Элизабет Хойт - Принц-леопард (допереведенный вариант)

Они молча уставились друг на друга. Гарри поставил чайник. Она первая пришла в себя:

– Я леди Джорджина Мейтленд. А как тебя зовут?

Мальчик продолжал таращить глаза.

– Надо поклониться, когда к тебе обращается леди, парень, – сказал Гарри.

Она насупилась.

– Не думаю, что это так уж обязательно.

Но мальчик торопливо откинул челку и склонил голову.

Леди Джорджина бочком удалилась в спальню, прижимая к себе простыню. Там она надела платье, но сверху снова накинула простыню. Вчера Гарри порвал ей корсет.

– Знаешь, как его зовут? – шепотом спросила она у Гарри.

Он отрицательно помотал головой.

– Хочешь чаю? Вряд ли у меня найдется что-то, кроме хлеба и масла.

Леди Джорджина просияла. То ли ее обрадовала перспектива позавтракать, то ли возможность чем-то заняться.

– Мы можем сделать тосты, – радостно прощебетала она.

Гарри поднял бровь, но она уже сама нашла хлеб и масло, нож и гнутую вилку. Попыталась отрезать кусок хлеба, но у нее вышло что-то бесформенное.

И все трое молча уставились на этот кусок. Она прочистила горло.

– Думаю, орудовать ножом – мужская работа, – нашлась она и передала нож Гарри. – Держи. И постарайся, чтобы кусочки получились не слишком толстыми, иначе они не прожарятся, и внутри у них будет рыхлая масса. И не слишком тонкими, иначе они сгорят. Ненавижу подгоревшие тосты, а вы?

Она повернулась к мальчику, и тот кивнул.

– Я сделаю все возможное, – ответил Гарри.

– Очень хорошо. А я буду мазать их маслом. И, полагаю, – она кинула оценивающий взгляд на мальчишку, – ты можешь их поджарить. Ведь ты умеешь делать правильные тосты, не так ли?

Мальчик снова кивнул и взял вилку с таким видом, будто это меч короля Артура.

Скоро на столе уже высилась горка хрустящих аппетитных тостов. Леди Джорджина разлила чай, и все трое сели завтракать.

– Как бы мне хотелось остаться, – сказала Джордж, облизывая масляные пальцы. – Но, видимо, придется вернуться в имение: надо хотя бы переодеться.

– Ты оставила распоряжение прислать за тобой карету? – спросил Гарри. Если нет, надо будет дать ей свою лошадь.

– Сегодня утром я видел карету, – вставил мальчик.

– Она стояла на подъездной аллее? – спросила леди Джорджина.

– Нет, – ответил мальчик с набитым ртом. – Она пролетела мимо меня. Лошади неслись галопом.

Леди Джорджина и Гарри переглянулись.

– Черная карета с красной отделкой? – уточнила она. Такая карета была у Тони.

Мальчик помотал головой и протянул руку за пятым по счету тостом.

– Синяя. Просто синяя.

Леди Джорджина ахнула и подавилась чаем. Гарри с мальчиком удивленно посмотрели на нее.

– Оскар, – выдавила она.

Гарри поднял бровь.

– Средний брат.

Гарри поставил чашку.

– А сколько всего у тебя братьев, моя госпожа?

– Трое.

– Черт.

– Но он управляющий, Джорджи! – Оскар схватил с подноса булочку в сахарной глазури. – Это же совсем не твой вариант, дорогая! Я имею в виду, – говорил он, размахивая булочкой, – что следовало либо закрутить роман с кем-то из высшего общества, либо, наоборот, соблазнить молодого красивого конюха.

Оскар улыбнулся, и в уголках его глаз цвета темного меда заиграли бесовские морщинки. Волосы его были темнее, чем у Тони, почти черные. И только при ярком солнечном свете в них проблескивала рыжина.

– И это называется помощь? – возмутился Тони, потирая переносицу большим и указательным пальцами.

– Действительно, Оскар, – поддержал его младший из братьев Мейтленд, Ральф. Неуклюжий и крупно-костный, он только входил в тот возраст, когда молодые люди начинают мужать. – Джорджина не могла никого соблазнить. Она не замужем. Это он ее соблазнил, пройдоха.

На секунду Оскар и Тони потеряли дар речи. Ральф сказал то, что лежало на поверхности.

Джордж вздохнула – уже не в первый раз с тех пор, как переступила порог библиотеки. Глупо. Глупо. Глупо. Ей стоило бы убежать в лес, поджав хвост, как только она увидела карету Оскара. У них ушло бы несколько дней на ее поиски. А при определенном везении и несколько недель. Она спала бы под звездным небом, ела землянику и запивала росой – пусть землянику в сентябре уже не найти. А вместо этого она послушно оделась в самое скромное свое платье и предстала перед тремя младшими братьями.

Которые испепеляли ее своими взглядами.

– Хочу уточнить, что это было взаимное желание, если это имеет для вас значение.

Ральф растерянно промолчал, Тони простонал, а Оскар рассмеялся, чуть не подавившись булочкой.

– Нет, это не имеет значения, – сказал Тони. – Значение имеет только то, что…

– Что ты должна немедленно порвать с ним, – закончил Оскар. Он даже погрозил Джордж пальцем, забыв, что держит в этой руке булочку. И огляделся в поисках тарелки, чтобы пристроить ее. – Вот выйдешь замуж за подходящего кандидата и тогда делай, что хочешь.

– Это неправильно! – вскочил Ральф, что выглядело эффектно благодаря его росту. – Джорджина не какая-то там распутница или профурсетка, с которыми ты вечно шляешься. Она…

– Я никогда, никогда не имею дела с профурсетками, – гневно ответил Оскар , угрожающе выгнув бровь .

– Господа, прошу вас, – прервал их Тони. – Оставьте ваши колкости на потом. Джордж, что ты собираешься делать со своим управляющим? Ты хочешь выйти за него замуж?

– Но послушайте!

– Тони! – завопили Оскар и Ральф.

Тони поднял руку, призывая всех к тишине.

– Итак, Джордж?

Джордж стояла в растерянности. Чего она хочет от Гарри? Быть рядом с ним, это ясно. Но все, что выходило за пределы их близости, казалось таким сложным. Почему, ну почему нельзя все оставить, как есть?

– Потому что, – продолжал Тони, – как бы мне не было неприятно признать, Оскар и Ральф правы. Ты должна либо порвать с ним, либо выйти за него замуж. Ты не принадлежишь к тому типу женщин, которые вступают в незаконные отношения с мужчинами.

О боже. У леди Джорджины все сжалось внутри, будто кто-то подошел незаметно сзади и затянул ей корсет. Это ощущение возникало у нее всякий раз, когда она задумывалась о замужестве. Что здесь скажешь?

– Ну…

– Вайолетт писала, что он убивает овец, – кипятился Ральф. – Джорджине нельзя выходить замуж за сумасшедшего.

Неудивительно, что Вайолетт нигде не видно. Джордж прищурила глаза. Написала письма сразу всем братьям, а теперь прячется в лесу и ищет росу с земляникой.

– Ты снова читал мои письма, – заметил Оскар. Позабыв о булочке, он выбирал на подносе кусочек пирога. – Это мне она написала про овец. В твоем письме этого не было, ты ничего не говорил об этом.

Ральф несколько раз порывался что-то сказать, но лишь открывал рот, как мул, жующий что-то не вкусное.