Клэр Дарси - Джорджина

Джорджина и в самом деле догадалась, о чем идет речь, но заставила себя спокойно взглянуть на гостью и сказать, что ей неловко доставлять леди Хессион столько беспокойства.

Леди Хессион снисходительно улыбнулась.

— О, моя дорогая, не будем говорить о беспокойстве! — возразила она. — Я так к вам привязалась! Вы, видимо, все еще смущены вчерашним происшествием, но я уже выговорила за это Питеру. Что поделать с этими пылкими молодыми людьми?

Джорджина, вынужденная из вежливости выслушивать пространные намеки леди Хессион, бросала призывные взгляды в сторону миссис Квинливен. Но та ничего не замечала вокруг. Обе дамы возобновили вчерашнее соперничество в сравнении добродетелей своих сыновей, в то время как Джорджина не знала, куда ей себя девать. Наконец леди Хессион поднялась. Она пообещала прислать за Джорджиной экипаж к девяти утра в четверг.

Когда она уехала, миссис Квинливен вознамерилась было продолжить перечень достоинств Брендона, но Джорджина не дала ей этого сделать, быстренько ускользнув к самому Брендону, который сидел в своей любимой желтой комнате и наслаждался весенним солнцем. На Джорджину навалилось столько бед сразу, что она не смогла удержаться, чтобы не выплеснуть все кузену, умолчав лишь о том, что касалось ее с Шенноном чувств.

Когда она добралась до обвинений леди Элизы, Брендон возмутился:

— Вздор! Дамочка, должно быть, тронулась умом, распространяя подобные слухи! Она намекает на то, что Нолу отравил Шеннон! Я ни за что на свете в это не поверю! Он может быть грубым, но чтобы совершить такое!..

— Я тоже так думаю, — согласилась Джорджина, ободренная поддержкой кузена. — Это совершенно на него не похоже!

Она замолкла, уловив подозрение в глазах Брендона.

— Но с какой стати она рассказала тебе об этом, да еще на балу, если до этого держала язык за зубами? — спросил он. — Неужели она вообразила, будто между тобой и Шенноном что-то есть? — Яркий румянец, вспыхнувший при этих словах на щеках девушки, заставил его замолчать. — Бог мой! — воскликнул он, когда снова обрел дар речи. — Неужели ты хочешь сказать, что влюблена в него?!

Джорджина попыталась возразить, но это получилось столь неубедительно, что Брендон возмущенно замахал на нее рукой.

— Прекрати дурачить меня! Это написано на твоем лице, моя дорогая!

Джорджина вздернула подбородок.

— Очень хорошо… Возможно, он мне не безразличен, — призналась она. — Но какое тебе до этого дело?

— Не стоит набрасываться на меня, — угрожающе посоветовал кузен. — Может, это и не мое дело. Но если ты собираешься сунуть голову в осиное гнездо, то я должен остановить тебя, разве не так? Господи, что будет с моей матерью, когда она узнает обо всем! Не говоря уже о твоей собственной матери и леди Мерсер…

— Они об этом не узнают, — сказала Джорджина, испытывая одновременно горечь и замешательство оттого, что выдала себя. Но ей так хотелось доверить свои несчастья близкому человеку. — Леди Хессион уезжает в четверг, и я должна ехать с ней, так что с этим кончено, — прошептала она, и тут в ее голове мелькнула чудесная мысль. — Но прежде я должна увидиться с Шенноном. Брендон, я должна услышать из его собственных уст, правда ли то, о чем говорила мне вчера вечером эта ужасная леди Элиза.

— Зачем? — возразил Брендон. — Он ведь все равно не сознается, если это правда, — хотя я не верю в это ни секунды.

— И я тоже, но, по крайней мере, он узнает, что о нем говорят.

Она замолчала, поймав на себе осуждающий взгляд кузена.

— А ты узнаешь, влюблен ли он в тебя по уши, как ты в него? — усмехнулся он. — Если хочешь знать мое мнение, то скорее нет, поскольку, хоть ты и красива, ты взъелась на него с той самой минуты, как только увидела. Мало какому мужчине такое понравится… Эй, дорогая? — удивленно воскликнул Брендон, когда на глазах Джорджины неожиданно навернулись слезы. — Уж не собираешься ли ты заплакать?

— Нет, нет, — ответила Джорджина, часто моргая и пытаясь прогнать предательскую влагу. — Мне все равно, что ты об этом думаешь, братец… но я должна увидеться с Шенноном. Можно я завтра утром возьму твоего жеребца? Я поеду к «Дубам» пораньше, чтобы успеть перехватить его, прежде чем он уедет.

— Одна? — удивился Брендон. — Ты же знаешь, что я не могу поехать с тобой, — доктор запретил мне высовываться из дому еще несколько дней. Лучше оставь эту затею.

— И не подумаю. Просто я поеду одна. Мне нужно не более десяти минут, а если тетя Белла спросит обо мне, скажи, что я поехала в последний раз прогуляться.

Джорджина не стала больше слушать уговоров Брендона, на следующее утро, задолго до того, как миссис Квинливен покинула свою спальню, оседлала приготовленного по приказу Брендона жеребца и, выехав за ворота, направила его в сторону «Дубов».

Утро выдалось прекрасным, в вышине пели жаворонки, и сквозь легкий туман в лучах солнца сияли, словно звезды, цветы боярышника. Джорджина почувствовала уверенность.

Но по мере приближения к «Дубам» ее оптимизм поубавился. Что она скажет Шеннону? Все яснее становилось, что ее поступок нельзя считать приемлемым для воспитанной молодой леди. Вспомнив прежние упреки Шеннона в свой адрес, она уже была готова повернуть обратно когда увидела его самого. Шеннон направлялся к ней навстречу на гнедом жеребце. В следующий момент он был уже рядом. Его приветствие вряд ли можно было назвать сердечным.

— Что вы тут делаете? — сурово спросил он.

— Приехала увидеться с вами, — ответила она.

— Тогда вам лучше развернуться и ехать обратно в Крайторн, — не терпящим возражения тоном повелел он, — поскольку у меня нет желания видеться с вами!

Джорджина залилась краской на этот раз самого непритворного негодования.

— Вы могли бы проявить учтивость и хотя бы выслушать причину, по которой я приехала сюда, прежде чем отсылать меня прочь, а то и к черту! — воскликнула она.

Едва заметная улыбка скривила губы Шеннона, но тут же сменилась еще более суровым выражением.

— Я не посылал вас к черту, мисс Пауэр! — сказал он. — Напротив, я делаю все от меня зависящее, дабы держать вас подальше от него… В чем вы мне совсем не помогаете!

— Если вы имеете в виду сплетни, то в ваших устах это звучит ханжески, — резко сказала она. — Вас никогда не заботило, что говорят другие, как, впрочем, и меня.

Гнедой Шеннона, застоявшись на месте, принялся нетерпеливо перебирать ногами, требуя внимания хозяина.

— О, давайте спешимся и немного пройдемся, — вырвалось у Джорджины. — Так мы не сможем поговорить спокойно.

Шеннон неожиданно согласился.

— Хорошо! — кивнул он. — Вижу, вас все еще беспокоит происшествие на балу. Возможно, лучше положить этому конец сейчас же.