Николь Джордан - Страстное желание

– Сколько вам лет? – вдруг спросил он. Бринн посмотрела на него в недоумении:

– Я считала, что интересоваться у женщины, сколько ей лет, не вполне прилично, но если вам так важно это знать – двадцать четыре.

– И вы все еще не замужем? Это с вашей красотой и темпераментом?

– Меня вполне устраивает положение незамужней женщины.

– Но почему? – спросил он вполне серьезно.

Бринн не торопилась отвечать. Ей не хотелось поднимать тему цыганского проклятия, ведь именно в нем крылась причина того, что она боялась выходить замуж.

– Потому что на мне лежит ответственность за воспитание младшего брата. Я не намерена выходить замуж, по крайней мере, до тех пор, пока он не встанет на ноги. – «Да и потом едва ли я на это решусь», – мысленно добавила она.

Уиклифф в недоумении покачал головой:

– Убежденная старая дева, к тому же синий чулок. Ни за что бы, не подумал.

– Но тогда интуиция у вас не на высоте. Особенно если учесть, что вы спутали меня с Афродитой.

Но Уиклифф не обиделся. Напротив, в его газах зажегся лукавый огонек. И к немалому удивлению Бринн, он подошел к ней вплотную. Бринн инстинктивно подалась назад. Уиклифф же просто присел рядом.

– Надеюсь, порез на ноге зажил?

– Да, вполне… Спасибо, – неохотно прибавила она. Уиклифф с молчаливым любопытством продолжал ее рассматривать. Под его взглядом Бринн напряженно заерзала.

– Вам действительно лучше уйти, милорд. Вы почетный гость, и вам не следует покидать общество.

– Вы обещали потанцевать со мной.

– Ну, здесь я не могу с вами танцевать.

– Почему нет?

– Потому что… Разве вы не понимаете? Девушке неприлично оставаться наедине с мужчиной.

– Вы так считаете? Пару дней назад я не слышал от вас подобных возражений.

Бринн перевела дыхание.

– Я составила о себе превратное представление и знаю об этом. Но, несмотря на это, я не та женщина, за какую вы меня принимаете.

– И за кого я вас принимаю?

– За женщину, которой льстит ваше внимание. Обычно я не веду себя так… распущенно.

– Жаль.

Бринн старалась не замечать искорок смеха, плясавших в его глазах.

– Смею вас уверить, мне стыдно за свое тогдашнее поведение, но и вы вели себя не лучше. И все же, полагаю, ничего иного нельзя было ждать от распутника.

– Вы считаете меня распутником, потому что я повел себя с вами как с женщиной, которая мне нравится, а не так, как с леди?

– Я считаю вас распутником, потому что наслышана о вас. Даже здесь, в глуши, в Корнуолле, известно о ваших легендарных похождениях. – Бринн окинула его взглядом, полным высокомерного презрения. – Пусть мне не выпала удача принимать участие в светских столичных раутах, но у меня есть друзья, которые снабжают меня правдивой информацией, и ваше менее чем достойное прошлое стало притчей во языцех. Вы знамениты своими победами, и у меня нет ни малейшего желания стать одной из тех, кого вы завоевали. Он улыбнулся и покачал головой:

– Вы знаете, насколько вы уникальны? Знаете ли вы, сколько женщин пытались организовать такого рода компрометирующие ситуации, чтобы принудить меня к браку?

Нетрудно догадаться. Лорд Уиклифф считался крупной добычей не только из-за своей красоты. Ради его титула и богатства женщины могли пойти на все, что угодно, лишь бы заполучить его в мужья. Если верить Мередит, немало женщин забирались к нему в постель в попытке добиться от него предложения руки и сердца.

– Что касается меня, – решительно заявила Бринн, – вы можете быть спокойны. Со мной вашей холостяцкой жизни ничто не угрожает. Напротив, это вы представляете собой угрозу. Вы навлекаете на меня позор, уединяясь со мной таким вот образом. Позор и даже хуже того. Если нас застанут вдвоем, моя репутация будет разрушена.

Уиклифф положил руку на спинку кушетки за спиной Бринн.

– Вас так беспокоит ваша репутация?

– Очень беспокоит.

Он приподнял кисть, словно невзначай прикоснувшись к ее затылку.

– Ваши волосы такие яркие, горят словно огонь. Они выглядели темнее тогда. Почти каштановые. Наверное, потому, что были влажными.

Бринн тревожно замерла. Ей не нравилось то, что творилось с ней от его легких прикосновений.

– Хотя, распущенные, они нравились мне больше. – Голос его перешел в хрипловатый, чувственный шепот. – Но мне бы еще больше хотелось увидеть их разметавшимися по моей подушке.

Бринн усмотрела насмешку в его тоне заправского соблазнителя и разозлилась. Вскочив с кушетки, она повернулась к нему лицом.

– Я не позволю вам шутить со мной, лорд Уиклифф. Глаза его потемнели.

– Уверяю вас, я с вами не шучу, сирена. Я как никогда честен. Я хочу вас и признаю это. Иначе я не был бы мужчиной.

Бринн раздраженно повела плечом, прижимая к груди книгу.

– Не сомневаюсь, что вы меня хотите. Так все говорят. Но вашему сладострастию есть вполне разумное объяснение.

– Разве?

– Да. Я проклята.

– В самом деле? – с явным скепсисом переспросил он.

– Да, это так. Спросите любого из местных, и вам подтвердят. Моя прабабка была легендарной красавицей. И она отбила любовника у цыганки. В отместку цыганка наложила на нее родовое проклятие. Женщины нашего рода обречены, очаровывать мужчин, но если осмелятся ответить взаимностью мужчине, который их полюбит, любовь их заканчивается трагически – смертью мужчины, которому они отдали сердце.

– И вы верите в это… в это проклятие?

– Верю, – со всей серьезностью ответила Бринн. – Почти все женщины моего рода переживали трагедию в любви.

– Включая вас? Боль исказила ее черты при воспоминании.

– Мой первый ухажер погиб, когда мне было шестнадцать. Он утонул в море. Удивительно, что никто вас до сих пор не предупредил о том, что со мной опасно иметь дело, – добавила она, не в силах скрыть горечи.

Но скепсис его трудно было чем-то поколебать. Бринн не знала, как его вразумить.

– Можете мне не верить. Спросите любого – все знают о той опасности, что мы собой представляем. Мы притягиваем толпы мужчин, но счастья это никому не приносит.

– Толпы? – с циничной усмешкой переспросил Уиклифф. Но возможно, пренебрежение опасностью проистекало из его неуемного самомнения. – Посмотрим, правильно ли я вас понимаю. Из-за цыганского проклятия я, скорее всего сначала потеряю из-за вас голову, а потом и жизнь?

– Жизнь вы не потеряете, если я не отвечу вам взаимностью. Но сопротивляться влечению ко мне вы не сможете, это точно.

Он дружески ей улыбнулся:

– Вы, конечно, понимаете, что, подвергая сомнению мою способность контролировать свои эмоции, наносите мне оскорбление.

Бринн вцепилась в книгу.

– Я понимаю ваш скепсис, но, поверьте, глупо не принимать проклятие всерьез.

– Я думаю, вам придется это доказать. Брови ее поползли вверх.