Хизер Гротхаус - Влюбленный воин

Тристан ответил коротким и решительным кивком:

— Совершенно верно, Баррет. Ведь речь идет только о тех вилланах, кто родом из Гринли. Все эти люди принадлежат мне, и я хочу вернуть свою собственность, понятно?

— Да, милорд, конечно, — в смущении пробормотал Баррет. — Но дело в том… Это будет не так-то просто сделать, если женщины не захотят отпускать детей. Следует ли нам применять силу?

— Я хочу только одного: чтобы большая часть обитателей Гринли оказалась здесь. И не важно, каким образом это будет сделано. — Внимательно посмотрев на шерифа, Тристан добавил: — Кажется, я понимаю, чего ты боишься. Нет, Баррет, никакого кровопролития. Этого надо избежать.

Было понятно, что Баррету ужасно не нравится поручение лорда, но он благоразумно промолчал.

— И доведи до сведения тех, кто заупрямится, — продолжал Тристан, — что таков приказ их лорда. Тем, кто не подчинится, навсегда будет закрыт доступ в Гринли. Что же касается детей, то я обещаю позаботиться о них должным образом. А мужчины, которые придут сюда без жен, найдут здесь новых.

— Прошу прощения, милорд, но…

— Нет-нет. — Тристан вскинул руки. — Мое решение окончательное. Понимаешь, Баррет?

— Да, понимаю. Но работа будет не из приятных, — проворчал шериф.

— Я их лорд, Баррет, и для меня не важно, будут ли они довольны моими распоряжениями или нет. Они должны подчиниться, вот и все. Подготовь людей и жди моего приказа.

Тристан уже собрался уйти, но Баррет вдруг заявил:

— Милорд, но я не смогу прочесть имена в составленном вами списке.

— Ты не умеешь читать?

— Не умею, милорд. — Шериф покраснел. Тристан вздохнул и ненадолго задумался.

— Что ж, Баррет, тогда найди кого-нибудь, кто умеет. И поручи ему от моего имени сопровождать тебя.

— Понял, милорд. — Баррет поспешно покинул зал. К этому времени Фаро с Джоном закончили составлять список.

— Славно будет, когда вся деревня снова соберется здесь, — с улыбкой проговорил Джон.

— Благодарю за помощь, Джон. — Тристан тоже улыбнулся.

— Рад был служить, милорд, — ответил арендатор. Отвесив Тристану поклон, Джон направился к двери и едва не столкнулся с Хейд.

— Добрый день, леди Хейд.

— Добрый день, Джон. — Кивнув арендатору, девушка вошла в зал, держа в руке небольшой мешочек со своими вещами. Приблизившись к мужчинам, она спросила: — А что происходит во дворе? Для чего воины готовят повозки?

— Мой господин, так мне готовиться к отъезду? — вмешался Фаро..

— Конечно, Фар. До твоего отъезда мы еще поговорим.

Хейд посмотрела вслед удалявшемуся Фаро, потом, снова повернувшись к Тристану, пробормотала:

— Кажется, я ему не нравлюсь.

— Да, возможно, — кивнул Тристан. Он окинул девушку взглядом и добавил: — Зато мне ты очень нравишься.

Проигнорировав это замечание Тристана, Хейд сказала:

— Ты не ответил на мой вопрос. Так куда же направляются эти воины? Неужели к Вильгельму?

— Да, некоторые из них отправятся в Лондон. А остальные — в Сикрест.

— Но почему в Сикрест? Ведь мы недавно оттуда прибыли.

Тристан подошел к бочонку с элем и наполнил полный рог. Медленно осушив его, ответил:

— К завтрашнему дню все прежние обитатели Гринли должны быть здесь.

— Неужели? — Хейд смотрела на него недоверчиво. — Думаешь, все они захотят вернуться?

— Им придется вернуться. — Понизив голос, Тристан сказал: — Позволь проводить тебя в твою спальню, миледи.

Хейд отступила от него на несколько шагов.

— Ты сказал, придется? Но ты не можешь заставить их силой покинуть Сикрест.

— Нет, могу. И заставлю. Они научатся повиноваться своему лорду. — Он протянул ей руку. — А теперь идем.

Хейд смотрела на его руку словно на раскаленную кочергу.

— Не пойду! — заявила она. — Ты должен понять, лорд Тристан, что уважение и доверие людей следует завоевать. Советую тебе побыстрее это усвоить.

Лицо Тристана вытянулось. Он хмыкнул и пробормотал:

— Лучше не давай мне советов. Ты в этих делах ничего не смыслишь. Мои люди должны знать: слово их лорда — закон. Да-да, они должны беспрекословно повиноваться. Странно, что ты этого не знаешь. Ведь твой отец был лордом…

— Мой отец был добрым и справедливым господином. И потому люди охотно ему подчинялись.

— При жизни твоего отца ты была малышкой, Хейд. И ты не можешь знать, как он правил. — Тристан ласково улыбнулся ей. — Милая, давай не будем ссориться из-за пустяков. Я понимаю, что ты очень привязана к обитателям Сикреста и что твое сердце с ними. К тому же твоя мать…

— Что моя мать? — Голос Хейд был обманчиво ровным и спокойным. — Может, ты о том, что она была шотландкой? Что же в этом дурного?

— Совершенно ничего, дорогая. Я знаю, что твой отец полюбил простолюдинку и делил с ней ложе. И что ты — плод этого союза. Но он уже был женат на леди Эллоре и потому поселил вас обеих в деревне. Но твоей вины в этом нет, и для меня не важно, какого ты происхождения, Хейд.

Она молчала, и Тристан продолжал:

— По правде говоря, мой отец тоже бросил меня, и я хорошо понимаю твое положение.

— Ты болван! — неожиданно заявила Хейд. — И ничего ты не знаешь. — Тристан уставился на нее в изумлении и невольно отступил на шаг. — Так вот, хочу тебе сообщить, что моя мать была дочерью одного из самых могущественных лэрдов Шотландии, а моя родословная хранится в древних книгах. Так что по происхождению я гораздо выше тебя!

— Придержи язык, девица!

Но Хейд уже не могла сдерживать свою ярость. Приблизившись к Тристану вплотную, она прокричала:

— Кто бы ни сообщил тебе эти сведения о моем детстве, этот болван заслуживает хорошей порки за свою ложь! Что же касается моего отца, то он очень любил мою мать, потому и нарушил верность своей жене. И он вовсе не выбросил нас с матерью из замка и не поселил в деревне. По его распоряжению мы жили в башне замка. Минерву и меня изгнали в жалкую хижину в деревне по приказанию Эллоры — уже после того, как норманнские дьяволы убили в один и тот же день моих отца и мать!

Ошеломленный этой отповедью, Тристан молчал. А Хейд продолжала изливать свой гнев:

— Что же касается тех вилланов, которые не оказали тебе должного уважения, то ты должен понять: не за знатное происхождение уважают человека, а за его слова и дела.

Тут Тристан наконец-то обрел дар речи, и в нем проснулась уязвленная гордость.

— Не учи меня, Хейд! Я прекрасно знаю свой долг и свои обязанности! И я не стану, словно придворный шут, потворствовать твоим вздорным детским выходкам!

Хейд резко рассмеялась:

— Тебе, лорд, не требуется мое присутствие, чтобы сделать из себя шута. Твои слова изобличают тебя.

С трудом, сдерживая гнев, Тристан процедил сквозь зубы:

— Отправляйся в свою комнату, пока не поздно…