Джулия Куинн - Первый поцелуй

Он усмехнулся.

– Ухаживаю за вами.

Тилли огляделась вокруг, словно опасаясь, что внезапно мог появиться некто, чтобы упрятать Питера в Бедлам [14] Bedlam = Bethlehem Royal Hospital – Вифлеемская королевская больница (психиатрическая. Основана в 1247 в Лондоне; ныне переведена в графство Кент) .

– Сейчас?

– Как видите.

– Вы сошли с ума?

Питер осмотрелся в поисках какой–нибудь решетки или дерева, с помощью которых он мог бы вскарабкаться наверх.

– Впустите меня, – попросил он.

– Теперь я точно уверена, что вы безумны.

– Но не до такой степени, чтобы попытаться взобраться по стене. Подойдите к черному входу и впустите меня.

– Питер, я не стану…

– Тилли.

– Питер, вам следует вернуться домой.

Он наклонил голову набок.

– Полагаю, что останусь здесь, пока не проснется весь дом.

– Вы этого не сделаете.

– Сделаю, – заверил он.

Что–то в его тоне должно быть убедило ее, поскольку Тилли замолчала, обдумывая сказанное Питером.

– Что ж, – сказала она тоном школьной учительницы. – Я спущусь. Но не думайте, что вы войдете.

И прежде, чем Тилли исчезла в своей комнате, Питер успел одобрительно взмахнуть рукой, а потом, засунув руки в карманы и что–то насвистывая, отправился к черному входу.

Жизнь прекрасна. Нет, гораздо более того.

Она стала захватывающей.

Тилли чуть не умерла от удивления, увидев Питера стоящего в саду за ее домом. Хорошо, возможно, это и было небольшим преувеличением, но… О, Господи! Что же он такое вытворяет?

И все же, даже отчитывая его и приказывая возвращаться домой, Тилли была не в состоянии подавить в себе головокружительное ликование, которое она испытала, увидев Питера под своим окном. Тот Питер, которого она знала, всегда вел себя благопристойно, в соответствии с общепринятыми правилами; он никогда не делал ничего подобного.

Возможно, только для нее он сделал исключение. Только для нее. Сложно придумать что–то более великолепное.

Тилли накинула на себя халат, но обуваться не стала. Ей хотелось добраться до черного входа как можно быстрее и бесшумней. Комнаты большинства слуг располагались на верхних этажах дома, но мальчик–посыльный спал внизу возле кухни и, кроме того, придется пройти в непосредственной близости от комнаты экономки.

Через пару минут стремительного бега она достигла черного хода и осторожно повернула ключ. Питер уже стоял на пороге.

– Тилли, – с улыбкой произнес он, а затем, прежде чем девушка успела хотя бы произнести его имя, Питер обнял ее и прильнул к губам.

– Питер, – задыхаясь, произнесла Тилли, когда он, наконец, ей это позволил, – что вы здесь делаете?

Его губы переместились на ее шею.

– Говорю вам, что люблю вас.

Все ее тело покалывало. Предыдущим вечером Питер уже говорил это, но слова любви все еще вызывали в ней трепет, словно она слышала их впервые.

А затем Питер отступил. Его глаза стали серьезными, когда он произнес:

– Надеюсь, что и вы скажете то же самое.

– Я люблю вас, – прошептала Тилли. – Люблю, люблю. Но мне необходимо…

– Вам необходимо, чтобы я все объяснил, – закончил за нее Питер. – Почему я не сказал вам правду о Гарри.

Это было совсем не то, что она собиралась сказать. Удивительно, но она не думала о Гарри. Тилли не вспоминала о нем всю ночь, начиная с того мгновения, как увидела Питера в горящей пагоде.

– Мне жаль, что у меня нет лучшего ответа, – сказал он, – но правда состоит в том, что я не знаю, почему ничего не рассказал вам. Наверное, не нашлось подходящего момента.

– Мы не можем разговаривать здесь, – сказала Тилли, внезапно осознав, что они все еще стоят на пороге. Кто–нибудь может услышать их и проснуться. – Идите за мной, – приказала она, беря его за руку и втаскивая внутрь.

Она не могла привести его в свою комнату, – это было немыслимым. Но этажом выше имелась небольшая гостиная, которая находилась на достаточном удалении от всех спален. Там их никто не услышит.

Как только они достигли своего нового убежища, Тилли повернулась к нему и сказала:

– Это не имеет значения. Я все понимаю. Я погорячилась.

– Нет, – сказал Питер, беря ее руки в свои. – Это не так.

– Именно так. Наверное, из–за шока.

Питер поднес ее руки к своим губам.

– Но я должна спросить, – прошептала она. – Вы бы мне рассказали?

Питер некоторое время молчал, продолжая удерживать ее руки.

– Я не знаю, – наконец, тихо ответил он. – Наверное, со временем все–таки рассказал.

Со временем. Это было не совсем то, что Тилли ожидала услышать.

– Пятьдесят лет – слишком долгий срок для хранения тайны, – добавил он.

Пятьдесят лет? Она подняла глаза.

Он улыбался.

– Питер? – дрожащим голосом спросила Тилли.

– Вы выйдете за меня замуж?

Ее губы приоткрылись. Тилли попыталась кивнуть, но обнаружила, что не может ни пошевелиться, ни что–либо произнести.

– Я уже разговаривал с вашим отцом.

– Вы…

Питер притянул ее ближе.

– Он сказал «да».

– Люди назовут вас охотником за состоянием, – прошептала она. Тилли должна была это сказать, ведь она знала, как это важно для него.

– А вы?

Она отрицательно покачала головой.

Питер пожал плечами.

– Тогда все остальное неважно.

И затем, чтобы сделать это прекрасное мгновение еще более незабываемым, он опустился перед нею на одно колено, продолжая удерживать ее руки.

– Тилли Ховард, – торжественно начал он, – вы выйдете за меня замуж?

Тилли кивнула. Кивнула сквозь слезы, застилавшие ей глаза, и даже умудрилась произнести:

– Да. О, да!

Тилли почувствовала, как напряглись его руки, а затем Питер поднялся, и она оказалась в его объятиях.

– Тилли, – горячо прошептал он ей на ухо, – я сделаю тебя счастливой. Обещаю сделать все, что в моих силах, но ты будешь счастлива.

– Я уже счастлива. – Она улыбнулась, пристально глядя в его лицо и удивляясь, каким родным и близким оно стало. – Поцелуй меня, импульсивно вырвалось у нее.

Он наклонился, запечатлевая легкий поцелуй на ее губах.

– Я должен уйти.

– Нет, поцелуй меня.

Питер тяжело вздохнул.

– Ты не понимаешь, о чем просишь.

– Поцелуй меня. Пожалуйста!

И Питер подчинился. Он считал, что ему не следовало так поступать – Тилли видела это по его глазам, – но был не в силах сопротивляться. Тилли задрожала от необыкновенного ощущения своей женской власти, когда его голодные губы прижались к ее губам, обещая любовь и страсть.

Обещая ей все.

Теперь дороги назад не было; она осознавала это. Питер походил на одержимого, его руки блуждали по телу девушки с захватывающей дух интимностью. На ней были всего лишь шелковая ночная сорочка и халат, и каждое его прикосновение несло волнующую горячую волну желания.