Джейд Ли - Белая тигрица

Но здесь, в Шанхае, все было по-другому, и мысль стать портнихой очень ей понравилась. Какой отличной местью это будет для Ру Шаня! Человек, который купил ее как домашнее животное, будет вынужден продать ей лавку своей семьи.

Она улыбнулась. Конечно, все зависело от того, будет ли кто-нибудь покупать ее модели, но это, как ей казалось, вопрос времени.

Эсмеральда подошла и с любопытством посмотрела на рисунки. Несмотря на неприязнь, которую она испытывала к личной помощнице Максвелла, Лидия почувствовала, как от волнения у нее подвело живот. С другой стороны к ним приблизился Ру Шань, явно заинтересованный в оценке со стороны этой крупной рыжеволосой англичанки. Лидия пыталась яростным взглядом прогнать его, но он не позволил запугать себя. Он просто молчал, устремив свой взгляд на листы бумаги.

Но Эсмеральда ничего не говорила. Впервые за весь день эта вздорная особа молчала. Лидия еле сдерживала свое нетерпение.

Наконец Эсмеральда процедила:

– Интересные рисунки. Китайцы, надо признать, кое-чему научились у нас. Но я не думаю, что у них на самом деле есть го-товые модели. Это просто эскизы. А вот сшить все это – совсем другое дело.

Лидия вышла вперед, ей еле удавалось скрыть свое волнение.

– Но нравятся ли тебе сами модели? Компаньонка кивнула.

– Да, они очень интересные и многим бы понравились. – Затем Эсмеральда вздохнула. – Но у них нет подходящих тканей.

Низко и почтительно поклонившись, в разговор вступил Ру Шань.

– Ткань всегда можно купить, – вежливо заметил он. – Если мадам заинтересована, то...

– Нет, – прервала его Лидия, – я согласна с тобой, Эсмеральда. Они не смогут сшить модели по таким прекрасным эскизам. – Последние слова были больше адресованы Ру Шаню, чем Эсмеральде. Лидию охватило злорадство, когда она увидела, как он расстроился, услышав ее слова.

Он снова поклонился, однако Лидия заметила в его глазах ответные злые огоньки.

– Наши портнихи самые лучшие в Шанхае, – сказал Ру Шань.

– Правда? – бросила ему вызов Лидия. – Если так, позвольте мне посмотреть их расчеты для этого платья. – Перебрав листы с рисунками, она выбрала сложное вечернее платье.

Ру Шань, как заметила Лидия, был очень напряжен.

– Простите, мадам, но эти расчеты на китайском языке.

– Я умею читать по-китайски, – твердо сказала она. Он знал, что это была правда.

– Они сейчас не здесь.

– Бьюсь об заклад, что их у вас вообще нет. – Окрыленная тем, что Эсмеральде понравились ее эскизы, она продолжала: – Знаешь, что я сделаю, Эсмеральда? Я немного подожду, пока этот бедняга окончательно разорится.

– Ждать придется недолго, – рассмеялась ее компаньонка.

– Да, – с улыбкой согласилась Лидия. – Определенно недолго. – С презрением оглядывая пустые полки, она повернулась к Ру Шаню и громко заявила: – Затем, я уверена, куплю эту лавку по чрезвычайно низкой цене и вышвырну отсюда этих неумех. Мне не составит труда заправлять делами ателье.

Эсмеральда открыла рот от удивления.

– Ты хочешь сказать, что сама займешься коммерцией? Лидия усмехнулась, увидев, как Ру Шань побледнел, услышав ее слова.

– А почему бы и нет? Вполне возможно, – твердо сказала она. – И я думаю, что мне удастся выторговать эту лавку задешево. Ведь она находится на иностранной территории. Нам необходимо всего лишь известить власти о том, что этот человек несостоятелен, и французский магистрат будет рад избавиться от него. Он будет вынужден продать мне свое дело. За гроши.

Затем она повернулась и вышла, бросив на прощание высокомерный взгляд. Ее смех эхом отзывался в пустых стенах лавки Чэней.

Из писем Мэй Дан Чэнь

9 февраля 1874 года

Дорогая Пи Хуа!

Я хочу извиниться, что так давно не писала. Ты, должно быть, думала, что тот человек-дух, Потерявшийся кот, убил меня. Но оказалось, что я была очень глупа. Этот Потерявшийся кот действительно очень похож на кота: он большой, лохматый, но очень добрый.

Ты удивлена? Как я смогла назвать добрым человека-духа? Да, он добрый. Учтивый и мягкий. Он моется, перед тем как прийти к нам в лавку, поэтому от него не разит, как от остальных англичан. Ему нравится наш чай. Он так насмешил меня, когда пытался съесть палочками целую чашку риса. Однажды он пришел к нам во время обеда и Шэнь Фу из вежливости предложил ему пообедать вместе с ним. Потерявшийся кот был даже огорчен, когда понял, что я не стану есть вместе с ними. Он сказал, что не будет есть, пока мне тоже не поставят чашку. Шэнь Фу был, конечно, в шоке, но ему так хотелось получить английские деньги , что он готов был терпеть любые причуды ради золота.

Конечно, риса было недостаточно, поэтому я отказалась. Но Потерявшийся кот понял даже это. Он дал Ру Шаню денег и сказал ему по-шанхайски, чтобы тот купил мою любимую еду. Если бы какой-нибудь китаец позволил себе такое, то Шэнь Фу рассвеpeneл бы. Но он так жаждал английских денег, что сказал мне – мне! – не обижаться. Он даже пытался объяснить, что они очень странные люди, поэтому я должна делать так, как того хочет Потерявшийся кот.

Ты помнишь, как я солгала Шэню Фу? Когда я сказала, что англичане не хотели покупать мои красивые работы? Я была права: Потерявшийся кот знал, что я обманула мужа. В ту первую мою с ним встречу, когда я так боялась, что он убьет меня, он был очень вежлив. Он заплатил за наши плохо вышитые ткани и договорился, что их доставят на его корабль. А затем, перед уходом, он заговорил со мной по-английски, чтобы Шэнь Фу не понял.

Он сказал, что догадался о моем нежелании продавать ему свои вышивки и что он меня за это не винит. Ведь я совсем его не знаю – а как можно иметь дело с чужаком? Очень рискованно продавать, лучшие товары тому, кому не доверяешь.

Когда он говорил об этом, Ли Хуа, я поняла, что этот человек-дух понимает в торговле больше, чем мой муж. Но ты тоже, наверное, удивлена не менее меня. Как такое может быть? Как варвар может разбираться в чем-то лучше моего мужа, который с малых лет участвовал в делах семейной лавки?

Не знаю, Ли Хуа. Но это правда. И я не знаю, следует ли мне бояться Потерявшегося кота или нет.

Еще вот что, Ли Хуа. Потерявшийся кот стал часто приходить в нашу лавку. Он бывает у нас через каждые три дня! И именно в то время, когда я нахожусь в лавке одна, проверяя работу въииивальщиц или показывая им свои новые эскизы. Иногда он приходит, когда я подаю обед Шэню Фу. А в последнее время он стал ждать меня на углу улицы, когда я иду домой.

Я не должна позволять такое. Это вредит моей репутации и репутации нашей лавки. Ты же знаешь сама, что китайцы избегают ходить в места, где ведется большая торговля с иностранцами.

Но, Ли Хуа, я не смогла положить этому конец. Шэнь Фу не хочет, чтобы я так поступала. Для него существуют только деньги. Я же вижу, что этот варвар очень добрый человек. Его шуткам я смеюсь. Да, человеку-духу удается рассмешить меня.