Элизабет Хойт - Принц-леопард

Откашлявшись, она продолжила свой начатый когда-то рассказ:

– Принц-леопард превратился в мужчину. Он взялся рукой за свой волшебный кулон и пожелал плаща-невидимки. Это его сильно выручило, потому что, как мы узнали раньше, превратившись в человека, он предстал миру в обнаженном виде.

Гарри поднял глаза от чашки и посмотрел на Джордж сквозь ресницы.

Она чинно улыбнулась в ответ.

– Он накинул плащ и приготовился нанести поражение злой волшебнице, чтобы завладеть Золотым Лебедем. Ведь произошла небольшая задержка, когда волшебница превратила его в гадкую жабу…

Гарри улыбнулся Джорджине. Как ее обрадовала эта улыбка!

– В конце концов, он сумел обрести свой прежний вид, выкрасть Золотого Лебедя и привезти его молодому королю. Тот, не медля ни секунды, предъявил, сей трофей отцу прекрасной принцессы.

Она отрезала еще кусочек ростбифа и протянула на пилке Гарри. Он посмотрел на еду, но вместо того, чтобы взять вилку в руку, открыл рот. Его глаза смотрели прямо на Джордж все время, пока она кормила его.

По какой-то необъяснимой причине все это заставило ее сердце биться чаще.

Джордж посмотрела в тарелку.

– Но молодому королю снова не повезло. Золотой Лебедь заговорил человеческим голосом, так же, как прежде Золотая Лошадь. Отец принцессы отвел Лебедя в сторону и выспросил все детали. Выяснилось, что вместо молодого принца кто-то другой добыл Лебедя в труд ном сражении со злой волшебницей. Хочешь картошки?

– Спасибо, – Гарри закрыл глаза и губами снял картошку с вилки.

Джордж улыбнулась от радости. Прокашлялась и продолжила:

– Разгневанный король вышел к принцу и сказал: «Хорошо. Золотой Лебедь – прекрасный дар, но эти еще не все испытания. Тебе нужно добыть Золотого Угря, которого охраняет семиглавый дракон. Ты найдешь его на Лунной горе».

– Угорь?

В руке она держала ложку, полную пудинга. Гарри посмотрел на нее с сомнением. Ложка задержалась у его рта.

– Да, угорь, все верно.

Он помог ей поднести ложку ближе к своим губам.

– Тебе кажется, это звучит немного странно? – Задержав дыхание, спросила Джордж. – Я, конечно, уточню, о ком именно говорилось, но, по-моему, все было так. – Она отрезала еще кусок мяса и нацепила на вилку. – Сама я подумала о волке или единороге.

Гарри проглотил пудинг.

– Нет, не единорог, слишком он похож на лошадь.

– Возможно. Но в любом случае это что-то еще более экзотическое. – Она сморщила нос, понюхав пудинг. – То есть угорь, даже золотой угорь, для тебя слишком экзотичен, а?

– Нет, не слишком.

– И для меня недостаточно. – Она ковырнула пудинг. – Конечно, тетушка могла и позабыть с годами, ей ведь не меньше восьмидесяти. – Она подняла глаза и увидела, что он смотрит на разрушенный пудинг. – Ой, прости, хочешь еще?

– Да, пожалуйста.

Она накормила его еще одной порцией пудинга, наблюдая, как его губы приняли вилку с едой. Его губы красивы, даже когда разбиты.

– В общем, разгневанный юный король побрел обратно домой. Он сообщил Принцу-леопарду, что тому придется теперь отправляться на поиски Золотого Угря. У бедного леопарда не оставалось выбора. Он превратился в человека, взялся рукой за свой кулон и… догадываешься, чего он попросил на этот раз?

– Не знаю, моя госпожа.

– Сапоги-скороходы. – Джордж удовлетворенно откинулась на спинку стула. – Можешь себе такое представить? Надеваешь сапоги и одним шагом преодолеваешь огромные пространства.

Рот Гарри снова чуть дернулся.

– Не стоило, конечно, спрашивать, моя госпожа, мо мне все же интересно, каким образом сапоги-скороходы помогут ему взобраться на Лунную гору?

Джордж от удивления широко открыла глаза. Она никогда раньше не задумывалась об этом.

– Не знаю. Они помогут ему передвигаться по земле, но по воздуху? – это действительно вопрос.

Гарри с важным видом кивнул в ответ: – Боюсь, это станет серьезным препятствием на пути Принца-леопарда.

Обдумывая возникшую проблему, Джордж незаметно скормила любимому остатки ростбифа. Поднеся к его рту последний кусочек, она вдруг увидела, что все это время он с хитрым видом наблюдал за ней.

– Гарри… – с некоторым сомнением в голосе произнесла она. Он ведь еще так слаб, еле-еле смог самостоятельно сесть в кровати. Она не имеет права пользоваться его положением, но она хотела знать правду.

– Да.

Слова сорвались с губ быстрее, чем она успела обдумать их как следует:

– Почему твой отец напал тогда на Грэнвиля? Лицо его стало жестким.

Она тут же пожалела, что затронула такую тему. Ему неприятно говорить о тех временах, это очевидно. Какая глупость с ее стороны.

– Моя мать была шлюхой Грэнвиля. – Он высказался более чем прямолинейно.

У Джордж перехватило дыхание. Гарри никогда раньше не говорил о своей матери в ее присутствии.

– Моя мать была очень красивой женщиной. – Он опустил глаза и уставился на свою правую руку. – Слишком красивой, для жены лесника: волосы черные как смоль, глаза яркие, зеленые. Мужчины всегда оборачивались ей вслед, когда мы всей семьей выходили в город. Мне это не нравилось, хотя я был тогда еще маленьким.

– Она была хорошей матерью? В ответ Гарри пожал плечами:

– Я не знал другой матери. Сравнивать мне не с кем. Она хорошо кормила меня, покупала мне одежду. Всему остальному меня научил отец.

Пытаясь сдержать подкатившие вдруг слезы, Джордж опустила глаза на свои руки, но в ее ушах все еще стояли его последние слова, произнесенные медленным скрипучим голосом.

– В детстве, когда я долго не засыпал ночью, она пела мне колыбельные. Грустные песни о любви. Голос у нее был высокий, не очень сильный, правда. Она не могла петь, если я смотрел на нее. Я любил слушать ее пение. – Он вздохнул. – Так, по крайней мере, я думал тогда.

Джордж кивнула, еле шелохнувшись, боясь прервать поток его воспоминаний.

– После того как отец с матерью поженились, они переехали сюда. Что случилось потом, я точно не знаю. До меня дошли лишь обрывки чужих разговоров. Я слышал, мать сошлась с Грэнвилем почти сразу, как они с отцом тут поселились.

– Еще до твоего рождения? – осторожно уточнила Джордж.

Он посмотрел на нее своими изумрудными глазами и кивнул.

Джордж выпустила воздух из легких:

– Твой отец знал об этом? Гарри скривил лицо:

– Должен был догадаться. Ведь Грэнвиль отобрал у нее Беннета.

Джордж удивленно моргнула. Ей показалось, что она неверно расслышала его последние слова.

– Так Беннет Грэнвиль твой…

– Да, Беннет мой брат, – тихо сказал Гарри. – Мой единоутробный брат.

– Но как он мог забрать у вас ребенка? Неужели никто из его домашних не заметил, что в доме появился младенец?

Гарри издал звук, похожий на смешок.