Анна Грейси - Похищенная принцесса

– Мама никогда не ест свинину, – сказал он. – Папа говорит… говорил, что дамам есть свинину – это вульгарно.

– Ясно, – пробормотал Гэйб, заметив напряжение. Папа, кажется, осёл.

Мальчик посмотрел на свою мать, которая уже почти уснула.

– Оставь её, – тихо сказал Гэйб, – она очень устала. Просто съешь свой пирог, а потом мы все вместе отправимся спать.

Ники с сомнением поглядел на ломоть пирога, но не сделал ни единого движения, чтобы взять его.

– Ты тоже не любишь свинину? – спросил Гэйб. – Что ж, раз ты не хочешь… – он откусил сам.

Мальчик посмотрел на него.

– Я не говорил, что не хочу, – сказал он, когда Гэйб проглотил последний кусок. – Я очень голоден.

– Тогда отрежь себе кусок, пока я приготовлю тебе что-нибудь тёплое попить.

Ники отрезал ломтик пирога и осторожно отщипнул кусочек. Его глаза расширились:

– Очень вкусно.

– Я же говорил, – сказал ему Гэйб. Он ушёл обратно в кладовку и налил в кастрюльку молока. Когда он вернулся, Ники уже прикончил порцию с явным удовольствием. Гэйб подогрел молоко, налил в чашку, размешал немного мёда и протянул мальчику.

Мальчик уставился на неё так, будто в чашке была живая змея.

– Это какой-то ваш иностранный обычай – отказываться от еды и питья, когда вам предлагают в первый раз? – с лёгким раздражением спросил Гэйб. – Слушай, вежливо принимать, что дают, поэтому просто выпей молоко и не волнуйся.

Мальчик побледнел.

– Мама! – у Ники вырвался тонкий испуганный вопль.

Его мать проснулась, увидела мужчину, протягивающего мальчику чашку молока, взвилась со стула и выбила чашку из рук Гэйба. Молоко выплеснулось на каменный пол. Женщина толкнула Ники себе за спину, огляделась, заметила нож, которым он резал пирог, и схватила его.

– Что за… – начал Гэйб.

– Не прикасайтесь к нему! – она была готова действовать – юная львица, защищающая детёныша. – Ники, ты пил это?

– Нет, мама, – она выдохнула с видимым облегчением.

– Это было всего лишь тёплое молоко, – напряжённо сказал Гэйб. Он наклонился и поднял чашку.

Она взмахнула ножом:

– Не подходите.

Он проигнорировал её и подошёл к двери, открыл и свистнул. Его собака, Юнона, вбежала в кухню, весело виляя хвостом.

– Можно, – сказал собаке Гэйб и указал на разлитое молоко с мёдом.

– Нет! – выдохнул мальчик и дёрнулся, чтобы встать между лужей молока и собакой.

Юнона коротко вильнула хвостом – ей нравились мальчики – но еда всегда была для неё на первом месте, и она протиснулась мимо Ники и счастливо принялась лизать молоко. Женщина и мальчик смотрели на Гэйба, словно он был чудовищем.

Гэйб вытащил другую чашку из буфета, налил горячего молока из кастрюльки на плите. Две пары глаз следили за ним.

– Он что-то туда положил в прошлый раз, – сказал Ники матери.

– Из этого горшочка, правильно, – подтвердил Гэйб и размешал в молоке ложку вязкой жидкости. – Это мёд. Тёплое молоко и мёд. Помогает людям уснуть, – он отпил из чашки и протянул её Ники.

Повисло долгое молчание. Юнона слизала с пола каждую каплю молока, обнаружила пару крошек корочки пирога и теперь была готова возобновить своё знакомство с мальчиком. Она дружелюбно подтолкнула его под локоть, требуя, чтобы её погладили. Он погладил шелковистые уши, пощупал холодный нос и осторожно заглянул в глаза. Хвост собаки радостно стучал по полу от такого внимания.

Мальчик и женщина перевели взгляд с собаки на мужчину, на чашу молока и снова на собаку.

– Иногда нужно доверять людям, – тихо сказал Гэйб и поставил чашку на стол. – Если бы я хотел причинить вам вред, я бы сбросил вас обоих с той скалы и сберёг бы себе нервы.

Долгое время никто не шевелился. Калли пыталась прочесть по его глазам. Они были спокойными и голубыми, очень голубыми. Но нельзя судить о том, можно ли доверять человеку, только потому, что у него голубые глаза. Но они ведь не просто голубые, но и очень спокойные…

Принцесса смотрела в его глаза и вспоминала, как он оттащил её от края пропасти на вершине скалы. Она подумала о том, как он держал её на лошади, надёжно и тепло, завернув в свой плащ, чтобы укрыть от дождя.

Тогда, глядя в самые голубые глаза, которые она когда-либо видела, Калли подняла чашку и отпила глоток. На вкус тёплое молоко с мёдом. Ничего больше. Всё, как он и сказал. Она попробовала ещё, просто чтобы убедиться.

Собака подтолкнула руку Ники, спокойно помахивая пушистым хвостом, её карие влажные глаза были ясными и доверчивыми. Безобидными.

Постепенно напряжение покидало Калли. Она кивнула, передала чашку Ники, положила нож обратно на стол и вернулась на место, чувствуя, что её трясет.

Ники осторожно отпил молока. Тем временем собака принесла палку из корзины у огня и выжидающе положила у ног Ники.

– Нет, Юнона, никаких игр в доме, – сказал хозяин собаки. – Положи на место.

К удивлению Ники, повесив хвост, собака отнесла палку обратно в корзину и вернулась, чтобы потереться печальной мордой о ногу мальчика. Тот быстренько осушил чашку, сел на коврик и принялся гладить собаку.

– Хотите молока? – спросил мистер Ренфру Калли.

Калли покачала головой:

– Нет, благодарю вас, – она закрыла глаза. Ей было нехорошо. Инцидент с молоком вернул её к реальности. Никогда нельзя забывать о бдительности.

– Миссис Барроу принесла вам сухую одежду, – услышала она слова мистера Ренфру через короткое время. По крайней мере, она думала, что прошло мало времени. Она открыла глаза. Где Ники? Она ведь не могла снова задремать?

– Он уснул, – сказал мужчина, прочитав её мысли.

Её сын свернулся на коврике рядом с большой чёрно-коричневой собакой. Он крепко спал. Руками он обнимал собаку, чья морда покоилась у него на плече.

У Калли комок подступил к горлу, когда она подумала о щенке, которого он лишился.

– Устал до смерти, бедняжечка! – воскликнула миссис Барроу. – Отнесёте его в постель, мистер Гэйб, пока я помогу мисси переодеться?

Мистер Гэйб наклонился и взял Ники на руки. Собака вскочила, явно намереваясь пойти с ними.

Калли поднялась с места.

– Нет, не ходите, – сказал он. – Он спит, как младенец, и пока меня не будет, вы можете переодеться в сухую одежду у огня.

Калли поглядела на спящего сына и сглотнула. Он выглядел таким маленьким и беспомощным на руках у высокого мужчины. И таким уязвимым. Он даже не пошевелился, когда мистер Ренфру пинком открыл дверь.

Калли охватило неожиданное подозрение. Спит, как младенец – или его опоили? Некоторые яды не имеют вкуса. Поэтому она и уснула? Боже, как она могла доверить ему, даже на секунду, своего драгоценного Ники, только из-за его глаз? Она подалась вперед, чтобы остановить их.

– Ники?

Слава богу, он пошевелился и открыл сонные глаза.