Хизер Гротхаус - Нежная обманщица

— Симона? Ты спишь? — негромко спросил Арман.

— Нет, папа. — Сердце Симоны бешено колотилось. Арман прикрыл за собой дверь. Его красное лицо потемнело от усталости, глаз дергался от тика. Арман проковылял через комнату и поставил подсвечник на маленький столик.

«Он слишком спокоен, — думала Симона, глядя на отца, который остановился в изножье кровати и сейчас напряженно смотрел в лицо дочери. — Случилось что-то ужасное».

Симона тут же представила: лорд Холбрук разорвал помолвку, из-за ее скандального поведения им придется покинуть Лондон. Куда они поедут? Ничтожная сумма, которую удалось собрать для поездки в Англию, почти растаяла. Они даже не в состоянии вернуться во Францию.

— Симона, ты можешь объяснить свое поведение?

Симона с трудом сглотнула. От ужаса у нее волосы зашевелились на голове.

— Нет, папа.

Раскачиваясь на каблуках, Арман тер свою сухую руку. Губы его шевелились, произнося какую-то беззвучную тираду в адрес дочери.

По натуре Арман был весьма эксцентричен и к тому же производил пугающее впечатление. Сколько Симона его помнила, он всегда занимался поисками какого-то таинственного сокровища, которое считал бесценным. По сути, отец был для нее незнакомцем. Пока Симона росла, он почти всегда отсутствовал из-за этих самых поисков. Бывая дома, в замке Сен-дю-Лак, он страдал от дурного настроения и не чурался физических наказаний — за любую провинность безжалостно бил своих детей. Даже сейчас, в весьма преклонном возрасте, он оставался сильным. Симона понимала, что ее безответственное поведение в такой вечер непростительно, и боялась, что отец ее высечет.

Наконец он заговорил:

— Значит, ты не можешь объяснить причин своего намеренного неповиновения? Ведь как только я оставил тебя на минуту без присмотра, ты улизнула с известным распутником и упала к нему в объятия, да еще в таком месте, где любой мог тебя видеть. — Арман сделал шаг к Симоне. — Подойди. — И он поманил дочь пальцем.

Дрожа от страха, Симона выбралась из-под одеяла и прямо на кровати встала перед отцом. Теперь они были одного роста и смотрели друг другу в глаза. Симона дернулась, когда отец взял ее за подбородок.

— Кажется, я понимаю, почему ты вела себя подобным образом, — произнес он.

Симона с трудом разжала губы:

— Понимаете?

— Да. — Не задетый шрамом уголок рта пополз вверх. — Потому что ты очень, очень, очень умна.

Симона удивленно распахнула глаза:

— Я?

Арман быстро поцеловад ее в обе щеки и прижал к себе.

— Очень умна, — со смехом повторил он, отстранил дочь от себя и посмотрел на нее так, как не смотрел никогда. — Когда Холбрук увидел тебя в объятиях молодого барона, он увеличил предложенную за тебя сумму втрое.

Симона прикрыла глаза и облегченно вздохнула:

— Слава Богу.

Арман еще раз ухмыльнулся. Когда Симона снова открыла глаза, Арман склонился над ее туалетным столиком. Он рылся в разбросанных на нем мелочах и неразборчиво бормотал, наконец что-то выбрал, вернулся к кровати, присел на краешек и протянул дочери маленькое серебряное зеркальце.

— Посмотри и скажи, кого ты видишь.

Симона нахмурилась, затем послушно бросила взгляд на свое отражение — черные волосы разметались по плечам, в лице ни кровинки.

— Себя? — с сомнением в голосе тихонько спросила она. Арман с улыбкой покачал головой:

— Кого это — себя?

Симона устало вздохнула. Отец действительно человек эксцентричный.

— Симону дю Рош из Сен-дю-Лака, папа. Но я не понимаю…

— Скажи этой девушке «до свидания», — оборвал ее Арман, — ибо такой скоро не будет.

— Папа!

Арман неловко поднялся с кровати. Подойдя к окну, он выглянул на улицу, где располагался трактир, взглянул на зарождающийся рассвет и улыбнулся.

— Я добился своего, Симона. Англия теперь моя. — Он обернулся к дочери, потряс в воздухе кулаком и, не в силах сдержаться, расхохотался. — Через два дня ты станешь баронессой Крейн!

У Симоны потемнело в глазах.

— Что?

— Ты выйдешь замуж за Николаса Фицтодда. Здесь, в Лондоне. С благословения самого короля Вильгельма!

— Нет! — в ужасе прошептала Симона. В ушах зазвучало предупреждение Ника: «Если это заговор, чтобы заполучить меня в мужья, то он не сработает. Я не поддаюсь на женские уловки».

Арман все сиял:

— Я на такое не мог и рассчитывать!

— Но… но ведь Николас Фицтодд беден, как церковная мышь.

— О нет, вовсе он не беден. Он выглядит как неудачник, но на самом деле барон — один из богатейших людей Англии. Его владения простираются почти вдоль всей уэльской границы, он доверенное лицо короля.

У Симоны кружилась голова.

— Но как все произошло, папа? Лорд Николас сам мне сказал, что не собирается жениться.

Арман налил себе водянистого вина и со счастливым вздохом опустился в кресло. Отхлебнув из кубка, он заговорил:

— У него просто не было выбора. — Арман вытер губы рукавом и продолжил: — Я обратился к королю с жалобой на то, что он запятнал твою честь. Похоже, Вильгельм желает, чтобы барон женился.

— Запятнал мою честь? — воскликнула Симона. — Отец, как вы могли? Ведь ничего же не было!

— Как я могу быть уверен? — Арман протянул дочери кубок. Искалеченная рука лежала без движения у него на коленях. — Или, например, добрый лорд Холбрук? Видит Бог, ты была закутана в одежду барона.

— В его плащ! Было холодно.

— А он выглядел так, как будто только что вывалился из борделя. И пахло от него так же. — Арман выразительно посмотрел на дочь. — Что я должен был подумать?

— Но, — воскликнула Симона, — в этом деле ваше слово против его!

— О-ля-ля! — воскликнул Арман. — Ты забыла, что там присутствовал братец самого барона.

— Но его брат не станет участвовать в этом фарсе! — уверенно заявила Симона. — Он будет защищать брата перед королем.

— Он и пытался, — легкомысленно сообщил Арман. — Правда, мне неизвестно, что именно он сказал, — Вильгельм говорил с ним наедине.

С минуту Симона молчала, потом выпалила:

— Я не хочу! Я не выйду за него замуж, папа!

Арман с интересом взглянул на дочь:

— Не смеши меня. Конечно, выйдешь.

— Non! — закричала Симона и ударила кулаком по подушке. — Нет!

— Жаль-жаль, моя девочка. Значит, у тебя был другой план?

— Не было никакого плана! — со слезами на глазах воскликнула Симона. От ужаса она чувствовала тошноту, кружилась голова. — Я просто захотела на минуту сбежать от всего этого, от этого рынка, где меня продают, как скотину!

— Попридержи язык, Симона! — с угрозой в голосе произнес Арман. — Кажется, ты забыла, что из-за тебя мы оказались в этом варварском городе! Если бы ты не представилась Бовилям сумасшедшей, не рассказывала бы им, что беседуешь с моим умершим сыном, все было бы в порядке.