Джудит Росснер - Эммелина

По нескольку раз в год Эммелина писала Ханне и умоляла узнать, где ребенок, здоров ли. Ханна ласково отвечала на письма, но всегда сообщала (вполне правдиво), что сведений о ребенке у нее нет. И постепенно переписка заглохла. Время от времени наезжая в Ливермол Фолс, Уоткинсы никогда не заворачивали в Файетт. Ханна, хоть и пыталась в душе обелить себя, все же испытывала чувство вины за то, что произошло с Эммелиной, и, даже хотя прошло много времени, все еще не решалась взглянуть в лицо Саре и Генри Мошер.

А Эммелина, осознавая всю нереальность своих желаний, мечтала о встрече с мистером Магвайром. В ее воображении эта встреча происходила двояко. В первом случае на пороге вдруг появлялся мистер Магвайр, оказавшийся неожиданно совершенно свободным, и, появившись, видел сначала одну только Эммелину, но затем замечал рядом с ней очаровательную малютку – свою дочь Марианну. Слезы навертывались ему на глаза при мысли о том, как он с ней обошелся, и он клятвенно обещал Эммелине посвятить свою жизнь заглаживанию вины перед ней и дочуркой. Во втором варианте Эммелина одна встречала приехавшего Магвайра. Он предлагал ей уехать на Запад и начать новую жизнь. А она в ответ говорила, что никакая новая жизнь немыслима, пока они не найдут своего ребенка, и он соглашался: она права. В этих мечтах-видениях не было никакого любовного флера. Мистер Магвайр был для нее не возлюбленным, а отцом ее ребенка.

В семнадцать лет Льюк женился на Марте Грин, живой девятнадцатилетней файеттской девушке. Молодожены построили себе небольшой домик на земле, принадлежащей отцу Марты, – на другом конце Файетта, по ту сторону от Развилки, – и в течение первых трех лет обзавелись уже двумя детьми.

Гарриет, так и не примирившаяся с возвращением Эммелины, вышла замуж шестнадцатилетней, год спустя после свадьбы Льюка. За время отсутствия Эммелины она таки не стала по-настоящему близкой матери, хотя сама этого не понимала. Ей было в то время одиннадцать и двенадцать лет, и она совершенно не разбиралась в тайнах чужой души. Когда Эммелина вернулась, стоило Гарриет увидеть, как они с матерью разговаривают вдвоем, ей начинало казаться, что старшая сестра лишила ее законного места и вытолкнула на холод. Замуж она вышла за Уинтропа Брэдли, ровесника Эммелины и сына хозяев файеттской лавки.

Сара побаивалась, что юный Брэдли еще недостаточно взрослый и вряд ли станет жене опорой, но поделилась опасениями лишь с Эммелиной, а Гарриет не сказала ни слова. В день свадьбы Гарриет выглядела бесконечно счастливой. Эммелина без труда выдержала это зрелище и даже радовалась за нее, так же как радовалась и тому, что можно будет не наблюдать теперь ежедневно вечного и неизбывного недовольства Гарриет. Но когда Гарриет, после свадьбы не часто захаживавшая в родительский дом, забеременев, снова стала являться чуть ли не каждый день, сносить это стало безумно трудно.

И как Эммелина ни принуждала себя терпеть, нередко сил не хватало, и она уходила из дома, бродила в лесу или возле пруда, а в плохую погоду шла навестить Рейчел Пул, свою подружку и единственную в Файетте ровесницу. Когда-то, до отъезда Эммелины в Лоуэлл, они почти не общались, но теперь, увидев друг друга в церкви, быстро сдружились. Одной из причин, почему Эммелине так нравилось в просторном доме Пулов, было то, что и Рейчел, и ее младшая сестра Персис имели отдельные комнаты. Но куда большим основанием для дружбы являлось принятое всеми тремя девушками решение никогда не выходить замуж. Миссис Пул умерла при рождении Персис, и сестры поклялись друг другу – никому, кроме Эммелины, о своей клятве не рассказывая, – остаться незамужними, чтобы не подвергать себя риску разделить судьбу матери.

Рейчел вышучивала молодых людей, пытавшихся за ней ухаживать. Критиковала их вид, манеру вести себя в церкви и вообще все, что давало малейший повод. Персис и Эммелина охотно смеялись с ней вместе, но сами держались иначе. Персис была моложе и мягче сестры и не испытывала еще желания осаживать возможных ухажеров, а Эммелина была настолько равнодушна ко всем этим парням, что едва замечала их, даже когда они были рядом. На просьбы проводить ее из церкви она, не задумываясь, отвечала, что идет с братьями и сестрами, – была глубоко уверена, что этим все сказано. По словам Гарриет, она прослыла уже чересчур задирающей нос, и даже Рейчел иногда сердилась, слушая, как Эммелина в очередной раз отказывается отправиться на танцы в Ливермол Фолс. Но Эммелина словно боялась хоть ненадолго отлучиться из Файетта – в ней жило странное чувство, что нужно всегда быть на месте на случай, если кто-нибудь вдруг к ней приедет. Рейчел и Персис, побывав в Ливермоле, сравнивали тамошних парней с файеттскими и приходили к нелестным для обеих сторон выводам. А нигде не бывавшую Эммелину совсем не тянуло к злословию.

Она регулярно ходила в церковь, но делала это с другим настроением, чем прежде. Пастор Эванс скончался через год после ее возвращения домой, его преемник вроде бы вполне достойно справлялся со своими обязанностями, но был не тем человеком, которому она доверилась бы, даже и до поездки в Лоуэлл. Как и прежде, она много читала Библию, но находила в ней не утешение, а скорее пищу для размышлений. Другие книги были почти недоступны в Файетте, да, по правде сказать, ей в это время и не хотелось читать романы. Ведь в них чаще всего речь шла о любви, а ее не интересовала любовь. И она твердо знала, что никогда больше не влюбится.

По мере того как братья и сестры, женясь и выходя замуж, уходили из отчего дома, у Эммелины, так же как и у родителей, крепло безмолвное ощущение, что она навсегда останется с ними.

В 1848 году женился в возрасте двадцати лет Эндрю, в 1850-м – вышла замуж восемнадцатилетняя Розанна, в 1851-м – семнадцатилетняя Ребекка. Эммелине исполнилось двадцать пять лет. После замужества Ребекки в родительском доме, кроме нее, остались лишь трое младших мальчиков.

Эндрю построил себе дом на краю мошеровского участка (на вершине холма) и собирался с отцовской помощью прикупить еще два акра земли, прилегавших к ферме. Такое расширение угодий дало бы возможность завести несколько голов скота. Отцу нравилась эта затея, и он с удовольствием рассуждал о том времени, когда они будут владельцами стада да и прикупят земли. Отцу исполнилось пятьдесят восемь, но он мог померяться силами с человеком, по возрасту годным ему в сыновья. Ведя вместе с Эндрю хозяйство на ферме, он продолжал работать и на лесопилке, которая после смерти старого Левона Фентона перешла к его сыну Саймону. Саймон был лет на пятнадцать—двадцать моложе отца Эммелины, но пользовался уважением и любовью всех жителей в округе. Когда в 1852 году жена Саймона скоропостижно скончалась и он, потрясенный случившимся, надолго отошел от дел и занимался только детьми, Генри Мошер взял на себя управление лесопильней, и после этого, несмотря на солидную разницу в возрасте, они стали большими друзьями.