Кристина Дорсей - Море желания

Потом он нежно склонился над ней, продолжая ласкать восторженным взглядом, и тихо прошептал:

– Моя красавица…

Теперь настал ее черед. Девушка погрузила пальцы в густые заросли на его груди, боязливо продвигаясь ниже. Когда она добралась до его могучего оружия, на лбу у Джайреда выступил пот, и глаза невольно закрылись. Меридит осторожно провела по напрягшемуся в ожидании неги и разрядки его естеству, и Джайред застонал.

– Мерри, – вырвалось сквозь его стиснутые зубы, и широкой ладонью он накрыл ее робкую руку, сжимая ее все сильней и сильней. Затем убрал обе и с дикой яростью ворвался в Меридит, стараясь дойти до самых глубин. Она закричала и обвила его ногами, чтобы не выпустить, но Джайред безумно медленно вышел и через секунду вошел снова.

Девушка торопила, и волей-неволей его движения убыстрялись, каждым толчком отправляя и тело и душу Меридит на небеса. Наконец освободился и он, и распластавшись, как бездыханный, на юном горячем теле, был способен лишь вдыхать в себя его все еще дурманящий запах.

Впрочем, все это входило в планы его обольщения. Сейчас он сделал все, что мог, чтобы довести девушку до настоящего безумия. Пусть за это он заплатил опасностью возвращения на английскую землю и ужасной штормовой ночью, зато теперь она хочет на всем белом свете одного его… Как и он ее.

Да, все это так, но ответа он пока так и не добился. Значит, нужно удвоить старания, утроить, если понадобится. Приподнявшись на локтях, Джайред посмотрел на Меридит. Она лежала под ним как мертвая. Он же снова был готов к бою, не прилагая к этому никаких усилий. Немного подумав, капитан все же пожалел девушку и, набросив на нее простыню, отошел к дверям умыться всегда стоящей там в ведре морской водой. Стараясь не оглядываться, он вымылся и надел свежее белье. Меридит не шевелилась. Заговорила она только тогда, когда рука его потянулась к ручке двери, и голос ее был таким нежным, какого он никогда еще не слышал:

– А что делать мне?

– Когда оденешься, выходи на палубу. Пока я отдаю приказания, осмотри судно, если хочешь.

Меридит проводила его долгим печальным взглядом, а когда дверь захлопнулась, уткнулась лицом в подушки и громко разрыдалась.

Джайред сидел в кают-компании, опираясь локтями на стол, уставленный оловянными кружками, блюдами с соленой рыбой и галетами. Обхватив голову руками, он все ниже склонялся над стоящей перед ним тарелкой, вместо которой он упорно видел бледное лицо Меридит Банистер и на нем то выражение нежной тоски, которое он заметил, покидая утром каюту.

Со страшными ругательствами он убрал со лба спутанные, неубранные волосы и откинулся на спинку стула. Джайред резко завязывал свои волосы, предпочитая, чтобы они свободно развевались по ветру и не были бы стянуты лентой и тем более упрятаны под парик. Эта дикая грива придавала ему больше независимости.

Возможно, сейчас в нем заговорила его пиратская кровь, которую он никак не мог в себе убить, кровь, раздувающая ноздри и заставляющая сердце биться сильнее. Его прадед наделал в жизни немало бед из-за своей горячей натуры, но жизнь закончил мирным плантатором.

Ну и если уж от пиратской крови ему никуда не деться, то выглядеть и вести себя следует по-пиратски.

Похищать женщин. Потом обольщать их.

Тряхнув головой, Джайред снова подумал о том, что его обольщение не привело к задуманному, если не считать, что они оба не могут теперь существовать без телесного единения. В том, что девушка жаждет его точно так же, как он ее, Джайред теперь уже не сомневался.

Он снова выругался и снова закрыл глаза. Может ли все-таки оказаться так, что именно Меридит и есть та самая женщина, что погубила Джона? Этот ангел с чувственностью дьявола…

– А, вот ты где! Я уже обшарил весь корабль!

Джайред воззрился на своего кузена пристальным взглядом.

– Да. Вот он я.

– Я только что был на палубе. – Даниэль прервался, чтобы налить себе стакан грога. – Кажется, мы пережили шторм почти без потерь.

– Да. Пережили.

Даниэль некоторое время колебался, прежде чем сесть на скамью неподалеку от Джайреда, и затем спросил несколько обеспокоенным тоном:

– Мне кажется, я слышу в твоем голосе, дорогой кузен, нотки неудовольствия?

– Минувшей ночью на счету был каждый человек, но тебя среди команды я что-то не видел.

– Я был внизу, пытался переодеться. В конце концов, я не моряк, прости.

– Но и не джентльмен. – Джайред отвернулся, намереваясь прекратить этот бесплодный разговор, но обиженный Уэллис мгновенно вскочил.

– И на чем же основывается столь нелестное заключение? – Тут же усилием воли он взял себя в руки, снова сел и даже сделал глоток грога, после чего аккуратно вытер рот кружевным платочком.

– Та первая веревка, что была брошена за борт, предназначалась Меридит. А ты схватил ее!

По лицу Даниэля расплылась широкая улыбка.

– И это все? Ты думаешь, что я не с должным вниманием отнесся к твоей пассии?

Отбросив назад стул так, что он ударился о деревянную стену, Джайред вскочил и, оперев кулаки на стол, грозно склонился над кузеном. Каждое слово, произносимое им веско и внятно, падало как камень:

– Кто она мне – тебя не касается, но она – леди и уже только поэтому заслуживает уважения и защиты. Блэкстоуны никогда…

– Но тут маленькая ошибочка, дорогой кузен. Мы оба знаем, что я, так сказать, не настоящий Блэкстоун. Ты сам вчера указал мне на это.

В ярости Джайред смахнул со стола все, что на нем было.

– Это просто ошибка, несдержанность! Я был очень зол тогда.

– Конечно, во всем виновата твоя натура. Я прекрасно тебя знаю, но все же вчера, я думаю, был не тот случай, чтобы бросать в лицо человеку «бастард». Это было сделано совершенно сознательно.

– Черт, да ведь ты сам знаешь, что это неправда! – Джайред из всех сил ударил кулаком по столу. – Мы же тогда все договорились – Джон, ты и я, – что твою незаконнорожденность будем держать в секрете, правда?

– Да. – Даниэль заиграл кружевом манжет. – На безупречной репутации клана Блэкстоунов не должно быть, конечно, ни одного пятна.

– Ты же знаешь, что не поэтому!

– Не пытайся убедить меня, что это было сделано, чтобы пощадить мое самолюбие, – лицо Уэллиса побагровело от гнева. – Я лучше знаю!

– Да, ты и тетушка Рози, это правда.

– Ах, дражайшая матушка и ее предсмертное признание! Она, видите ли, не могла умереть, не признавшись в страшной тайне моего происхождения! Ведь не она же оставалась жить после этого на свете! Ах, как трогательно! Рассказать грязненькую историю и спокойно отправиться к праотцам! – Даниэль в упор посмотрел на Джайреда. – Но поскольку на белом свете остался жить я, то теперь до смерти буду знать, что я бастард! Бастард! И я даже не могу похоронить эту постыдную тайну в своей душе, ибо матушке, видишь ли, понадобилось исповедаться аж перед тремя свидетелями!