Клэр Дарси - Джорджина

Джорджина, испытавшая огромное облегчение оттого, что занятая мистером Хессионом миссис Квинливен не подвергла ее более пристрастному допросу, воспользовалась паузой в причитаниях тети и поспешила ее заверить, что охотно встретится с гостем. Питер Хессион, заслышав разговор женщин в коридоре, встал, ожидая их появления. Несмотря на весь свой щегольский вид, его виноватое лицо выражало растерянность.

— Мисс Пауэр! — Он сделал шаг в сторону Джорджины. — Рад, что вы наконец появились! Я уже начал беспокоиться, не случилось ли с вами чего! — Он сверкнул глазами в сторону миссис Квинливен, — Ваша тетя недовольна, что я настоял на своем присутствии здесь, но что я мог сделать, если никто не знал, где вы! Черт, а вдруг вы нуждались в моей помощи!

Джорджина не стала садиться, и миссис Квинливен не предложила стула мистеру Хессиону.

— Спасибо за ваше участие, но беспокоиться, право, не стоило, — ответила Джорджина, сама удивляясь своему спокойствию. — Я просто поехала прогуляться в последний раз и забыла о времени. — Бросив взгляд на миссис Квинливен, считавшую своим долгом присутствовать при их разговоре, она добавила: — А теперь вы должны извинить меня. Я не совсем одета для приема гостей.

Но Питер Хессион, кажется, не понял намека.

— Да, но… я приехал, чтобы принести вам свои извинения! — продолжал он. — И не могу уехать, не сделав этого!

— Если вы думаете, что я сержусь на вас, то это не так, — стараясь не выдать своих чувств и держаться учтиво, сказала Джорджина. — Мы все немного взбудоражены моим внезапным отъездом — и, поверьте мне, я просто забыла об этом инциденте!

Но тут миссис Квинливен посчитала своим долгом вмешаться и напомнить мистеру Хессиону, что ему не следует обсуждать личные вопросы с ее племянницей прежде, чем он получит на то разрешение ее матери и леди Мерсер.

— А пока вы в моем доме, приличия должны быть соблюдены, — добавила она с известной долей неприязни, выдававшей обиду за собственного сына.

Смешавшийся мистер Хессион поспешил откланяться и пообещал сопровождать экипаж, который приедет за мисс Пауэр завтра утром.

Как только он уехал, Джорджина, не желая выслушивать нотации миссис Квинливен касательно того, что с ее стороны будет неосмотрительно принять предложение от молодого джентльмена вроде мистера Хессиона, который только и думает, что о скачках и боксе и всяких ужасных развлечениях, и из которого, она уверена, выйдет самый плохой муж на свете, извинилась и поднялась к себе в комнату.

Она боялась расплакаться. Но слез не было. Она принялась ходить по комнате, снова и снова вспоминая горькие слова Шеннона: «Господи, да вы просто невинное дитя, если не верите ей! Какие глупые мысли вы вбили в вашу юную головку, если не видите, что я собой представляю?» Она слышала из его собственных уст, что он виновен в том, в чем леди Элиза обвиняла его. И то, что он почти признался в любви к ней, лишь усиливало ее страдания.

Она убеждала себя, что было бы намного легче снести их, если бы она знала, что он безразличен к ней. Тогда бы на помощь пришла ее гордость, а так она чувствовала лишь щемящую боль от мысли, что все могло бы быть иначе…

— Если бы только он не был негодяем! — гневно сказала она сама себе. — Человеком без чести и сердца… которого я презираю!

Оборвав мрачные мысли, она переключила внимание на сборы к завтрашнему отъезду.

Она не могла себе представить, что будет делать, когда вернется в Бат, и не желала сейчас думать о будущем.

Экипаж Хессионов прибыл ровно в девять. Джорджина попрощалась с Брендоном и миссис Квинливен, которая со слезами на глазах заверила ее, что немедленно напишет леди Мерсер и опровергнет ужасные слухи о ее легкомысленном поведении. Она надеялась, что племянница снова приедет к ним погостить, когда все успокоится.

Сама Джорджина не разделяла надежды тети. Каким бы ни было возвращение в Бат, все было лучше, чем оставаться в Керри, где она могла в любой момент встретиться с Шенноном и где все напоминало бы ей о нем. Лучше порвать с этим раз и навсегда.

Она не ожидала ничего хорошего от путешествия и, как оказалось, не обманулась. Вряд ли можно представить более неловкую ситуацию, чем та, в которой она очутилась. Ее окружала семья, с которой у нее не было ничего общего и которая, с подачи леди Хессион, считала само собой разумеющимся, что Джорджина скоро станет одной из них. Сам сэр Лендерс, крайне сдержанный человек, дал ей это понять, и даже мисс Амелия, хихикнув, намекнула, что одобряет ее в качестве сестры.

Что касается Питера Хессиона, то по его влюбленному взгляду было видно, что он лишь ждет случая получить разрешение леди Мерсер и миссис Пауэр, чтобы сделать их дочери предложение. Джорджина не могла сказать, что он ей не нравился, — он так старался угодить и так искренне был убежден в том, что она ответит ему согласием. В моменты отчаяния она почти верила, что действительно примет его предложение. По крайней мере, выйдя замуж, она станет хозяйкой собственного дома и не будет больше зависеть от бабушки. Ей казалось, что она уже не сможет никого полюбить вновь.

В город Хессионы со спутницей прибыли поздно вечером. Джорджину высадили у дверей дома леди Мерсер, пообещав явиться с визитом на следующее утро, а сами поехали в отель «Йорк-Хаус», где заранее были заказаны комнаты.

Леди Мерсер уже удалилась в свои покои к тому времени, когда Джорджина вошла в дом, но мать еще находилась в большой гостиной. По выражению ее лица Джорджина сразу же догадалась, что попала в немилость. Нельзя сказать, что миссис Пауэр не была рада видеть свою дочь, но, живя столько лет в страхе перед леди Мерсер, она совершенно не имела собственного мнения, отличного от мнения ее матери.

— Твоя бабушка страшно недовольна тобой, — чуть не плача, сказала она. — Я настояла, чтобы она ушла к себе пораньше, поскольку ей невыносимо тяжко видеть тебя, моя милая! Разумеется, я не хочу упрекать тебя, поскольку уверена, что эти ужасные слухи крайне преувеличены, но — о господи! — я бы желала, чтобы ты вела себя более осмотрительно и чтобы твоей бабушке не передавали такие невероятные вещи! — Встревоженно глядя в лицо дочери, миссис Пауэр продолжила: — Моя дорогая, ведь это неправда? У тебя не было… особых отношений с этим ужасным господином?

— Нет, — лаконично ответила Джорджина. — Если хочешь знать, я бы предпочла никогда в жизни его не видеть!

Лицо миссис Пауэр просияло.

— О, моя дорогая, я так рада это слышать! — воскликнула она. — Я говорила твоей бабушке, что все эти слухи — сплошная выдумка. Не то чтобы я имела что-то против леди Элизы Малладон. Видимо, только долг заставил эту даму написать твоей бабушке, иначе она не осмелилась бы тревожить старую женщину, с которой совершенно незнакома…