Мэлин Гейл - Любовь и долг

— Не за что, майор.

Она проводила его до дверей.

— Я свяжусь с вами, как только у меня появится новая информация.

— До свидания, майор.

Уже на лестнице он сказал с улыбкой:

— Я думаю, что мы станем друзьями, мадемуазель.

— Я надеюсь, месье.

— Можете быть уверены, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы мы смогли отомстить за смерть вашего брата. — В голосе майора прозвучали решительные нотки, и Дезирэ невольно подумала, что, несмотря на свою немного женственную внешность, Арман Эврард — крепкий орешек.

Полчаса спустя приехал Рафаэль. Он был в темных брюках и в своей старой кожаной куртке.

— Едем кататься верхом, — заявил он, увидев, что она удивлена его видом.

— А кто будет меня сопровождать? Элена или Росита?

— Если позволите — только я.

— Буду готова через пять минут.

Она бежала наверх, а ее сердце пело.

Рафаэль привел для нее красивую гнедую лошадь, и, пока они ехали по городу, Дезирэ ловила на себе любопытные взгляды. Хотя она и убрала под шляпу свои белокурые волосы, девушка знала, что не похожа на испанку. А вот в Рафаэле даже в таком скромном наряде можно было безошибочно признать настоящего испанского гранда.

— Куда мы едем? — спросила она.

— В Эль-Пардо. В далекие времена короли Кастилии построили там дворец на вершине горы. Я решил, что вам захочется отдохнуть от городского шума.

— Я давно об этом мечтаю. Как он догадался?

— А это далеко? — обеспокоено спросила она.

— Не волнуйтесь… Мы вернемся до того, как заметят ваше отсутствие и начнут сплетничать. — Внезапно его лицо озарилось мальчишеской улыбкой. — И я обещаю вести себя прилично, несмотря на то что с вами нет дуэньи, которая не сводила бы с меня глаз.

Они ехали рядом, непринужденно болтая, и Дезирэ не заметила, что ландшафт изменился. Кругом был густой лес, защищавший их от палящих лучей солнца.

— Как здесь тихо. Только птицы поют, — пробормотала она.

— Здесь водятся олени, орлы и дикие кабаны.

— Правда? Так близко от Мадрида?

— Есть даже медведи.

— Рафаэль! — Она резко повернулась к нему. — Вы шутите, ведь так?

Он улыбнулся, придя в восторг оттого, что она наконец-то назвала его по имени.

— Вы думаете? — серьезно спросил он, но не выдержал и расхохотался.

— Вы меня разыгрываете! — От негодования ее щеки порозовели.

— Простите, — сказал он. — Не смог удержаться.

— Разве можно так пугать слабую женщину, сеньор, — с напускной суровостью принялась она отчитывать Рафаэля.

— Смиренно прошу прощения, донья.

— Вы ужасный лицемер, Рафаэль де Веласко. — Дезирэ еле сдерживалась, чтобы самой не засмеяться. — Что бы вы делали, если б я закатила истерику?

— Вы? Истерику? Да никогда! Вы сделаны из другого теста, моя жемчужина.

Дезирэ увидела, что поддразнивание уступило место искреннему восхищению, и потупила взор. Когда он так на нее смотрел, ее сердце готово было выскочить из груди.

— Что-то не так? — Он положил ей руку на плечо.

Она покачала головой, но не посмела взглянуть на него.

— Дезирэ?

Подчиняясь его повелительному тону, она подняла глаза, и их взгляды встретились.

Рафаэль судорожно втянул воздух и отдернул руку, словно обжегшись.

— Поедем дальше и осмотрим дворец? Или предпочитаете спешиться и немного отдохнуть? — Рафаэль обрел наконец дар речи. — Место безопасное, никакое зверье нас не тронет. — Чуть улыбнувшись, он добавил: — Последний медведь сдох сотни лет тому назад.

— Ну, в таком случае! — Дезирэ соскользнула на землю, не дожидаясь, пока Рафаэль вздумает ей помогать. — Приятно размять ноги.

— Мы можем регулярно совершать прогулки верхом, если хотите, — сказал он.

— Это было бы замечательно. Хотя в следующий раз лучше не забираться так далеко. Не стоит давать повода для сплетен.

— Разумно, нимфа, — согласился он.

Они вышли на большую поляну, и Рафаэль предложил посидеть.

— Я захватил с собой кое-какую еду, — сказал он, открывая седельную сумку. — Вы не проголодались?

Дезирэ кивнула, а Рафаэль расстелил свой плащ в тени деревьев и разложил на нем хлеб, жареного цыпленка и фляжку красного вина.

Рафаэль с удовольствием наблюдал, с каким аппетитом Дезирэ поглощает еду, а потом предложил ей финики и орехи.

— Нет, спасибо. Я бы хотела выпить вина, — ответила она, вытирая руки о носовой платок.

— Предупреждаю — оно теплое.

— Все равно.

Он показал ей, как пить, высоко подняв фляжку, прямо из горлышка.

— А теперь попробуйте вы.

Дезирэ подняла фляжку и опрокинула ее так, как показывал Рафаэль, но сделала это не слишком удачно: часть вина попала ей в рот, а часть пролилась мимо. Рафаэлю еле удалось спасти остатки.

— Позвольте, я вам помогу. — Рафаэль наклонился к ней и стал промокать носовым платком вино. По шее у нее текла струйка. Не задумываясь, он провел по ней пальцем.

Дезирэ вдруг перестала смеяться, а он почувствовал, как у него под пальцем забилась жилка. Как огонь неожиданно вспыхивает, вырвавшись из-под тлеющих углей, так неистовое желание вдруг охватило обоих.

На этот раз Рафаэль не отдернул руку. Он лишь смотрел на Дезирэ, словно загипнотизированный, не в силах оторвать взгляда от ее дрожащих губ.

Она тоже смотрела на него, чувствуя, как огонь полыхает в крови.

— Нам… надо… возвращаться, — выдавил Рафаэль, но не пошевелился. — Господи! — Рафаэль чувствовал, что дрожит. — Мы должны ехать, дорогая.

Дезирэ кивнула, но, когда она попыталась встать, ноги ее не послушались, и она качнулась в его сторону. Он непроизвольно протянул руки, чтобы поддержать ее. Когда он понял, что совершил ошибку, было уже поздно.

Не в силах сопротивляться желанию, он прижал ее к себе. А Дезирэ, отбросив благоразумие, обвила его руками за шею и запрокинула голову для поцелуя.

Их губы встретились, и огонь превратился в бушующее пламя. Подчиняясь женскому инстинкту повиновения, Дезирэ разомкнула губы и позволила его языку проникнуть внутрь.

Рафаэль крепче прижал ее к себе и почувствовал, как бьется ее сердце. Дикий восторг захлестнул его — она желает его не меньше, чем он ее!

Не отрываясь друг от друга, они опустились на плащ.

— Твой жакет промок, — шепнул Рафаэль у самых ее губ, а потом провел языком по подбородку к уху. Ощущение было столь сладостным, что Дезирэ на мгновение впала в забытье.

— Значит, надо его снять, — промурлыкала она, не узнав собственного голоса. Прежде чем он успел отреагировать, она расстегнула пуговицы и… в белом кружеве нижней сорочки стали видны нежные бугорки ее грудей.

Дезирэ замерла. Какая-то часть ее существа была в ужасе от такого бесстыдного поведения, но другая не хотела прислушиваться к внутреннему голосу, тщетно пытавшемуся воззвать к ее благоразумию. Не хочет она быть благоразумной! Она хочет, чтобы он гладил и ласкал ее!