Кристина Дорсей - Море соблазна

– Хватит распускать нюни, дурашка Юдифь! Факт его женитьбы на тебе не имеет к моей неприязни никакого отношения, запомни.

Юдифь судорожно всхлипнула, и, дабы дело не кончилось истерикой, Фелисити решила, что пора вмешаться в этот милый разговор.

– А что касается людей, прорывающих эту блокаду…

– И что же их касается? – вопрос Эвелин прозвучал среди всхлипываний Юдифи как падающий нож.

Фелисити перевела дыхание.

– Мне бы так хотелось встретиться с кем-нибудь из них! Кажется, они такие храбрые и даже романтичные…

– Ничего романтического в том, чтобы каждый день рисковать руками и ногами, а то и собственной жизнью, нет, – отрезала Эвелин.

Фелисити замолчала. На самом деле она прекрасно знала, что в прорывах блокад и окружений нет ни капли романтики, ей всего лишь хотелось завуалировать перед обеими дамами истинную причину своего любопытства.

– А если вы так мечтаете о встрече с подобным человеком, то она уже состоялась, – хмуро продолжила миссис Блэкстоун.

– Да, но…

– Прекратите же прерывать меня, милая…

Карета мягко остановилась, и не успела старуха закончить фразы, как дверцы распахнулись. Злосчастное бедро, видимо, действительно причиняло ей сильную боль, ибо перемещение из добротной кареты на мостовую перед собственным домом отняло у нее немалое время.

Фелисити же с трудом сдерживала любопытство по поводу того, кто бы это мог оказаться тем самым романтическим блокадоломом из тех людей, что встретились ей сегодня. Кто же, кто обладал той отчаянной и дерзкой душой, которая необходима для подобных операций?

Но ответ на этот вопрос был подобен ведру ледяной воды в холодное зимнее утро.

– Миссис Блэкстоун!

Фелисити выпрыгнула из кареты и, подобрав юбки, рванулась за старухой, неуклюже взбиравшейся по ступеням крыльца с помощью дочери.

– В чем дело, девочка? С той поры, как эти дурни подожгли Форт-Самтер, я и слыхом не слыхивала такого шума.

– Этот человек, прорывающий блокады… ваш внук?!

– Разумеется. Дивон Блэкстоун – самый удачливый и знаменитый из всех ему подобных.

Фелисити в каком-то отупении проследовала за дамами в дом. В серебряных подсвечниках, окаймлявших стены, горело лишь несколько свечей, и потому холл казался мрачной пещерой, погруженной в тень. Слуг у Блэкстоунов было мало, да и те весьма преклонного возраста, словом, встретить вернувшихся с бала хозяек не явился ни один человек. Даже Лукас, довезший их до дому в полном молчании, отворив двери, куда-то исчез.

Вручив Фелисити один из подсвечников, Юдифь подняла другой как можно выше и, освещая широкую винтовую лестницу, повела мать в ее апартаменты. Миссис Блэкстоун ковыляла за ней молча, не позволив себе проронить ни одного едкого слова.

Фелисити поднялась к себе, открыла дверь и с удивлением обнаружила, что комната освещена лишь серебряным лучом луны, робко проникавшим сквозь незашторенные окна. В ее родном доме лампы бывали раскалены докрасна в любое время ночи, освещая стены, покрытые дорогой материей.

Кроме того, по приезде откуда бы то ни было юную хозяйку всегда встречала ее горничная Эдди, снимавшая с нее платье, расшнуровывавшая корсет и расчесывавшая пышные волосы. Помимо этого, она еще умудрялась беспрерывно болтать, расспрашивая хозяйку о минувшем бале: «С кем же вы танцевали на этот раз, мисс Фелисити? Красивы ли были сегодня мужчины? Всем ли понравился ваш наряд?»

В темной пустой комнате Фелисити поставила подсвечник на туалетный столик и присела на стоявшую рядом скамеечку. Уткнув подбородок в ладони, она задумчиво уставилась в зеркало. Как же случилось, что, проделав столь короткий путь, она оказалась уже на недосягаемом расстоянии от своей прежней мечты?

Но отражавшееся в зеркале усталое лицо молчало. Впрочем, она добилась именно того, чего хотела: возможности доказать свою порядочность. Себе. Иебедии. Отцу.

Девушка вздохнула и принялась вытаскивать из тяжелых волос длинные шпильки, державшие прическу. Одну за другой она вынимала серебряные заколки и бросала их на столик красного дерева, покрытый толстым слоем пыли.

Нет, временная задержка в поисках детей Эсфири не является доказательством несостоятельности ее убеждений вообще! Вот только… только почему именно Дивону Блэкстоуну суждено было оказаться этим «ловким блокадоломом»? Но тут же в девушке вспыхнула искра надежды – ведь не один же он такой во всем Чарлстоне! И, наверное, не так уж и сложно найти другого! Правда, его бабушка уверяла, что он лучший из лучших, да и к тому же единственный, которого она, по крайней мере, знает. Для того чтобы найти другого, понадобится время. А времени у нее в обрез.

Фелисити встала со скамейки и отчаянно вступила в борьбу с застежками на платье, окончившуюся, когда корсет был распущен и упал на пол, ее победным стоном. Оставив подле столика груду одежды, увенчанную сверху кринолином и нижними юбками, девушка опустилась на колени около кровати и придвинула к себе саквояж. Волоча его по обюссоновскому ковру, она с облегчением заметила, что тяжесть его не уменьшилась, и, щелкнув ремешками, раскрыла его кожаную пасть… Зеленое уродливое платье, единственное оставшееся после пропажи остальных вещей в поезде, сложено, как она и предполагала, наверху. Фелисити вытащила его и кинула на стул – завтра оно ей непременно понадобится.

Чулки и рубашки она нетерпеливо отодвинула в сторону и достала, наконец, откуда-то со дна два увесистых кожаных мешочка, составлявших основную тяжесть ее багажа. Золотые монеты весело засверкали в свете догоравшей свечи, и девушка, не удержавшись, взяла несколько монет в руки.

Золото понадобится тоже.

Фелисити затолкала все вещи обратно в саквояж, снова засунула его под кровать и потушила свечу. Через окно, обращенное на восток, пробивались дымчато-розовые лучи, казалось чуть дрожавшие от дуновения слабого ветра.

Затем измученная путешественница забралась на кровать, застланную пуховиками, свила там себе гнездышко поуютней и предалась размышлениям о завтрашнем тяжелом дне. День этот воистину станет проверкой ее характера.

Глаза Фелисити широко раскрылись навстречу яркому солнечному свету, струящемуся через высокие сводчатые окна. Нетерпеливо отбросив одеяло, она соскользнула с постели. Как можно было так долго спать?! Ведь все ее планы основывались на том, чтобы встать пораньше.

Ночь остудила воду в кувшине, но девушка быстро сполоснула лицо и взялась за корсет. Однако неумелые пальцы упорно не хотели справляться с такой трудной задачей, а звать на помощь кого-либо из прислуги ей вовсе не хотелось. Наконец, не выдержав, она с отвращением отбросила корсет прочь и влезла в нижние юбки без корсета. Слава Богу, ее костюм был прост и прекрасно сидел на ней даже без этого ужасного приспособления. Расправив двойную, отделанную рюшами юбку и вытащив пышные рукава блузки, Фелисити взяла с туалетного столика серебряную расческу.