Диана Гроу - Невеста викинга

Нормандец замедлил шаг. Заметив неподалеку бревно, он присел на него. Бренна устроилась рядом, тревожно поглядывая на Йоранда.

— Надеюсь, что отец Армог все еще жив, — сказал Йоранд, проведя ладонью по лицу. — По крайней мере, он был здесь, когда я уплывал.

— Ему сохранили жизнь из сострадания? — спросила Бренна, чувствуя в своем сердце теплоту по отношению к этому статному мужчине, который шел с ней рядом. Однако она не дала разрастись этому пламени. — Или он вам был нужен лишь для того, чтобы изучить ирландский язык для Торкилла?

— Когда я только прибыл сюда, то занимался в основном строительством кораблей. Из тех, что вы видели у пристани, большая часть — это моя работа, — со слабой улыбкой ответил Йоранд. Он был доволен хорошо сделанной работой. — После того как женился на Сольвейг, я стал глазами и ушами Торкилла. — Помолчав, словно перед важным признанием, он продолжил: — Мы с Колгримом были разведчиками. Мы искали удобные места для набегов. Смотрели, где можно встать на якорь, где берега не защищены. Мы должны были захватывать людей и задавать им вопросы о местных правителях, выспрашивать планы обороны, узнавать, сколько мужчин могут взять луки и копья с той стороны. И тому подобное.

Бренна содрогнулась. Плохие новости для нее не кончались. Ее муж оказался не только нормандцем, но еще и шпионом. Коннор Макнот был прав. Ее отец должен был бы утопить этого нормандца в болоте, пока была такая возможность.

— Торкилл приплыл на этот остров, чтобы просто совершать набеги, а затем решил править, — продолжил Йоранд.

— О нет! — воскликнула она. Впервые с того момента, как узнала про то, что у ее мужа есть еще одна жена, Бренна подумала о чем-либо ином. — Значит, вы собираетесь воевать с моим отцом и вообще со всеми кланами на острове? Погибнут сотни или даже тысячи людей.

— Бренна, рассказав все это, я доверил вам свою жизнь, и то, что вы сейчас обо мне думаете, скорее всего не очень умно.

Она сердито сжала губы, не решаясь сказать ничего в ответ.

— Я хочу остановить Торкилла, если смогу, — тихо сказал Йоранд, — потому что чувствую себя обязанным вам и вашему отцу.

Он встал и протянул руку:

— Ну пошли, принцесса, здесь недалеко.

Словно не замечая протянутой руки, Бренна встала и нехотя потащилась вслед за Йорандом. Она знала, что не должна верить тому, что он сказал. И действительно, могли он предавать своих людей, чтобы спасти людей ее клана?

— Что недалеко?

— Мой дом.

— Вы подразумеваете дом вашей жены?

— Да, Сольвейг ждет меня там, — ответил Йоранд невыразимо уставшим голосом. — Отец ей уже все рас сказал. Кажется, Колгрим уже успел разнести весть, что я утонул, так что появиться без предупреждения означало бы напугать ее до смерти.

— Уверена, дело еще и в том, что вы появитесь не один.

Йоранд состроил гримасу.

— Вы этого вполне заслужили, — продолжила Бреи на. — А она знает обо мне?

— Торкилл — храбрый человек, но далеко не дурак, сказал Йоранд, хмуря брови. — Держу пари, эту часть рассказа он оставил мне. Но здесь две жены не редкость, так что Сольвейг скорее всего примет это нормально.

О себе Бренна знала, что никогда не примет этого. В ее голове роились тысячи вопросов. Чем будет заниматься до возвращения Колгрима и как доставит Кодекс обратно в монастырь? Йоранд хотел, чтобы она осталась жить вместе с ним и его первой женой. Наверное, он был ненормальным, если мог допустить такое. Еще Бренну волновало, была ли Сольвейг симпатична. И наверное, главное — любил ли он все еще свою норвежскую жену?

Бренна прислушалась к себе и поняла, что не может задать Йоранду ни один из этих вопросов. Ей оставалось только идти за ним и гадать, что будет дальше. Когда нормандец открыл ворота, она увидела опрятный садик, в глубине которого стоял добротный дом. Когда Йоранд прошел через ворота, Бренна немного отстала.

— Я подожду здесь, — сказала она Йоранду, не чувствуя в себе решимости встретиться лицом к лицу с соперницей.

По облегченному выдоху она поняла, что нормандец только этого и ждал. А у нее от этого тревожный комок застрял в горле.

— Да, возможно, так будет лучше, — сказал он.

На мгновение Бренне показалось, что Йоранд выглядит бледным. Но, усевшись на пень, она только помахала ему рукой. Тяжело ссутулившись, он повернулся и обреченно пошел к дому с уже открытой дверью.

«Бледный, бледный, не такой уж он и бледный», — раздраженно подумала Бренна.

Затем раздался возбужденный женский голос, и ее сердце сжалось. Сольвейг была счастлива видеть его. Интересно, он обнимает ли ее? Наверное, целует. Хотя Бренна и была освобождена от необходимости наблюдать возвращение Йоранда, она вовсе не была уверена, что ее собственное воображение не рисует картину более яркую, чем есть на самом деле.

Впервые за эти несколько недель она подумала о своей матери, которая не смогла смириться с потерей сына и отошла от всех мирских дел. Теперь Бренна прекрасно понимала свою мать, и ей казалось, что выбор матери не самый худший. Однако в груди Бренны все еще билось горячее сердце, и оно не давало ей уйти в пучину внутреннего мира. Конечно, тяжесть новых открытий мельничным жерновом лежала на ее душе, но она знала, что все еще любит Йоранда. Да, она была изрядно сердита на него и твердо решила, что никогда не будет ему женой. Но избавиться от своих чувств к нему она никак не могла. И хуже всего, что ей почему-то казалось, что Йоранд способен отмахнуться от своих чувств к ней, как отмахиваются от назойливой мухи.

Из темного дверного проема больше не доносилось никаких звуков, и Бренна согнулась под тяжестью дум. Она представляла, как Йоранд обнимает другую женщину, ласкает ее, и от его ласк у той так же останавливается сердце, как когда-то у нее, Бренны. Она пошевелилась и ощутила, как бревно из поленницы больно врезалось ей в спину.

Утерев лицо своим плащом, она резко встала. Если бы не клятва найти ребенка сестры и необходимость вернуть Кодекс в монастырь, она бы убежала из Дублина так быстро, что Йоранду не удалось бы поймать ее.

Звуки из дома вновь привлекли ее внимание.

Голоса. Низкий и ровный голос Йоранда и уже гром кий и, пожалуй, какой-то скрипучий голос женщины. Это было мало похоже на разговор влюбленных, если только норвежец не успел настолько измениться за это время. Бренна попыталась разобрать слова. Те немногие слова, что ей удалось услышать, убедили ее в одном — новости, которые принес Йоранд, явно не понравились Сольвейг. Внезапно раздался звук бьющейся посуды, и Бренна от неожиданности даже подскочила на месте. А когда из открытой двери вылетел бочонок с пивом и с глухим стуком раскололся о камень дорожки, она не смогла удержаться от улыбки. «Если бы мы встретились при иных обстоятельствах, — подумала Бренна, — то, возможно, я бы даже подружилась с Сольвейг».