Никола Корник - Талисман для графа

– Любимая, вы не могли бы оказать мне одну любезность?

– Какую?

– Помочь спуститься вниз.

Когда они добрались до спальни, Роб едва держался на ногах, а Джемайма была бледная от страха за него. Она помогла Робу улечься и взяла его трясущиеся руки в свои.

– Вам не следовало подниматься на крышу. Я и не представляла, что можно так сильно бояться высоты. Почему вы мне не сказали…

Роб лежал неподвижно и ждал, когда комната перестанет кружиться перед глазами и он сможет свободно вздохнуть.

– Я сейчас приду в себя. Пожалуйста, не волнуйтесь. – Он открыл глаза и улыбнулся Джемайме. На ее очаровательном личике застыл испуг, она одной рукой крепко держала его за руку, а другой гладила по щеке. Как приятно!

Роб вздохнул. – Джемайма, любимая… Мне будет легче дышать, если вы снимете с меня сюртук.

Роб с трудом сел, и Джемайма послушно стянула сюртук с его плеч. Как замечательно! Роб снова со вздохом улегся, а Джемайма ласково поцеловала его в лоб. От нее пахло розовой водой и медом. Она склонилась над ним и гладила пылающие щеки. Круглый вырез платья позволял лицезреть ее грудь, и Роб почувствовал, что у него горит все тело, а одежда давит.

– Что мне еще сделать, чтобы вам стало получше? – спросила Джемайма.

У Роба было на уме много чего, но, слабо улыбнувшись, он произнес: – Галстук жмет. И жилет…

С жилетом Джемайма справилась легко, а вот с галстуком измучилась – узел оказался очень сложным, и ей не удалось развязать его до конца. Роб лежал не двигаясь, пока Джемайма пыталась справиться и с этой задачей.

– Придется позвать Тилбури, – сказала она, так как у нее ничего не получилось.

– Нет. – Роб поймал ее за кисть. – Бедняга уже спит. Вам будет удобнее, если вы переберетесь сюда. – Он похлопал ладонью по покрывалу на кровати. Они посмотрели друг другу в глаза, и Роб понял, что Джемайма угадала его подлинные намерения. Он подавил смех и принял простодушный вид.

– Я поступлю по-другому, – сказала Джемайма и, прежде чем Роб успел сообразить, что к чему, вспрыгнула на постель и встала на колени, накрыв его пышными юбками бархатного платья.

– Господи, Джемайма! – Роб хотел было сесть, но Джемайма твердой рукой опустила его на подушки.

– Роберт, дорогой, вам надо полежать. Вы перенесли ужасное потрясение.

– Да, но… – Роб почувствовал, как ее бедра плотно прижали его к кровати.

Тело у него болезненно напряглось, а брюки сделались узки по крайней мере на два размера. – Джемайма, что, черт возьми, вы делаете? – просипел он.

– Мне кажется, что так удастся скорее развязать ваш галстук, – заявила Джемайма. – Пожалуйста, лежите смирно.

Иначе у меня ничего не получится.

– Вот уж не думал, что у вас такие сильные ноги, – слабым голосом произнес Роб, и у него перед глазами поплыли эротические картинки.

– Это результат многих лет лазанья по трубам. Она снова занялась галстуком у него на шее. Роб слышал, как шуршит блестящий зеленый бархат ее платья, и видел в вырезе лифа, который опускался все ниже и ниже, округлости груди. Он смог выдержать эту пытку всего пять секунд, затем сорвал галстук и бросил его на пол.

Схватив жену за талию, он уложил ее на постель рядом с собой.

– Ах вы, шалунья! Вы нарочно это придумали? Джемайма засмеялась.

– Простите, но вы заслужили такое наказание за притворство.

– Я не притворяюсь – мне очень плохо. – Он прижал Джемайму к себе и завладел ее ртом. Губы Роба, горячие и алчные, заставили Джемайму замолчать, но, когда их уста разомкнулись, она вымолвила: – Роберт, не забудьте про завещание…

– Я не забыл. – Он покачал головой. – Но мне это уже безразлично.

У Джемаймы глаза полезли на лоб – она поняла, что он хочет сказать, и отстранилась, но он снова потянулся к ней.

– Подождите! – выкрикнула Джемайма. – Роберт, осталось всего шесть недель!

Мы так долго ждали вашего наследства…

– Да, ждали, но я больше не собираюсь ждать и от вас отказываться.

Роб деловито выдернул из прически Джемаймы булавки с брильянтовыми головками, сложил их на ночном столике, и копна волос рассыпалась у нее по плечам.

– Роб, не надо! Это не стоит того, чтобы лишаться денег.

– Вот и ошибаетесь, любовь моя. – Он провел руками по ее волосам, просунул пальцы сквозь шелковистые пряди, затем откинул их в сторону, чтобы удобнее было целовать шею. Желание нахлынуло на него с неотразимой силой. Джемайма, сладкая, теплая и нежная, принадлежит ему, и она его любит. А все остальное не имеет значения.

Губы Роба касались бьющейся жилки на горле, зубы покусывали мочку уха.

Джемайма протестующе вскрикнула, но сил сопротивляться у нее уже не осталось. Он начал расстегивать малюсенькие пуговки на лифе бального платья.

– Кем бы я был бы, если, страстно любя жену, предпочел деньги?

– Практичным человеком. – Джемайма попыталась поймать руки Роба. – Вы уже столько сделали в Делавале… Не стоит ставить все под угрозу из-за этого.

В ответ она получила жаркий поцелуй.

– Джемайма, любимая, я прощаю вам отсутствие душевного подъема, но только в том случае, если потом вы наверстаете упущенное… – Он расстегнул наконец платье, но еще оставались накрахмаленная рубашка и нижние юбки. Роб целовал ее в грудь, бормоча: – Что касается Делаваля, то я был им сильно увлечен, но вы указали мне на ошибочность моего поведения. И сейчас на первом месте у меня – вы, как и должно быть.

Он медленно оттянул вырез нижней рубашки и провел языком по ложбинке на груди, а кончиками пальцев – по соскам, которые тут же набухли и затвердели.

– Роберт, – выдохнула Джемайма, – прошу вас опомниться.

– Поздно – я решился. Как, черт возьми, извлечь вас из этого платья?

Шутливая борьба закончилась тем, что зеленое платье упало на пол, туда же последовал и корсет. Джемайма, почувствовав свободу, раскинула руки, а Роб взял в рот твердый сосок. Она выгнулась под нежным прикосновением губ и языка Роба, его руки гладили ее обнаженный живот, и она извивалась от силы и остроты желания. Ей было необходимо касаться его тела, ощущать гладкую кожу и упругие мускулы. Теперь ее не остановишь. Джемайма стянула с Роба рубашку, отбросила в сторону и прижалась к нему, забыв про скромность и сдержанность.

Жаркие тела соприкоснулись, и у них по коже пробежала дрожь. У Джемаймы от чувственного подъема горела кровь в жилах.

Она повернулась лицом к Робу, и их губы и языки слились в поцелуе.

Сапоги Роба со стуком упали вниз на кучу одежды, туда же полетела и нижняя рубашка Джемаймы. Он торопливо расстегивал брюки, а Джемайме казалось, что она сейчас растает от любви и дикого желания. Его глаза пылали огнем, и у нее перехватило дыхание. Она протянула к Робу руки.