Джулия Куинн - Рассказ о двух сестрах

— Шшш, — прошептал он в ответ, — Я хотел сделать это все время.

Его губы нашли ее, и если он и испытывал к ней гнев, то его совершенно не было в его поцелуе, который был нежен, мягок и ласкающим едва ощутимым прикосновением. И все же он захватил ее всю, до самых кончиков пальцев на ногах.

— Тебя уже целовали прежде?

Она отрицательно покачала головой. Его улыбка в ответ была очень самодовольная и очень по-мужски удовлетворенная.

— Чудесно, — сказал он, прежде чем снова приникнуть к ней.

Кроме этого в поцелуе чувствовалось желание, переходящее в потребность. Его рот требовательно, с жадностью прикасался к ней, тогда как руки прижимали ее к его телу все крепче и крепче. Шарлотта ощутила слабость в ногах, когда ее тело таяло в его объятиях. Чтобы не потерять равновесие, она схватилась за его плечи, такие сильные и горячие сквозь тонкую ткань его рубашки. Это, поняла она где-то в глубине своего существа, было желание. Яркое, горячее, непреодолимое желание, а Лидия была дурой, что… Лидия! Милостивый Боже, что она творит?

Шарлотта стала выворачиваться из обнимающих ее рук.

— Мы не должны этого делать! – задыхалась она.

Глаза Неда были затуманены, а его дыхание прерывистым, но, тем не менее, ему удалось взять себя в руки и спросить:

— Почему нет?

— Ты должен жениться на моей сестре!

Он удивленно приподнял бровь.

— Ну, хорошо, — ответила она, смущаясь. – Думаю, что больше не должен.

— Трудно жениться на замужней женщине.

— Право же, — сглотнула она. – Конечно, она еще не замужем.

Он уставился на нее, еще больше приподнимая брови. Это, несчастно подумала Шарлотта, еще более эффективно, чем слова.

— Право же, — пробормотала она. – Конечно. Она не может уже быть замужем.

— Шарлотта.

— Но в скором времени будет…

— Шарлотта, — сказал он снова, но более настойчиво.

— И до этого нужно сохранять привязанность…

— Шарлотта!

Она замолчала.

Его глаза были полны решимости и притягательности, что, возможно, ей не удалось бы отвести взгляд, даже если б в окне танцевали пятеро голых джентльменов.

— Есть три вещи, которые ты должна сейчас узнать, — заговорил он. – Во-первых, мы с тобой здесь одни посреди ночи, во-вторых, я собираюсь на тебе жениться этим же утром…

— Я не уверена…

— Я уверен.

— Я не… — попыталась отставить последнее слово за собой Шарлотта.

Он склонился к ней с дьявольской улыбкой.

— И, в-третьих, я провел все прошедшие дни с чувством вины, потому что, когда ложился спать, мне никогда, ни разу не пришло в голову думать о Лидии.

— Нет? – шепнула она.

Он медленно покачал головой.

— О Лидии – нет.

Ее губы разошлись помимо ее воли в довольной улыбке. И когда он наклонился ближе, обдавая ее своим дыханием, она не могла отвести взгляд.

— Только о тебе.

Ее сердце предательски затрепыхалось.

— Все мои мечты – только о тебе.

— Правда? – она едва дышала.

Его руки обвили ее плечи, и она оказалась глубоко в коконе его нежного объятия.

— Ах, да, — целуя, подтвердил он, — И, как видишь, — продолжил, нежно покусывая ее губы, — я получаю огромное удовольствие, — его язык несмело занял место зубов, — и нет никакой причины, по которой я не должен целовать женщину, на которой планирую жениться через несколько часов. Особенно, если мне повезло оказаться рядом с ней, — глубже проникая в рот, проговорил он очень тихо, — в середине ночи.

Он поцеловал ее снова, его язык, скользнул между ее губами, доставляя невероятное наслаждение.

— Особенно, — бормотал он, и его слова доставляли не меньшее удовольствие, — если я мечтал о ней в течении многих дней.

Нед благоговейно прикоснулся ладонями к ее скулам и слегка отодвинулся, чтобы вглядеться в ее глаза.

— Я думаю, — нежно произнес он, — что ты сокровище.

Ее губы приоткрылись, и язык медленно облизал их, как бы пробуя. Движение было так обольстительно и в тоже время невинно. Она была настолько привлекательна в лунном свете, настолько красива, чего никогда не могла бы достигнуть Лидия. Глаза Шарлотты вспыхивали от радости и возбуждения, что редко встречается среди большинства женщин. Ее улыбка была заразительна, смех звучал, как чистая музыка. Она станет ему прекрасной женой. В его доме, в его сердце, в его постели. Он не знал, почему не понял этого раньше.

Черт, подумал он с юмором, он, вероятно, должен послать дюжину бутылок самого лучшего, ввезенного контрабандой, французского бренди Руперту Макбэнксу. Святые небеса, он должен этому прохвосту свою вечную благодарность. Если бы тот тайно не сбежал с Лидией, то Нед женился бы не на той сестре.

И потратил жизнь, тоскуя о Шарлотте.

Но теперь она здесь, в его объятиях, и она будет его – нет, она уже была его. Она сама еще этого не поняла, но была.

И тут он не мог это остановить, он начал улыбаться. Улыбаться и выглядеть при этом, как он предположил, как идиот, но не мог ничего с этим поделать.

— Что случилось? — осторожно спросила она, по правде сказать, подозревая, что он слегка обезумел.

— Я нахожу, что весьма доволен недавним поворотом событий, — сказал он ей, скользя по ее руками и переплетая их пальцы. – Ты была совершенно права. Лидия мне совершенно не подошла бы. Но ты – другое дело, — он поднял ее руку к губам и поцеловал.

Этот движение он совершал много раз раньше, чтобы потворствовать дамам в их желании почувствовать его романтическую заинтересованность. Но в этот раз все было по-другому. На этот раз заинтересован был он и задержал ее руку возле своих губ не для того, чтобы соблазнить (хотя и для этого тоже), но потому, что любил чувствовать ее, вкус ее кожи под своими губами. Медленно он перевернул ее руку и поцеловал тоненькую синюю жилку в основании ее ладони.

Он хотел ее! О, как он хотел ее! Это жажда была не похожа ни на что из его предыдущего опыта. Она начиналась от самого сердца и распространялась по всему его телу, а не наоборот. И не было ничего, что бы могло его удержать, чтобы не позволить ей от него сбежать.

Он взял ее за другую руку и, так держа ее, он сказал очень тихо и серьезно:

— Я хочу, чтобы ты мне дала слово.

— Ч— ч— что? – прошептала она.

— Я хочу, чтобы ты мне пообещала, что выйдешь за меня замуж завтра утром.

— Нед, я уже говорила…

— Если ты дашь мне слово, — продолжил он, не обращая внимания на ее робкие попытки протеста, — я отпущу тебя спать.

Она немного нервно хихикнула:

— Думаешь, я смогу спать?

Он улыбнулся, довольный ходом ее мыслей.

— Я же знаю тебя, Шарлотта.

— Думаешь?

— Уверен. И я знаю, что твое слово равносильно клятве. Если ты мне пообещаешь, что не будешь предпринимать ничего глупого, ну, вроде побега, то можешь спокойно идти в свою комнату.