Барбара Доусон Смит - Покоренное сердце

— Она умерла для Уоррингтонов.

Горечь в голосе отца вынудила Клер приблизиться к окошку и вступить в разговор.

— Леди Розабел переживает, что вас содержат в плохих условиях, сэр. Как вас здесь кормят?

Она смотрела на него с любовью и заботой. Он похудел, одежда болталась на нем как на вешалке. Черты лица болезненно заострились. Клер опасалась, что скудный тюремный паек, состоявший из хлеба, воды и небольшого куска мяса один раз в неделю, сильно подточил его силы.

Взгляд отца смягчился.

— Не волнуйтесь, — сказал он с улыбкой. — У меня великолепные апартаменты, — он указал на железную кровать, — отличный вид из окна, а теперь еще и чудесная компания.

Сморщив носик, Розабел оглядела камеру.

— А где матрас и подушка? И почему здесь нет хотя бы угольной жаровни? Нет, это ужасно.

— Мне много не надо, — заверил ее отец. — Отдельная комната, бумага и перо. Большего нельзя и желать.

«Кроме свободы, — подумала в отчаянии Клер. — Если бы я только могла вернуть ее тебе».

— Я полагаю, вы откажетесь от моей помощи из-за того, что сделал когда-то мой дед. Должно быть, вы презираете его за то, что он лишил тетю Эмили наследства.

— Я думаю, мистеру Холлибруку неприятно вспоминать об этом, миледи, — заметила Клер.

Розабел опустила голову, словно маленькая девочка.

— Простите, если я допустила бестактность, дядя. Это оттого, что я почти ничего не знаю о вас.

Гремя цепями, отец приблизился к окошку.

— Я думаю, ваше любопытство вполне объяснимо. Но я не могу поверить, чтобы вы пришли сюда с разрешения лорда Уоррингтона.

— Маркиз — очень строгий человек, — сказала Клер. — Именно поэтому мы должны немедленно уйти отсюда.

Розабел покачала головой:

— Нет, я еще не собираюсь уходить. — Она боязливо оглянулась и понизила голос до шепота. — Я должна передать вам нечто важное, дядя Гилберт.

После этих загадочных слов она опустилась на корточки, сдернула с корзинки покрывало и достала буханку хрустящего хлеба, банку малинового варенья и банку сливочного масла.

Отец удивленно выгнул бровь. Клер тоже смотрела на кузину, ничего не понимая. К чему такая таинственность вокруг обыкновенной еды?

— Как вкусно пахнет, — сказал отец. — Давно я не ел такого хлеба.

— Он не только вкусный, но и очень полезный. — Просунув хлеб сквозь прутья решетки, Розабел подмигнула дяде. — Он вам понравится во всех отношениях.

Клер переглянулась с отцом. Отец взял хлеб и нахмурился. С нижней стороны буханки виднелась узкая длинная прорезь, из которой он вытащил толстый металлический надфиль с зазубренными краями.

Клер испуганно зажала рот рукой и бросила взгляд в конец коридора. К счастью, тюремщик не выходил из своей комнаты.

— В тюрьму нельзя приносить такие вещи.

— А я принесла, — сказала Розабел, весьма довольная собой. — Я нашла эту штуку в сарае у садовника. Ну, разве я не молодец?

— Вы поступили безрассудно. За это вас саму могли посадить в тюрьму.

«Глупая, глупая девчонка. А я еще глупее, — подумала Клер. — Как я могла допустить такое?» Тем не менее, этот поступок доказывал, что Розабел не имела отношения к преступлениям Призрака. Иначе, зачем бы она стала вызволять из тюрьмы своего дядю?

Если только ее не терзает чувство вины…

— Вы не должны были подвергать себя такой опасности, — сказал отец, убирая надфиль обратно в хлеб. — Я благодарен вам за добрые намерения, но оставить это у себя я не могу.

Улыбка сползла с лица Розабел.

— Но вы должны вырыть подземный ход. Или перепилить решетку камеры. Это ваша единственная надежда!

— Моя единственная надежда — правда. Попытка к бегству равносильна признанию вины.

Розабел непонимающе смотрела на него.

— Но ведь вы действительно виноваты. Вы же Призрак. Вы тот самый дерзкий вор, который пробирался в дома аристократов и похищал драгоценности. Весь Лондон знает, что вы взяли рубиновую брошь миссис Данби и жемчужное ожерелье миссис Беркингтон и множество других вещей.

Клер бросила на отца предостерегающий взгляд.

— Вас это не должно волновать, миледи, — сказала она. — Я думаю, у мистера Холлибрука имеются друзья, которые ему помогут.

— Так и есть, — подтвердил отец Клер. — У меня есть очень хорошие знакомые, которые собирают доказательства моей невиновности.

Он улыбнулся дочери, слабой ободряющей улыбкой, от которой у нее сжалось сердце. Последние слова папы предназначались ей, а не Розабел. Он верил в свою дочь, хотя и не хотел причинять ей беспокойства.

Дрожащими руками она забрала у него хлеб и спрятала обратно в корзинку. Ей так много еще надо было ему сказать, так много сделать…

Розабел смотрела на дядю во все глаза.

— Подождите, я не понимаю. У вас же нашли бриллиантовый браслет леди Рокфорд. Это все знают.

— Вещи не всегда таковы, какими они нам кажутся на первый взгляд, миледи. Но я и так уже сказал достаточно. Остальное я приберегу до суда.

— Ну, теперь нам уже точно пора идти, — сказала Клер. — Всего доброго, мистер Холлибрук. Мы будем поминать вас в своих молитвах.

Она взяла в одну руку корзинку, другой схватила Розабел и потащила ее по коридору. Потом оглянулась, чтобы еще раз взглянуть на отца. Он держался за прутья решетки и смотрел им вслед.

Клер стало трудно дышать. В следующий раз она увидит папу только в зале суда. До назначенного дня осталось немногим больше недели, а она так ничего и не успела узнать. Клер была близка к панике.

Когда они вошли в комнату тюремщика, он мрачно взглянул на них, но, к счастью, больше не пытался посмотреть, что у них лежит в корзинке. Когда они дошли до середины коридора, Розабел выпалила:

— Нет, ты слышала, Брауни? Моего дядю обвинили несправедливо. Ты этому веришь?

«Всем сердцем».

— Он показался мне человеком, заслуживающим доверия, — не удержавшись, сказала Клер. — По-моему, он больше похож на школьного учителя, чем на преступника.

— Но ведь это значит… — Розабел умолкла, и в глазах ее вспыхнул лихорадочный огонь. — Это значит, что Призрак все еще разгуливает на свободе. И если я найду его, я спасу своего дядю!

Клер остановилась и посмотрела в лицо кузине.

— Даже не думайте об этом, — яростным шепотом сказала она. — Этим должна заниматься полиция.

— Но я тоже могу ему помочь. Сегодня вечером на балу у леди Хейвенден я могу расспросить гостей и найти свидетелей…

— Нет! — ужаснувшись, воскликнула Клер, Как ни хотелось ей освободить отца, она не могла допустить вмешательства Розабел. — Если вы начнете вести разговоры на эту тему, маркиз догадается, что вы побывали в тюрьме.

— Я не боюсь дедушку. Возможно, мне даже удастся уговорить его помочь дяде Гилберту.

— Гораздо более вероятно, что он сошлет вас в деревню на ближайшие двадцать лет. — Клер снова схватила Розабел за руку. — Забудьте о дяде. И не вздумайте кому-нибудь рассказывать о нашем визите сюда. Обещайте.