Мэлин Гейл - Любовь и долг

Ее положение было и впрямь уязвимо. Мало того, что она посмела пуститься в путь одна, вчера она отвергла приглашение жены одного из высоких военных чинов остановиться в их доме в качестве гостьи.

— Мне безразлично мнение тех, кто считает, что я вульгарная молодая особа, но мне следует все же соблюдать осторожность. Я не должна забывать о репутации Этьена. Это дело чести, не так ли?

— К сожалению, во время войны о чести как-то забывают. — Горечь звучала в его голосе. — Вот вы считаете, что партизаны — это дикари. Я знаю, бесполезно просить вас простить их. Но, возможно, вам будет легче понять, почему погиб ваш брат, если вы хотя бы допустите, что партизаны считают себя патриотами. Они не могут победить Наполеона в обычных сражениях. Они воюют так, как умеют. Война, как правило, грязное и опасное дело, а не захватывающее дух приключение, каким его обычно рисуют мужчины.

— Этьен говорил мне нечто подобное, но, помнится, он пытался убедить меня в том, что война — это и то и другое, что она означает и храбрость, и боль, а одного без другого не бывает.

— Пока мы не встретились, — задумчиво произнес Рафаэль, — я не верил, что серьезные вещи можно обсуждать с женщиной, какой бы умной она ни была. Вы для меня просто откровение, Дезирэ.

Ей тут же пришли в голову две вещи. Во-первых, он только что сделал ей комплимент, которого она ни от кого не слышала. Во-вторых, он назвал ее по имени, а значит, решил отказаться от формальностей.

— А я чувствую, что могу говорить с вами обо всем, — призналась она немного дрожащим голосом. — Ведь глупо, не правда ли, отказываться от удовольствия стать близкими друзьями?

— Значит, я могу вас навестить? Она кивнула.

— Рафаэль! А я повсюду тебя ищу!

Чары рассеялись. Дезирэ отвела глаза и увидела худенькую девушку в строгом черном платье и черной мантилье.

— Элена. Я не знал, что ты меня ищешь. — Он улыбнулся сестре и представил ее Дезирэ.

Значит, это его сестра. Она была старше, чем ее себе представляла Дезирэ. Под глазами залегли морщинки, но взгляд черных глаз был мягким и приветливым.

Пока Рафаэль ходил за вином, Элена выразила Дезирэ свое соболезнование в такой деликатной форме, что сразу завоевала ее расположение. Элена, в отличие от многих испанских дам, держалась непринужденно, и с ней было легко разговаривать.

Вернувшийся с бокалами Рафаэль был приятно удивлен и обрадован: он давно не видел свою сестру такой оживленной. Он посмотрел на Дезирэ с благодарностью. А Элена, перехватившая этот взгляд, отметила про себя, что француженка нравится брату.

И слава богу! Слушая рассказ Пепе о поездке Рафаэля в Виторию, Элена представила себе француженку шумной и развязной особой, но Дезирэ оказалась совершенно другой. Она была веселой и, хотя определенно пренебрегала условностями, несомненно была хорошо воспитана.

— Вы не откажетесь прийти ко мне в гости, мадемуазель Фонтэн? — Элена бросила вопросительный взгляд на брата. Она полагала, что он не будет возражать, но все же спросила для проформы: — Ты не против, брат?

— Я буду рад принять мадемуазель Фонтэн в нашем доме.

— Мы живем в собственном доме на улице Нуэва. Это недалеко от вас.

— По-моему, в Мадриде везде все близко, — улыбнулась Дезирэ. — Я сначала даже не поняла, какой это небольшой город. Он показался мне таким величественным.

— Вы въехали в город по Пуэрта-де-Алькала? — спросил Рафаэль.

— Да. Мне еще не приходилось видеть такой широкой улицы с такими старыми зданиями. Возле моего дома улочки похожи на ходы в муравейнике. Если бы не моя горничная, я бы наверняка в них заблудилась. Но что меня удивляет, так это отсутствие отдельных районов для иностранцев, как в Париже и Лондоне, — вырвалось у Дезирэ.

— Верно. Население города почти сплошь испанцы. Если не считать французов.

Дезирэ невольно покраснела, не находя, что ответить.

— Рафаэль! — Веер Элены затрепетал от волнения. — Ты смущаешь нашу гостью.

— Это правда, жемчужина? — спросил он, коварно сверкнув глазами.

У Элены рот открылся от изумления, а Дезирэ поспешила пояснить:

— Дон Рафаэль и я договорились, что по некоторым вопросам наши мнения могут не совпадать.

— Значит, вы не обиделись на… э… на прямоту моего брата? — Элена пребывала в явном замешательстве — она не помнила, чтобы Рафаэль когда-нибудь позволил себе быть непочтительным с женщиной.

Дезирэ еле удержалась от искушения возразить, что она уже привыкла к дерзости Рафаэля, но незачем было смущать Элену.

— Моя сестра не поверит, что я прощен, если вы ей этого не докажете. — В черных глазах Рафаэля блеснул озорной огонек.

— И каким же образом, сеньор? — вскинув подбородок, спросила Дезирэ.

— Согласитесь на прогулку со мной завтра вечером. В это время весь светский Мадрид гуляет по Прадо.

— Я с удовольствием к вам присоединюсь, мадемуазель Фонтэн, — сказала Элена, бросив на брата укоризненный взгляд.

Дезирэ хотела было возразить, но воздержалась. Зачем обижать Элену? Она понимала, что Рафаэль хочет побыть с ней наедине, впрочем и она — да поможет ей бог! — хотела того же.

— Я, конечно, предполагал, что вас будет сопровождать ваша служанка или вы примете предложение моей сестры быть вашей дуэньей. — Дезирэ видела, что он с трудом сдерживает нетерпение, и про себя клянет всех, кто будет им мешать. — Полагаю, однако, что вам не потребуется служанка, когда вы приедете на прием, который мы устраиваем на следующей неделе.

По выражению лица Элены Дезирэ поняла, что та впервые слышит об этом приеме.

— Вы оказываете мне честь, сеньор. Два таких восхитительных приглашения за столь короткий срок! — Она намеренно тянула с согласием, желая наказать его за дерзость. Что может подумать его бедная сестра!

Господи, отметил Рафаэль, похоже, она выпускает коготки, но он это заслужил. Но как же трудно соблюдать приличия, когда сгораешь от желания!

— Так вы придете или нет? — почти прорычал он, не обращая внимания на сестру.

Дезирэ неожиданно залилась краской. Его взгляд был так красноречив. Да, он был настоящим мужчиной, гордым и страстным.

Решив, что достаточно долго его дразнила, Дезирэ сказала с невинным видом:

— Конечно, я пойду с вами на прогулку. Наградой ей была его ослепительная улыбка.

Пасео-дель-Прадо оказалась широкой улицей, обсаженной по обеим сторонам деревьями. Фонтаны освежали своими струями сухой мадридский воздух, и их плеск служил приятным фоном для гомона голосов и смеха хорошо одетой гуляющей публики.

В середине улицы был отрезок, предназначенный для экипажей, но Дезирэ предпочла прогуляться пешком под руку с Рафаэлем.

— Почему не пришла Элена?

— Она получила приглашение от своего духовника как раз перед тем, как мы собрались уходить, и не знала, как поступить, разрываясь между долгом и удовольствием.