он. – Я приглашаю вас освежиться, прежде чем вы пройдете в свои покои. Прошу вас.

Когда лорд Уолтем, взяв под руку свою дочь, повернулся, готовый пойти впереди, Диллон подал братьям знак. Они последовали за ним. Пройдя через арку в толстых каменных стенах, они направились дальше по переходу, ярко освещенному сотнями тонких свечей, горевших в канделябрах. Шагая вперед, шотландцы исподтишка поглядывали на стражников, что держались позади на почтительном расстоянии. Когда шедшие впереди остановились, один из слуг распахнул тяжелую дверь и отступил в сторону, пропуская господ. Воины остались в коридоре.

Несколько стульев, покрытых звериными шкурами, были расставлены вокруг камина, в котором пылал яркий огонь. Лорд Уолтем и его дочь о чем-то шепотом посовещались, после чего девушка отдала приказание слуге. Затем отец усадил ее на стул поближе к огню. Элджер Блэйкли немедленно уселся рядом с видом собственника.

– Садитесь и обогрейтесь, – пригласил лорд Уолтем своих гостей.

Как только горцы уселись, слуга стал разносить гостям высокие кружки, наполненные элем, к которым шотландцы не притронулись, пока лорд Уолтем не сделал первого глотка. Удостоверившись, что эль не отравлен, Диллон подал знак своим братьям, которые жадно принялись пить. Кружки быстро опустели. Служанка принесла подносы с хлебом, смоченным в вине, – закуской, скоро восстановившей их силы.

Лорд Уолтем прихлебывал эль и с интересом рассматривал своих гостей. Его дочь, чувствовавшая себя слишком неловко в присутствии горцев, чтобы есть или пить, тоже молчала.

– Не трудным ли было ваше путешествие? – первым нарушил тишину герцог Эссекский.

– Нет. – Диллон протянул длинные ноги к огню, наслаждаясь теплом, согревшим его тело после первого глотка эля, показавшегося огненным. Если англичане надеются, что им удастся напоить гостей до бесчувствия, им придется поискать что-нибудь покрепче, чем это пойло. В монастыре, где воспитывался Диллон, монахи славились умением готовить лучший эль во всей Шотландии. Это было обычное питье, подававшееся при каждой трапезе. – После скачек по Шотландскому Нагорью несколько дней езды по вашей благодатной стране – это увеселительная прогулка.

– Так вы не устали? – Потрясенный лорд Уолтем поднял бровь, зная, что его воины сочли бы подобное путешествие крайне утомительным.

– Нет. Возможно, если бы нам пришлось скакать в Лондон, к вашему королю, мы бы слегка притомились. Но эта поездка потребовала не больше усилий, чем один день езды по холмам Нагорья.

– Я слышала о вашем Нагорье. – Лишь только слова эти были произнесены, Леонора почувствовала, как жар нахлынул на нее волной, едва Диллон пристально посмотрел на нее, и горько пожалела о своей глупости. Ей совсем не хотелось привлекать к себе внимание. А сейчас этот дикарь уставился на нее и смотрит, не отрываясь темными требовательными глазами.

– И что же вы слышали, миледи?

Она бросила взгляд на своего отца, который поощрительно улыбнулся. После смерти жены единственная дочь стала его постоянной спутницей при дворе. Она была умна и доказала, что может стать бесценной советчицей даже в делах державных. Сам король с похвалой отозвался однажды о ее умении вести себя в августейшем обществе. Лорд Уолтем был уверен, что с этими простодушными горцами у девушки не будет никаких затруднений.

– Я слышала, что это… – она облизала губы, – очень дикая страна.

– Да. – Диллон отхлебнул еще эля и взвесил ее слова, прежде чем отозвался: – Так оно и есть. Дикая и… великолепная страна.