Эмили Брайан - Возлюбленная виконта

Люциан попытался увернуться, но лезвие угодило ему в правую руку чуть пониже плеча. Дейзи пронзительно закричала. Взревев от боли и жажды крови, Люциан выдернул нож левой рукой и, вооруженный двумя клинками, ринулся в наступление.

— Что здесь происходит? — Из-за двери, ведущей на летнюю кухню, появился наконец хозяин гостиницы со старинным, но грозного вида мушкетоном. — Варвары, вы залили кровью весь пол. Немедленно отправляйтесь спать по своим комнатам, или я всех вышвырну вон.

— У меня нет комнаты, — напомнил ему Люциан.

— Тогда ступайте наверх к своей «сестрице», пока не выгнал вас обоих. — Он обвел комнату свирепым взглядом. — И если хоть от одного из вас услышу звук громче мышиного писка, отправлю ночевать в хлев со свиньями за двойную плату. А теперь убирайтесь отсюда!

— Я сам могу подняться по лестнице, — сказал Люциан. Порхая над ним, Дейзи положила себе на плечо его здоровую руку, как будто и впрямь могла принять на себя его вес. — Перестань. Что ты… мне не нужна твоя помощь. Иначе мы оба загремим с лестницы.

— Хорошо бы. Был бы тебе урок, — сказала Дейзи, распахнув ногой дверь спальни. — Я серьезно! Драться с четверкой кретинов, вооруженных ножами.

— Вот именно. Реальной опасности не было. — Люциан снял пояс с рапирой и повесил на спинку единственного стула в спартанской комнате. — Ты сама сказала, что они кретины.

Дейзи фыркнула и захлопнула дверь, задвинув для верности задвижку.

— Не только они.

Он стащил с себя куртку и рубашку. Рана оказалась неглубокой, но нужно было остановить кровотечение. Дейзи опередила его. Оторвав оборку от одной из своих нижних юбок, промокнула кровь.

— Нам нужен спирт. Мистер Дедхем, вероятно, еще в общей комнате. — Приложив к ране ткань, она прижала ее сверху его левой рукой. — Подержи, я сейчас вернусь.

— Нет, Дейзи…

Но дверь за его спиной уже захлопнулось, и он вздохнул. На мгновение Люциан представил, что ждет его в будущем, если Дейзи суждено занять центральное место в его жизни. Что бы он ни сказал, эта женщина всегда поступит по-своему. Как ни странно, но это почему-то его ничуть не обеспокоило.

Дейзи вернулась с ворохом свежего муслина, порванного на узкие длинные полосы. Очевидно, вооруженные драки были вполне рядовым событием для «Раненого вепря», так что у хозяина гостиницы было под рукой все необходимое. Дейзи, как с удовольствием заметил Люциан, принесла также маленький кувшин со спиртом.

— Не откажусь.

Он протянул к кувшину руку, но Дейзи, прижав кувшин к груди, увернулась.

— Не сейчас, потом, если останется, — сообщила она. Дейзи вымыла его руку, сначала водой с мылом, обнаруженным на умывальнике, потом спиртом.

— Ау! — вскрикнул он, когда она полила разрез спиртом.

Рану обожгло огнем.

— Тише, — предупредила Дейзи. — Это громче, чем мышиный писк. Сомневаюсь, что захочешь спать со свиньями.

— Зачем ты это сделала? Хотела причинить мне боль?

— Если помнишь, я росла среди пиратов. Мистер Мериуэзер рассказывал, что его друзья выздоравливали быстрее, если поливали раны ромом, когда хирург штопал их, чем те, кто принимал ром только внутрь. — Между ее бровей пролегли линии сосредоточенности. — Теперь можешь выпить.

Опустошив кувшин, он смотрел, как, поджав губы, она бинтует его руку.

— Где ты научился так драться? — спросила Дейзи.

— Одна девчонка как-то победила меня в поединке на копьях, — ответил он, широко улыбаясь. — Я дал себе слово, что больше этого не случится, и с тех пор очень серьезно относился к урокам фехтования.

— Тогда ты должен благодарить девочку, а не упрекать постоянно за чистую случайность. Ну вот. — Она завязала бинт и подбоченилась. — Думаю, мы должны радоваться, что рана оказалась легкой.

— Боюсь, моя рука — не единственная жертва. — Он взял сюртук и осмотрел его. Кровь пропитала рукав до локтя, и дыра от ножа была слишком большой, чтобы можно было незаметно ее починить. — Вот и все. Общение с тобой окончательно оставило меня без гардероба.

— А ты бы предпочел, чтобы я показала им грудь ради удовлетворения их любопытства относительно ее мягкости? — спросила Дейзи.

Люциан поймал ее за талию и, подтянув к себе, поставил между раздвинутыми коленями.

— Нет, эту привилегию оставлю за собой.

Обняв Дейзи за шею, Люциан хотел поцеловать ее. Она была такой сладкой, такой нежной. Но ее губы не раскрылись ему навстречу.

— Нет, Люциан! — Дейзи оттолкнула его.

— Нет? — повторил он недоверчиво.

Только что из-за нее он схватился с четырьмя вооруженными мужланами. Чего еще может желать женщина?

— Мы вели себя… Я вела себя опрометчиво в прошлом, — поправилась она. — И не хочу больше повторять эту ошибку.

— Ошибку? Ты считаешь то, что между нами было, ошибкой?

— В обществе это называют грехом, — сказала она с едва заметной улыбкой. — Что до меня, то до последнего времени я так не думала. Но позже поняла, что все это была игра.

— Неправда.

— Почему нет? — спросила она, отступая от него еще на шаг. — Ты мне не доверяешь. Вернее, не в полной мере. С моей стороны было ошибкой… вступить в интимную связь с человеком, для которого я так мало значу, что он не желает посвящать меня в свои дела.

— О Господи, мы опять о том же.

— Если двое скрывают друг от друга нечто столь обыденное, как деловую сторону своей жизни, как могут они рассчитывать на более глубокую связь? — На ее лице отразилась боль. — Я знаю, у тебя непростая ситуация, Люциан, но, поверь мне, деньги — еще не все. И я не думаю о тебе хуже из-за финансовых затруднений.

Если бы все было так просто…

— Мне никогда не встречался человек, который работал бы больше, чем ты, — продолжала она. — Общество, возможно, посмотрит косо на твои усилия, но я восхищаюсь тобой…

— Постой, Дейзи. — Он поднял руку. — Это не имеет отношения к деньгам. Когда мы найдем сокровище, мои тревоги на этот счет закончатся.

— Тогда почему ты не сказал мне, что мистер Пибоди подослан сэром Алистэром, чтобы следить за твоим прогрессом?

— Потому что им нужно найти сокровище. Фицхью хочет использовать его для финансирования нового шотландского восстания, чтобы посадить на трон Якова Стюарта.

— Но это государственная измена, — с ужасом произнесла Дейзи. — Если ты не хотел говорить об этом мне, почему не обратился к властям, чтобы их арестовали?

Если он произнесет эти слова, если озвучит вслух свои страхи, это будет означать, что его сомнения стали реальностью. Но ничто не было реальнее его чувств к Дейзи. И поделиться с ней ужасной правдой было одним из способов показать, как он доверяет ей. Как она нужна ему. Его плечи поникли.

— Потому что подозреваю, что мой отец заодно с предателями.