Сандра Уорт - Леди Роз

Страж доложил о моем приходе, Королева прервалась и бросила на меня взгляд, исполненный такой враждебности, что я застыла на месте. Я сделала низкий реверанс.

– Ах, это Изабель! Встань, дорогая, – сказала королева своим прежним тоном. – Я тебя с кем-то спутала. Иногда мне кажется, что мы окружены врагами, но это не важно… Добро пожаловать. Эдуард, мой принц, ты помнишь леди Изабель Йнголдсторп?

Принц Эдуард посмотрел на меня, увидел, что я отдала поклон, и опустил кинжал.

– Ты красивая, – сказал он.

Я посмотрела на Маргариту. Она засмеялась и взъерошила ему волосы.

– Mais оиг, топ cher Edouard , [36]она похожа на француженку, верно?

Он кивнул.

– Матап , [37]я не стану отрубать ей голову. Слова мальчика потрясли меня, но я сумела сохранить спокойствие. Королева засмеялась снова.

– Конечно нет, – сказала она, с нежностью гляди на сына. – Леди Изабель – наш друг, а мы отрубаем головы только нашим врагам.

По моей спине снова побежали мурашки – во второй раз за несколько минут.

– Пойдем, – сказала Маргарита и повела меня по аляповатому сарацинскому ковру с рисунком из огромных кроваво-красных цветов. Она села у камина и тщательно подобрала подол платья.

Устроившись на низкой скамейке у ее ног, я заметила, что за два с половиной года, прошедшие после «дня любви», королева сильно постарела. Слуга принес нам вино с корицей и сладости, но я слишком нервничала, чтобы есть. Пришлось держать чашу обеими руками, потому что они дрожали.

– Изабель, дорогая, после твоего отъезда столько всего случилось! – Королева сделала глоток и поставила золотую чашу на столик, накрытый камчатной скатертью. – У меня было столько трудностей! Я пыталась с ними справиться, сама знаешь… Помнишь «день любви»? Тогда все выглядело таким многообещающим…

В моем мозгу вспыхнуло воспоминание о том, как королева шла рука об руку с герцогом Йорком, о ее напряженной позе и каменном лице. Тогда я думала, что, возможно, впервые за все время своего брака король Генрих сумел убедить королеву что-то сделать против ее воли. Но она запомнила этот день совсем по-другому и думала о нем с тоской.

«Воистину, люди видят только то, что хотят видеть», – подумала я. И тут меня резко вернули к действительности.

– Когда я согласилась выдать тебя замуж в дом Невиллов, – сказала она, – то ожидала, что это сможет изменить отношения между йоркистами и нашей властью. Но, несмотря на все мои старания и жертвы, все мои попытки обрести их дружбу, несмотря на псе мое терпение, они раз за разом нарушали свои клятвы и поднимали против нас оружие! Всего неделю назад они попытались напасть на короля в Кенилуорте, и мне пришлось направить против них королевскую армию! – Расстроенная королева уткнулась лицом в чашу.

Ее слова и слезы, звучавшие в голосе, ошеломили меня. Неужели она искренне считает себя миротворцем? Если так, то как она объясняет – хотя бы себе самой – постоянные засады, многочисленные попытки убить герцога Йорка и его сыновей, Солсбери, Уорика, Джона и Томаса?

Но задать эти вопросы я не могла. Я хранила молчание, отвечая на все обвинения лишь мысленно. Разве то, что йоркисты каждый раз численно уступали противнику и были застигнуты врасплох, не говорило о том, что они не собирались нападать на короля? Им удавалось уцелеть только благодаря счастливому стечению обстоятельств, храбрости и воинскому искусству. Когда йоркистам пришлось выступить против Ланкастера, они выиграли битву, но сразу после победы попросили у Генриха прощения, хотя могли легко захватить власть и свергнуть короля. Разве они не продемонстрировали словами и поступками, что хотят только одного – хорошего правления и исправления пороков власти?

Разве они не отвечали на провокации поразительным самообладанием?

– Mort de та vie , [38]мое бедное дитя, я жалею, что позволила тебе выйти замуж за Джона Невилла!

Слова королевы вонзились в мою душу так же, как кинжал вонзается в шелк.

– О нет, моя королева, я всей душой благодарил вам за это! День, когда вы дали нам свое благословение, подарил мне счастье. Если бы вы знали моего господина так же, как его знаю я!

– Значит, он не бьет тебя? – к моему изумлению, опросила она.

На мгновение я потеряла дар речи.

– Моя дорогая королева, сэр Джон Невилл – один из ваших славнейших рыцарей. Он просто не может кому-то причинить вред.

– Тогда почему он все время воюет с преданными нам лордами?

Нужно было выбирать слова как можно тщательное. Она не видела пороков Сомерсета, Эгремона и других своих фаворитов, потому что была хорошей подругой… и смертельным врагом. Я опустила глаза и тихо сказала:

– Моя королева, нам, женщинам, не понять мужские ссоры.

Ее пронизывающий взгляд заставил меня покраснеть.

– Да уж… – Тон Маргариты говорил, что она прекрасно поняла смысл моих слов. Королева вскочила и начала метаться по комнате. – В отличие от моего Генриха большинство мужчин напоминает петухов, можно расхаживающих туда и сюда, распускающих перья и пытающихся произвести на нас впечатление, tin верно, такими их сделала природа, но это очень утомительно!

– Моя королева, именно поэтому они отчаянно нуждаются в вашем терпении и руководстве. Потому что вы им мать.

– Pardieu, ты права! – воскликнула она, стиснув руки. – Я правила страной за моего Генриха, а мои лорды досаждали мне своими ссорами так же, как сыновья досаждают матери! Но больше всех мне досаждает этот Йорк! Ему всего мало. Он распространяет ложь о происхождении моего ребенка! Оскорбляет мою честь! Хочет стать королем и украсть трон у моего сына, чего я никогда не позволю, клянусь кровью Христа…

– Матап, кто пытается украсть у меня трон? – спросил Эдуард, на время перестав дразнить несчастных зябликов.

– Ненавистный герцог Йорк. Но не бойся, bijou твоя татап этого не допустит. Клянусь душой, никогда! Сначала я оторву ему голову!

Убийственный взгляд королевы и тон, которым она прошипела свои слова, заставили меня стереть с лица все следы эмоций и собраться с силами. Меня пронизывал страх: я боялась, что долго не выдержу.

– Моя королева, а разве нет другого способа? – спросила я.

Королева остановилась, и ее лицо приняло почти нормальное выражение.

– Надеюсь, нам удастся найти мирное решение, но сомневаюсь, что Йорк в нем заинтересован. Мы проявляем милость и терпение и стремимся избе жать дальнейших столкновений. Мы послали в Ладлоу гонца. Если йоркисты немедленно сложат оружие, они будут прощены.

Я сделала глубокий вдох и перешла к делу, которое волновало меня больше всего:

– Моя государыня, слава богу, мне не нужно думать обо всей стране. Меня волнует только одно: любовь к мужу и забота о его безопасности. Без него моя жизнь будет кончена… – Я посмотрела на маленького принца, теперь мирно ворковавшего с птицами и кормившего их крошками; можно было подумать, что несколько секунд назад он не тряс их клетку. – Мы любим своих мужчин даже в том случае, если они этого не заслуживают, и наш мир вращается вокруг них.