Барбара Картленд - Шторм любви

«Я хочу понять, – сказал он сам себе, – чем в действительности занимаются Граммель и Дензил».

Он уже подумал о способах, которыми сможет послать сообщение в Адмиралтейство, если обнаружит, как раньше это сделал Нельсон, что они нарушают Британский Навигационный Акт.

Он знал, как трудно исполнять законы, принятые в Англии, когда ты находишься столь далеко, но существовало строгое правило о том, что в «функции флота Ее Величества входит защита национальной экономики», что подразумевало запрет на иностранную торговлю в установленных областях.

«Мне нужно любыми средствами остановить каперов, – оптимистично подумал Конрад, – но если губернатор покрывает их за соответствующую плату, это будет не так-то просто».

Он очень надеялся, что сможет скрыть свои чувства, когда чуть позже четырех часов губернатор, в сопровождении Дензила и кавалерийского эскорта, прибыл к адмиральскому дому.

Дензил сообщил Барнетту, что они совершат небольшую прогулку в направлении тюрьмы, и что четырем солдатам уже приказано отнести туда капитана Хорна.

Услышав, куда они направляются, Конрад удивился, но ничего не сказал, лишь надел на голову свою треуголку и позволил солдатам поднять его.

Барнетт, суетившийся как наседка, не переставая давал им инструкции относительно того, какими осторожными они должны быть, особенно перенося подставку, поддерживающую ногу капитана.

Он шел рядом с креслом, с тревогой наблюдая за каждым шагом солдат, Конрад же по пути с интересом отмечал, как изменился остров, с момента его последнего визита сюда почти пятнадцать лет назад.

Тюрьма представляла собой маленькое здание, в котором в мирное время находилось не так уж много жильцов.

Здесь был внутренний двор, окруженный со всех сторон, куда его и принесли, и тогда Конрад обнаружил, что губернатор и Дензил уже сидят там, на одной половине двора, отделенной от другой его части железной оградой.

По приказу Дензила солдаты опустили Конрада рядом с ними, на небольшое возвышение, губернатор же в это время был увлечен разговором с человеком в форме тюремного офицера.

К солдатам, которые несли Конрада присоединились еще четверо, вооруженные мушкетами, все они заняли места по периметру двора.

Конрад во все глаза смотрел на участок утоптанного песка по ту сторону ограды и пытался сообразить, что происходит.

Внезапно раздался лай собак, и когда тяжелые двери с противоположной стороны двора отворились, Конрад увидел шестерых огромных ищеек, пребывавших в очень беспокойном состоянии.

Он вспомнил, как слышал о том, что в Южных Штатах Америки владельцы плантаций с помощью ищеек отыскивают сбежавших негров.

Он не мог поверить, что такие меры необходимы на столь маленьком острове, как Антигуа, потому что беглецам здесь просто негде скрываться.

В то же время присутствие собак сковывало его, и он обратился к губернатору за разъяснениями.

Его светлость закончил разговор и повернулся.

– Это мои собаки, Хорн, – сказал он. – Я привез их с собой из Англии. Они хорошо помогали мне в занятиях спортом, но теперь я слишком стар, чтобы угнаться за ними на коне. Однако они еще могут развлекать меня некоторым образом, и сегодня вы станете свидетелем этого.

– Чего именно? – спросил Конрад.

Губернатор не успел ответить, так как в этот момент тюремный служащий привел во двор негра, закованного в цепи.

Это был огромный человек, ростом примерно в шесть футов, с великолепным мускулистым телом, делающим его похожим на молодого Самсона.

Он был скован по рукам и ногам. Когда он повернулся спиной, Конрад увидел, что его пороли – спина раба была вся покрыта шрамами, большей частью свежими и кровоточащими.

– Видите этого человека? – спросил губернатор. – Самое сильное существо, которое я когда-либо видел в жизни!

Он может вырвать дерево с корнем и сломать его о колено.

– Какое преступление он совершил? – спросил Конрад.

– О, самое обычное, – вежливо ответил губернатор. – Неповиновение, сопротивление и распутство. Ну, в общем, все те вещи, которые он больше никогда не повторит!

– Почему?

Конрад начинал подозревать, что сейчас произойдет.

– Телесные наказания сделали его еще упрямее, чем он был, – ответил губернатор, – и теперь он получит урок, который никогда не забудет, ибо сейчас он умрет.

У Конрада перехватило дыхание.

– Мои маленькие питомцы, – продолжал губернатор, пытаясь перекричать лай собак, – не ели уже сорок восемь часов. Они голодны, Хорн, а голодное животное может быть очень свирепым!

Конрад хотел запротестовать, но губернатор уже переключил свое внимание на Дензила, который заговорил с ним о чем-то.

– Да, да, конечно, – произнес лорд Граммель, поднимаясь. – Затем, когда они оба встали, он сказал Конраду:

– Ваш кузен предлагает посмотреть поближе на эти человеческие мускулы. Они поразительны – необыкновенно поразительны! Надо будет сделать из него чучело и поместить в музей!

Говоря это, лорд Граммель спустился с возвышения и один из солдат открыл дверь в железной решетке, которая, как теперь понял Конрад, являлась защитой от собак.

Он ничего не мог сделать, сидя на этой платформе, напряженный, со сжатыми губами, и только смотрел, как губернатор и его кузен подошли к огромному негру, который стоял неподвижно и не отрываясь, глядел на ищеек.

За губернатором следовали два солдата с мушкетами, и как только они остановились, Конрад увидел выражение на их лицах: они любовались негром так же, как это делал сам лорд.

Лорд Граммель и Дензил смеялись. По приказу губернатора, цепи сняли, сначала освободив ноги негра, и только потом руки.

Ему было приказано развести руки в сторону, а затем медленно согнуть их так, чтобы огромные бицепсы вздулись еще сильнее.

Дензил сказал что-то, несомненно, непристойное; губернатор громко рассмеялся.

Конрад подумал, глядя на этих двух людей, что наблюдать за выражением их отвратительных лиц – более страшная пытка, чем та, которую они предусмотрели для человека, возвышающегося над ними.

Ему было интересно, что произойдет, если он крикнет, что они творят произвол и судьба любого человека, черного или белого, в цивилизованном мире должна решаться другим способом.

Он уже чувствовал, что даже ради Делоры не сможет сдержать слова, срывающиеся с его губ, как вдруг негр сделал внезапное движение.

Перед тем по приказу губернатора он еще раз вытянул руки и медленно сгибал их так, что мускулы перекатывались под кожей.

И вдруг неожиданно, со стремительностью, необычной для такого большого человека, он выбросил руки вперед и сжал ими шеи этих двух людей, насмехавшихся над ним.

Движение было настолько быстрым, что прежде, чем Конрад или кто-то другой успел что-либо понять, он уже несколько раз стукнул головы губернатора и Дензила одну о другую.